Ведьма Пепельных туманов

«У нас в баронстве с полями сложно, все леса да леса. Коровкам да овечкам моим негде пастись. Вот и приходилось за ними скакать по оврагам да чащам лесным. Конечно, после стольких лет я приметил отличные места для выпаса. А трава на полянах в лесу всегда сочная, налитая, то что надо. Так вот, однажды задремал я в тенечке, травинку посасывая, а когда проснулся, открылась картина мне дивная. Хозяйская дочка сидела около одной из моих коровок и что‑то шептала, поглаживая ее по ноге. У коровки моей ногу ту соседская собака (ой и дурная совсем!) погрызла. Лекарка кашицу какую‑то травяную дала, да только не шибко она помогала. Я испугался тогда, все же ведьма, мало ли чего она там шепчет, но подойти побоялся. Так и смотрел не дыша. А потом девчушка встала, посмотрела на меня таким, знаете, пронзительным, все понимающим взглядом, покачала головой и в лесу растворилась, будто и не было ее. Я тут же вскочил, к коровке своей подбежал, смотрю: а раны‑то и нет! Представляете? Нету раны, как не бывало! Испугался я тогда пуще прежнего да больше на ту поляну не хаживал, коровок да овечек своих стороной водил. Оно, конечно, дело сделано было хорошее, да больно уж колдовское, отчего жутковатое».

Из воспоминаний деревенского пастуха Дадора из баронства Куинн

Конечно, ритуал отнял силы не только у меня, но и у всех остальных. И пусть Грэгор только смотрел, но потом признался нам, что и его силы отчего‑то буквально испарились. Из этого мы сделали вывод, раз такое дело, что лучше посторонним не присутствовать. Грэгор пытался возмутиться, но Брайан напомнил ему, что снятие родового проклятия слишком интимный момент, особенно последний этап. Тогда Грэгор настоял, что он пропускает последний этап, но на всех остальных ритуалах по возможности все равно будет присутствовать. Уж очень ему было интересно. А временная потеря силы… это ведь такая ерунда, в самом‑то деле.

Я не стану рассказывать, каких трудов нам с мужем стоило вытащить Грэгора из хижины. Уходить он совершенно не хотел, так как не все книги были прочитаны, но усталость брала свое, и мы с Брайаном решили, что пару дней нужно отдохнуть и выспаться в замке. Конечно, оставлять в туманах Грэгора одного я не хотела. Мало ли что с ним произойдет, стоит нам разделиться.

Обратно мы возвращались в компании туманных гончих, которые то и дело ластились ко мне, а получив свою порцию поглаживаний, снова мчались в туманы, кого‑то там разгоняя. На мужа с Грэгором они посматривали спокойно, но с некоторой подозрительностью. Впрочем, даже сновдаль и тот смотрел на мужчин точно так же. Он будто до сих пор не мог поверить, что в туманах находится кто‑то посторонний.

– Замок, – выдохнула я, отпихивая от своего лица морду гончей. Стоило мне только сказать это, как две остальные гончие тут же вынырнули из туманов и принялись тереться об меня, словно не желали отпускать. – Что такое? Я ведь ненадолго, потом вернусь, – постаралась я успокоить пусть и опасных, но в то же время милых существ.

– Мне кажется или замок как‑то изменился? – задумчиво протянул Грэгор, искоса поглядывая за гончими. Я уже знала, что ему очень хочется погладить их, но гончие не разделяли такого желания и в руки Грэгору не давались, угрожающе скалясь и рыча.

– Хм, ты прав, – Брайан остановился, наклонил голову чуть набок, разглядывая свой замок, который знал очень давно. – Камни стали темнее и как будто… новее, что ли. А еще прибавилось окон и вон та северная башня стала выше.

Я вздохнула, осматривая замок. Выглядел он величественно и пугающе. С остроконечными башнями‑пиками, темными провалами стрельчатых окон и «зубастым» ограждением. Между башен путались туманы, серыми лентами обвивая темные камни. Выглядело это так, будто своеобразная, воздушная вода омывает строение.

В этот момент с крыши кто‑то вспорхнул, разгоняя на мгновение туманы. Если это птица, то очень уж она большая.

– Что это? – почему‑то шепотом поинтересовался Грэгор, завороженно смотря, как неизвестное существо растворяется в туманах.

– Это птицедатоль, – пояснил тут же появившийся сновдаль.

– Он замок не порушит? – спросила, пытаясь представить себе размер этой птички. Воображение выдавало нечто огромное.

– Нет, что вы, госпожа. Птицедатоль рожден из омытого речной водой валуна. Он, как и я, единственный в своем роде. Он помешан на чистоте камней. Видите, камни замка выглядят более чистыми, это работа птицедатоля. Его слюна имеет необычное свойство – возвращать камням первозданный вид.

– Как бы у нас тут вместо замка не образовалась просто груда необработанного камня, – поделился своими опасениями Грэгор. Я тоже подумала о чем‑то подобном, ведь «первозданный вид» – это изначальная форма булыжника.

– Нет‑нет, – Ингрэйг покачал головой. – Не до такой степени. Слюна птицедатоля растворяет мхи, латает трещины, потертости, убирает старый налет, выравнивает разъеденные временем поверхности.

– А, в таком случае, полагаю, от него только польза. Главное, чтобы сильно не увлекся, – покивал головой Грэгор, явно о чем‑то задумавшись. – А если набрать его слюны в какой‑нибудь горшок? Она будет работать?

– Почему нет? – пожал плечами сновдаль, кидая в мою сторону такие взгляды, будто просил о помощи. Кажется, говорить с другими людьми ему совершенно не нравилось. – Только птицедатоль очень боязливый. Хотя если попросит госпожа, то он может и поделиться.

Грэгор тут же уставился на меня с таким видом, что мне сразу стало понятно – не отстанет. Вот что за человек такой?

– Хорошо, – я вздохнула, наблюдая, как губы Грэгора медленно растягиваются в улыбке. – Только не сегодня, и даже не завтра. Как только отдохнем, я попробую попросить его. Приготовьте только горшочек.

Что‑то подсказывало мне, что Грэгор выберет самый большой горшок, который только сможет найти в замке.

Внутри замок тоже разительно изменился. Сейчас Каннингем не напоминал то запущенное строение, которое встретило меня в самом начале. Он сиял, показывая всем желающим чистоту и богатство рода. Резные перила, ковровые дорожки, сверкающие канделябры, шикарные гобелены и картины в дорогих дубовых рамах. Все буквально дышало достатком и красотой. Даже в замке отца, который не был бедным, я не видела такой роскоши.

– Вот это да! – присвистнул Грэгор, осматриваясь. – Боюсь, дружище, что у тебя теперь в замке богаче, чем у твоего папеньки.

Брайан и сам удивленно оглядывался, словно не веря, что все это его.

– Откуда? – только и мог спросить он.

Мне и самой интересно было узнать, откуда взялись многие вещи, которых вообще не было.

– Под замком есть подземелье, – тут же начал пояснять сновдаль. – Много предметов оттуда. Конечно, они были старыми, но для нас вернуть вещам первозданный вид не так уж сложно. Рамы, перила и прочие деревянные резные вещи сделаны древодоками. Эти существа –отличные резчики по дереву.

– Что за подземелье? Первый раз слышу, – задумчиво пробормотал Брайан, продолжая оглядываться.

– А эти древодоки – они как рождаются? Просто я заметил, что у всех существ интересное рождение, – встрял в разговор любопытный Грэгор.

Сновдаль косо глянул на него, незаметно вздохнул и начал рассказывать:

– Древодоки рождаются из сухих веток, погребенных под красными кленовыми листьями. Они всегда появляются в конце осени.

– А… – начал Грэгор, явно желающий узнать что‑то еще, но его моментально перебил Брайан.

– Так, все потом, сейчас ужинать и спать, – сказал свое веское слово мой муж, наградив друга хмурым взглядом.

– Ладно, как скажешь, – фыркнул Грэгор, приподнимая ладони в защитном жесте. – Подумаешь, пару вопросов задал, как будто от этого кому‑то плохо стало, – пробурчал он, устремляясь в сторону лестницы.

Мы с мужем переглянулись и улыбнулись. Все‑таки Грэгор вполне хороший человек, пусть и слишком увлекающийся.