Развод. Истинная для тирана

Лилиан пробыла у меня до самого вечера. Прощаясь, клятвенно пообещала обязательно быть в храме во время проведения проверки.

Дариола принесла мне ужин в комнату, но аппетит исчез. Ещё утром я пребывала в уверенности, что Арка выявит мою невиновность, а теперь…

Что, если Герард сговорился со служителями, и они сделают так, чтобы Арка Истинности выдала нужный ответ? Такое вообще возможно? Я не имела понятия.

Приказав не гасить свет, я металась по комнате до глубокой ночи. Несмотря на то, что голова буквально раскалывалась, сна не было ни в одном глазу.

Мог ли Герард пойти на подобную подлую низость? Он жёсткий, даже жестокий человек. Всё всегда должно подчиняться его воле, его желаниям, его логике, его мнению и его темпу жизни.

Но он был неизменно прямолинеен. Не юлил, не скрывался, не плёл интриг. Если его что-то не устраивало, он говорил в глаза, избегая экивоков.

А то, что предположила Лилиан, больше напоминало заговор.

На ум приходила только одна кандидатура на роль зачинщика: леди Розин Дегэйр, мать Герарда. Она невзлюбила меня с первого дня знакомства. И я точно знаю, что она высказывала свои претензии не только в моём присутствии, но и в приватных разговорах с Герардом.

Возможно ли, что мой муж попался в сети собственной матери, которая решила использовать его бескомпромиссность и властность в своих интересах?

Но хуже всего было то, что я не знала, как поступить. Лучше бы Лилиан ничего мне не говорила. Выбора у меня всё равно нет. Бежать? Да ведь я едва на ногах держусь после…

Горло стиснул спазм, а руки сами собой обняли плоский живот. Никакая физическая боль не могла сравниться с тем, как душа рвалась на части. Ночами я всё ещё слышала слабое кряхтение моего малыша, прикасалась к его крошечным ладошкам, целовала в макушку…

А потом просыпалась и в тупом онемении смотрела в темноту.

Потеря первенца ударила по мне сильнее всего. Ведь я успела подержать на руках моё дитя. А потом жестокий рок бесцеремонно отобрал его у меня.

Знаю, что за спиной с подачи свекрови меня обзывали пустоцветом. Но это не задевало. Их мнение не имело для меня никакого значения. Просто слова, пшик, воздух.

Все эти люди относились к рождению ребёнка как к какой-то галочке, которую обязательно нужно поставить в списке каждой уважающей себя женщины.

И никто не понимал, что моё разбитое сердце плакало кровавыми слезами, ведь я потеряла не галочку, а частичку самой себя, настоящего человечка, который уже стал частью моей семьи.

Я всегда буду любить тебя, мой маленький сыночек.

Тревожная дрёма подкралась незаметно и сморила меня перед самым рассветом. Когда утром Дариола раздёрнула шторы, глазам стало больно. Голова была тяжёлой, будто чугунок.

— Госпожа, как вы себя чувствуете? — спросила горничная, глядя на меня с сочувствием. — Я принесла вам бодрящий настой.

Раньше Дариола прислуживала на кухне и всегда была на хорошем счету. Но в какой-то момент стала рассеянной, нерасторопной, неуклюжей. Главная кухарка постоянно жаловалась на неё экономке, та в итоге пошла к управляющему, а тот, не разбираясь, объявил, что рассчитает бедняжку тем же днём.

К счастью, я стала свидетельницей несправедливой сцены и без объяснений увела заливающуюся слезами Дариолу, чтобы поговорить.

Выяснилось, что у неё сильно заболела мама. Дариола отказалась от единственного выходного, чтобы заработать как можно больше на её лечение. Но так уставала от тяжкого труда на кухне и переживаний, что стала хуже работать.

Управляющий был недоволен моим вмешательством и пригрозил, что нажалуется Герарду. Напомнив ему, что он имеет дело с леди Дегэйр, я сама отправилась к мужу, объяснила ситуацию и уговорила его позволить перевести Дариолу в мои личные горничные.

С тех пор Дариола стала мне очень близка. К тому же с ней мне было проще общаться, ведь мы практически из одного социального класса.

Я благодарно приняла отвар, сидя перед зеркалом. Дариола принялась приводить мои волосы в порядок.

— Знаете, одна моя знакомая тоже долго не могла родить. А потом — оп! — и родила сразу двойню, представляете? Замечательные двойняшки мальчик и девочка.

Я грустно улыбнулась.

— Спасибо, Дариола. Мне очень приятна твоя поддержка.

— Понимаю, что не мне говорить, госпожа, но… Я уверена, всё обязательно наладится, вот увидите! Ведь вы такой хороший человек!

Дариола только зашнуровала на мне платье, как дверь без предупреждения распахнулась и вошла Розин Дегэйр. Чуть выше меня ростом, с чёрными, как вороново крыло, волосами и надменным худым лицом. Она с хозяйским видом прошествовала по комнате.

— Думаю, я сделаю из этого помещения свои гостевые покои, — произнесла так, словно размышляла вслух. — Мне всегда нравился вид из здешних окон.

Дариола присела в реверансе и не смела поднять головы. Я буквально кожей ощущала её страх и напряжение — Розин не понравилось, что я влезла в дела управляющего и оставила служанку себе. Но сделать она ничего не смогла, Герард в том споре принял мою сторону. Он не любил разбрасываться людьми направо и налево без причины.

— Доброе утро, леди Дегэйр, — с холодной вежливостью сказала я, проигнорировав её оскорбительное поведение.

Она обернулась ко мне и изобразила удивление, будто только что заметила

— А. Ты всё ещё тут? — бросила свекровь скучающим тоном. — Что ж. Это ненадолго. Я отдам распоряжение вынести отсюда всё лишнее, пока мы будем в храме. — И добавила мстительно: — Чтобы к нашему возвращению даже духа твоего здесь не осталось.

Я встретила прямой колючий взгляд, старательно отгоняя мысли о заговоре. Даже если всё так, мне не след терять самообладание, ведясь на провокации.

Выдержав паузу, я с достоинством ответила:

— На вашем месте, леди Дегэйр, я бы не стала так торопиться, — и, кивнув Дариоле следовать за мной, покинула комнату.

Спину покалывало от наполненного злобой взгляда, которым меня проводила Розин. Сердце колотилось в горле.

Если раньше леди Дегэйр только отпускала ядовитые насмешки, то сейчас открыто заявила о себе, как о моём враге. Злить её себе дороже, к тому же я не знала о её роли в происходящем, но и промолчать не могла.

А впереди меня ждало ещё большее испытание. Сегодня в прямом смысле решалась моя судьба. Но отступать было некуда. Подозрения Лилиан — всего лишь догадки. Пусть не беспочвенные, и всё же побег для меня сейчас был куда более рискованным шагом.

Собрав всю свою волю в кулак, я распрямила плечи и направилась к высокой фигуре ожидавшего меня мужа.