Несовместимые

Возле меня оказывается Тимур и берет за локоть. Я вздрагиваю от неожиданности и от того, что мне не нравится нарушение моих личных границ. Герман замирает в двух шагах, прищуривается. Его лицо застывает, а вот лицо Ясина темнеет.

— Я отвезу Марьяну домой, — как бы между прочим произносит Полкан, крепче сжимая пальцы на моей руке. Растерянно смотрю на двух мужчин, Соболь не предпринимает попытки меня перехватить и перетянуть на свою сторону. Он смотрит на Тимура с какой-то угрозой, предупреждением. Ясин отвечает ему не менее грозным взглядом.

— Тебя ждет Карина, хочет домой, — голос Германа не подразумевает отговорок, не послушанья. Тимур не мальчик на побегушках, у него тоже есть свое мнение.

Он с вызовом смотрит на Соболя, не двигается с места.

— Отвези ты, она будет рада.

— Я приехал с Марьяной, я ее и отвезу.

— Привез ее не ты, а твой помощник.

— Это как-то меняет смысл моего предложения? — иронично изгибает бровь.

Мне хочется сбежать отсюда. Не слышать эти угрозы, скрытые за вежливыми фразами. Будь они где-то на пустыре, думаю, что уже бы направили друг на друга пушки.

— Проблемы? — Олег возникает неожиданно и заставляет Соболя и Ясина перевести взгляды на него.

Ему хватает мужества выдержать устремленную на него скрытую агрессию. Даже улыбается. Все же голос отдам ему, если достойных соперников не будет.

От напряжения вокруг у меня начинает болеть голова. Может быть, от выпитого шампанского или оттого, что я давно ничего не ела, не суть. Я тру пальцами висок, прикрываю глаза. Не хватает воздуха, оттягиваю ворот платья, словно так будет легче дышать. Чувствую, как меня ведет из стороны в сторону. Исчезает куда-то рука Тимура, я пытаюсь шагнуть в сторону, но не могу. Ищу руками опору возле себя, не нахожу. Приоткрываю глаза, все как-то расплывчато, мужчины возле меня превращаются в размытые темные пятна.

— Марьяна! — слышу словно через вату чей-то взволнованный голос. Хотелось бы понять, кого так обеспокоило мое состояние. Я не успеваю упасть, потому что меня подхватывают на руки. Мои глаза все еще закрыты, но по запаху, по этому неизвестному мне парфюму понимаю, кто меня несет на руках. Плевать куда, зачем, главное подальше от толпы, от духоты.

Жадно вдыхаю носом свежий воздух, продолжая быть безвольной куклой. Герман аккуратно укладывает меня в машину, под голову подкладывает свой пиджак. По запаху догадываюсь.

Почему-то когда машина трогается, тревога отступает вместе с головной болью. Не спешу открывать глаза и вообще подавать признаки жизни. Мне нужно подумать. Все как-то стало запутанным, правила игры мне неизвестны, хорошо хоть участников узнала. Папа, конечно, оказал мне услугу. Теперь выбирай, Марьяна, себе суженого и жди, когда он тебя прихлопнет как муху. Не о такой жизни я мечтала, уезжая в Америку.

Олег и Тимур просто так не отстанут. Они будут коршунами кружиться вокруг меня, ждать момента, когда можно будет заклевать. Герману на меня наплевать несмотря на то, что именно он сейчас меня куда-то везет. И потом, сестра Ясина явно предназначена ему в жены. Думаю, что девочка сумеет удовлетворить такого мужика, как Соболь: не влезать в его дела, так как знает, какими делами занимает братец; быть милой, хозяйственной, дом Германа нуждается в женской руке; радовать различными ласками, уверена, нужно быть изощренной для такого искушенного до секса товарища, как Герман Александрович. И чего я опять о нем думаю? Нужно думать, с кем идти на контакт. Олег или Тимур. Однозначно Волхов. С ним страшно, но с Ясином еще страшнее.

— Куда мы едем? — мне не отвечают, я вздыхаю.

Возможно, за рулем только Шамиль, а его босса рядом нет. Правда, я его чувствую. Его тяжелую энергетику, его ауру. С первой встречи он придавливает меня своей мужской силой. И молчанием. Хотя в последнее время Герман разговорился. Надолго ли?

Чувствую, как автомобиль замедляет свой ход, останавливается. Хлопает пассажирская дверь спереди, я приподнимаюсь на локтях, как только с моей стороны открывается дверь. Стоит Герман, внимательно меня рассматривая.

— Встать сможешь?

— Да, — осторожно выползаю с задних сидений, меня качает, но мужская рука удерживает за талию. Мы приехали к моему дому в городе, но ключа у меня с собой нет. Смотрю на Германа.

— У меня нет ключа.

— У меня есть, — спокойно отвечает, внезапно подхватывает на руки.

Я рефлекторно обнимаю его за шею и украдкой бросаю взгляд на его волевое лицо. Спрашивать, откуда у него ключ, не буду. Все равно не ответит, только иронично посмотрит. Вот и я посмотрю на него.

Что-то в нем есть. Демонически притягательное. И шрам этот манит, интригует. Хочется провести по нему кончиками пальцев. Интересно, в какой передряге он его получил? Почему не сделает пластику, там делов на пять минут? Очертить линию подбородка. Обвести контур губ.

Шампанское дает побочку не только в виде головной боли, но и в неуместной смелости. Как только мы оказываемся в лифте, створки закрываются, я целую Германа в губы. Точнее, просто прижимаюсь своими губами к неподвижным его губам. Он сразу как-то напрягается, на пол не роняет.

— Ты играешь с огнем, Марьяна, — хрипит, как только отстраняюсь и заглядываю ему в глаза.

В них холод. Арктический холод, пробирающий до мурашек. Это меня отрезвляет не хуже холодного душа. Он прав.

Опускает на ноги возле квартиры, из кармана брюк достает один ключ. Открыв дверь, распахивает ее и подталкивает меня. Я оборачиваюсь, Герман стоит на площадке, не заходит. И я понимаю почему.

Переступив порог, мы переступим некую черту, он сорвется, а я не запротестую. Потом, по утру, буду сожалеть, проклинать вкусное шампанское и возникшее желание к этому немногословному мужчине, а он уйдет, ничего не скажет, никаких обещаний не даст.

— Спокойно ночи, Марьяна.

— Спокойной ночи, Герман, — шепотом отвечаю, не двигаюсь.

Дверь захлопывается, отделяет меня от него. Потерянно стою в холле своей квартиры, обхватываю себя руками. Меня бьет мелкая дрожь, словно я замерзла. Не снимая босоножек, иду в спальню, ложусь на кровать, натягивая на себя покрывало.

Было бы чудесно сейчас заснуть, а по утру проснуться и понять, что кошмар в моей жизни всего лишь сон. Как и трое мужчин, каждый из которых преследует свои цели.