Недоброе солнце

Лени

Следующие несколько дней прошли спокойно. Нарин львиную долю времени проводил со своими офицерами, возвращаясь задумчивым и сосредоточенным. Я же практически закончила черновой вариант по описанию различия рас. Получилось вполне неплохо. Конечно, правки и работы было еще много, но, в целом, видимый результат радовал.

Кроме того, появилась возможность немного вникнуть в проект валорских девочек. Одна из предложенных планет мне очень понравилась. Настолько, что я решила попросить Нарина, как-нибудь туда наведаться для проведения анализа на местах, так сказать.

«Парадокс» сделал еще три прыжка через гипер, остальное время передвигаясь с помощью обычных двигателей. Оставалось еще два прыжка и около трех дней пути.

Мы с Сумудином работали в кабинете, когда медик сердито выругался, и в жесте какого-то бессилия запустил руки в волосы. Прикрыв глаза и откинувшись на спинку кресла, валор выглядел так, будто потерял кого-то очень близкого.

— Сумудин, — тихо позвала его, желая помочь, если это возможно. Доктор открыл глаза, которые немного светились золотым, — что произошло?

— Валлине Тораде. Беременность не наступила.

— Это, конечно, очень плохо, но она еще молода. Сколько у валлине еще осталось фертильных лет?

— Лет восемнадцать еще есть, только ты не понимаешь. Дело не в годах. Дело в результате. За последние годы нас рождается так мало, что это стало катастрофически опасно. И все, все без исключения зачатия происходили за пределами Валоры за прошедшие лет двадцать. Именно поэтому она на «Парадоксе». Последняя надежда, для которой нет основания. Мы не знаем, что помогает, а что препятствует процессу. Никакой разницы. Понимаешь?!

— Понимаю, — я, и правда, понимала. Когда в прошлом веке начались внезапные эпидемии у жителей колонии Ганимед, тоже не смогли найти причину и источник. Только несколько лет назад группа ученых решилась возобновить исследование. Благодаря прорыву в медицине, им удалось выделить микроорганизмы, резко пошедшие в рост в атмосфере колонии и послужившие причиной гибели такого количества людей. Получалось, что сейчас у Валоры не хватало знаний для решения этой проблемы. Возможно, земные технологии могли бы помочь им в этом вопросе, вот только я настолько далека от медицины, что даже предложить ничего не могу.

Под впечатлением от печальной новости и от страшных перспектив, маячивших перед целой расой, весь оставшийся день ходила как в воду опущеная. Из рук все валилось, в буквальном смысле, а все расчеты по научному проекту выходили кривыми и неправдоподобными. В конце концов, после седьмой попытки рассчитать климатические зоны и выделить сезоны года для новой планеты, плюнула на все и отправилась бессовестно пользоваться своим положением.

Сумудин, который, оказывается, всегда отслеживает местоположение Нарина, сказал, что мой супруг на очередном совещании, и снабдил меня точными координатами. Несколько минут проведя в лифте, вышла перед двойными мутно-стеклянными дверями, возле которых за небольшим пультом сидел совсем молодой валор. При моем появлении солдат в красной форме поднялся, с некоторым смущением и сомнением поглядывая то на меня, то на двери. В помещении через матовую поверхность были видны фигуры, двигающиеся туда-сюда и сидящие в креслах. Также смутно различались цвета, мелькавшие на мониторах.

— Терри Селена, я не уверен… там совещание офицерского состава, — не очень внятно забормотал охранник, пытаясь преградить путь. Только у меня и так настроение было паршивое, и ни малейшего желания пререкаться не возникало.

— Дотронешься до меня, Нарин руки вырвет. Я тоже офицер, если ты забыл. А еще дарье твоего капитана, так что будь добр… — я сделал плавное движение рукой, как бы отодвигая молодого валора в сторону. Тот все же так и стоял в нерешительности, разрываясь между приказом и нежеланием противоречить моей высокой персоне. Мне стало его немного жаль. — Отойди. Обещаю всю вину взять на себя.

Солдат кивнул и вернулся к своему пульту. На двери был очередной замок с импульсной жидкостью, так что было вполне возможно, что меня и не пропустят, но Нарин как-то обмолвился, что в целом я могу его беспокоить всегда и везде, в адекватных пределах. Точнее, мне было сказано, что он с большим удовольствием обсудит со мной мои идеи заранее, чем потом будет разбираться с последствиями. Чувствуя внутри повышенную нервозность в смеси со странной тоской, я четко понимала, что мне необходимо срочно увидеть мужа. Погрузив руку в голубое «желе», уже вполне готовилась к отказу в доступе, когда двери разошлись в стороны. Из помещения сразу донесся смех и вполне довольные голоса. Это хорошо, может, хоть у Нарина сегодня удачный день.

На звук открывшейся двери все сразу обернулись. Сегодня офицеров было немного, всего шестеро, включая моего мужа. Нарин сидел во главе стола, откинувшись на спинку кресла и что-то вычерчивая в планшете. Как только я шагнула в помещение, изображение на трех экранах тут же подернулось рябью помех. Хорошая программа. Даже если кто-то захочет, не сможет узнать, о чем здесь шел разговор.

— Терри? Чем обязаны? — с некоторым удивлением спросил Ериар, один из офицеров технического блока. Он был одним из самых старших валор на «Парадоксе». Вокруг светло-зеленых глаз паутинками лежали линии морщинок, а волосы казались не просто стальными, а седыми.

— Я очень прошу прощения за вторжение, уважаемые акеры. Надеюсь, я не слишком помешала?

Нарин отложил свой планшет на стол и, слегка хмурясь, встал, направляясь ко мне. Это был первый раз, когда я не отправила ему сообщение, а просто пришла во время работы. Конечно, у него был повод для удивления. Тем более, что объяснить природу собственного беспокойства и сомнений я не могла.

— Что случилось, дарье? — супруг протянул ко мне ладонь, коснувшись скулы в одном из своих любимых жестов.

— Вам еще долго работать? Ты мне нужен. В целом, ничего не произошло, но все же.

— Все что хотели, мы практически проработали, так что, «в целом» я уже свободен.

— Может, ты мне расскажешь, что происходит?— спросил Нарин, пока я за руку тянула его из лифта в сторону наших комнат.

— Да, конечно, — в который раз отозвалась я, не совсем понимая, что сказать. Зато собственное состояние в непосредственной близости супруга становилось более определяемым. Мне стало жарко, ладошки вспотели как у подростка. Кожа немного зудела от потребности прикосновений, а заклеенные тейпом псевдо-следы откровенно чесались.

Стоило дверям каюты закрыться за спиной моего валора, как я обернулась и практически набросилась на него с голодными поцелуями. Дарье ответил с пылом и страстью, подхватив меня на руки и не разрывая губ, понес в спальню. Когда мы упали на мягкое покрывало, Нарин немного отстранился, внимательно оглядывая мое пылающее лицо чуть прищуренным взглядом.

— Ты сегодня непохожа на себя. Твои скулы красные, дыхание тяжелое, — тихо прокомментировал он увиденное, я же чувствовала себя как в огне, — обычно тебе нужно больше времени, чтобы дойти до такого состояния. Ничего не скажешь мне?

— Ты замолчишь?

Определенно, ни малейшего желания обсуждать особенности моего состояния не было. Было желание получить много, очень много прикосновений и ласки. Желательно прямо сейчас. Нарин задумчиво хмыкнул, вполне явно демонстрируя, что разговор не окончен, а просто отложен до более спокойных времен, и начал, довольно споро, расстегивать мой комбинезон. Однако примерно на первой четверти замка, валор остановился.

— Тебе же нельзя.

— Можно. Нужно. Все можно, — нетерпеливо возразила, дергая застежку на форме супруга. Раньше за ним такой нерешительности не водилось, как мне помнится.

Получив официальное разрешение, Нарин ускорился, перейдя к активной деятельности. Буквально через пару секунд моя форма и белье полетели куда-то за край кровати, а через пару мгновений к ним присоединилось облачение валора. Нарин замер только на мгновение, вопросительно остановив ладонь на краю тейпа. Стоило мне кивнуть, как заживляющая материя была сорвана, открывая бледные, едва заметные следы. Валор чуть нахмурился, но затем медленно-медленно, мучительно нежно коснулся губами каждого видимого пятна, блуждая ладонями по воспламененному телу. Кожа пылала, голова кружилась от нетерпения. Возбуждение затуманило разум, не давая думать, оставляя только одни ощущения.