Легенда об Авалоне

Последний рассвет на Бадонском холме.

I

Мордред стоял, готовый к бою. Его остроконечные уши ловили каждый шорох, каждое движение. Он смотрел на Бедивера, чье лицо, с обрамлением из белоснежных волос, было испещрено морщинами времени и печали.

— Ты постарел, — произнес Мордред, его голос звучал как холодный ветер, проникающий в самую душу.

— Много времени прошло, — ответил Бедивер, его глаза сверкают мудростью и печалью, словно отражение убывающей луны. Он сжал свой меч, его рука была твердой, несмотря на прошедшие века.

В воздухе повисло напряжение, когда Мордред, словно дикая кошка, прыгнул на Бедивера. Его меч блеснул в тусклом свете, как зловещая звезда. Бедивер, не теряя времени, увернулся, его ноги, хоть и не так легки, как прежде, все же двигались с грацией и ловкостью. Он контратаковал, его меч свистнул в воздухе, но Мордред лишь отразил удар, с ухмылкой глядя на своего противника.

— Ты помнишь, Бедивер? — спросил он, отступая на шаг. — Ланселота.

Слово «Ланселот» повисло в воздухе, как туман, окутывающий старые воспоминания. Бедивер стиснул зубы. В его сердце вспыхнула ненависть, смешанная с печалью. Он знал, что имя этого человека — это не просто слово, а целая эпоха, полная боли и потерь.

— Ты не достоин произносить его имя, — ответил Бедивер, и в его голосе звучала решимость, словно он сражался не только за себя, но и за память о том, кто был потерян.

Мордред вновь атаковал, его движения были быстрыми и точными. Бедивер, однако, был готов. Он парировал удар, и их мечи встретились с громким звоном, как два древних небесных тела, столкнувшихся в бесконечном пространстве.

Сражение разворачивалось, как заколдованный танец. Один удар, затем другой, и снова — звучный звон стали, крики ветра и треск веток под ногами. Бедивер с каждым мгновением понимал: это не просто бой. Это была битва миров, конфликт между светом и тьмой, памятью и забвением.

Мордред, словно тень, кружил вокруг Бедивера, но тот не сдавался. Он сжал меч крепче, его глаза сверкали решимостью. Бедивер знал, что должен сразиться не только с Мордредом, но и с собственными демонами — с воспоминаниями о Ланселоте, с той тенью, что никогда не оставит его.

— Ты не сможешь убить меня! — закричал Бедивер, и его меч вновь взметнулся в свете солнца.

Их мечи встретились в последней, яростной атаке. Взрыв света окутал их, словно небо раскололось. Тишина окутала пространство, и лишь ветер шептал о былом, о любви и предательстве, о тех, кто остался в тени.

Когда свет погас, Мордред и Бедивер стояли на своих местах, каждый из них — в своей правде, в своем времени. Бедивер знал, что Мордред не оставит его в покое, и их битва лишь подогрела ненависть врага. Бедивер крепко сжал меч, уверенный, что сегодня он сможет одержать победу. Но каждый раз, когда Мордред приближался, что-то в воздухе менялось. Возможно, это была сама судьба, которая, казалось, встала на сторону Бедивера. Мордред атаковал с яростью, его острые слова и злобные заклинания вспыхивали, как молнии, но каждый раз, когда он пытался нанести решающий удар, Бедивер ловко избегал его, словно танцуя в вихре сражения. Он чувствовал, что силы света и добра поддерживают его, и это придавало ему уверенности. Бедивер не только сражался за себя, он защищал замок, своих друзей и свою землю. С каждым следующим ударом Бедивер чувствовал, как сила Мордреда угасает. Враги сталкивались, словно две стихии — огонь и вода. Как бы Мордред ни старался, его атаки лишь рассеивались в воздухе, как утренний туман. Он начинал осознавать, что его ненависть и злые намерения не могут сломить дух праведного рыцаря. Наконец, когда Мордред, охваченный яростью, снова атаковал, он наткнулся на нечто неожиданное. Бедивер, собрав все свои силы, произнёс заклинание, которое сковали врага на месте. Мордред замер, в его глазах промелькнула паника, и в этот миг Бедивер, словно искра надежды, пронзил тьму своим светом.

Но даже в поражении Мордред не собирался сдаваться. Упав на колени, он посмотрел на Бедивера с ненавистью и отчаянием, и, стиснув зубы, произнёс: «Не сегодня, но я уничтожу тебя». Словно тень, он растворился в воздухе, покидая поле боя, как ветер, уносящий последние следы штормового дня. Бедивер, выдохнув с облегчением, направился к замку. Вокруг него воцарилась тишина.

II

Не успели Стражи Лиддингтона перевязать раны, как земля содрогнулась. В воздухе повисло напряжение, как перед бурей, и лишь единицы из них могли предугадать, что это предвестие еще больших бед. Со стороны востока, из разверзнувшейся трещины в небе, хлынула вторая волна тьмы. Призрачные тени, обретшие плоть, искривляли реальность, словно сами звезды избегали встреч с этим кошмаром. Темные Всадники, восседающие на чудовищах с кроваво-красной чешуей, словно вышли из самых страшных снов. Их глаза, горящие жаждой разрушения, сверкали в полумраке. За ними следовал не просто отряд, а легион ада — безжалостное и беспощадное множество, сверкающее остриями и доспехами, созданными из костей их врагов. Три Стража, ослабленные после недавней битвы, сели на землю, и их сердца сжались от страха. Они знали цену этому кошмару. Гоблины, облаченные в доспехи, скованные из кости, шли в строю, как мрачные вестники конца. Их хриплые голоса сливались в одну песнь ненависти, и каждый шаг отдавался эхом в сердцах Стражей. Не успели они собраться, как раздался пронзительный рев. Раздались шаги, как будто сама земля готовилась поглотить всё живое. В их сторону неслась волна темноты, и в ней смутно виднелись фигуры Крогаров. Собрав последние силы, они встали в круг. Каждый из них знал, что нужно делать. Это было не просто оспаривание судьбы, это было единение, которое могло дать надежду. И даже если тьма поглотит их, они сделают всё возможное, чтобы провести её обратно в бездну, откуда она пришла. Варден с перебинтованной грудью взошел на остатки башни, его фигура выделялась на фоне неба, окрашенного в алые и черные тона. Он был последним из стражей, кто оставался на этом месте, и его голос звучал решительно и грозно: "Они хотят забрать нашу надежду… Но мы отдадим им только сталь!" Слова его отзывались в сердцах оставшихся защитников, но в глубине души Варден знал: время уходит, и его раненое тело уже не сможет долго сдерживать натиск. Восточные стены рухнули, как карточный домик, и через образовавшуюся брешь хлынули гиены тьмы – чудовища с пастями, полными острых клыков и злобной ненависти. Их черные фигуры переплетаются с дымом и тьмой, их глаза светились жутким светом, жаждущим поглотить все живое. Маги стражей, старающиеся восстановить барьер, падали замертво, их заклинания сгорали в воздухе, словно сухие листья под палящими лучами солнца. Эрион и Кайир, бросились на защиту, готовые отдать свои жизни ради спасения оставшихся. "Держим их!" — крикнул Эрион, его голос был полон отчаяния и решимости. Кайир, ловко обращаясь с луком, стрелял в рычащие фигуры, каждое попадание разрывало плоть чудовищ, забрызгивая его лицо кровью врагов. Но одна из тварей, с острыми как бритва когтями, впилась ему в плечо, и он почувствовал, как боль пронзает его насквозь. "Торопись, Эрион! Я не вечен!" — проревел он, вырывая клыки из своей плоти, оставляя за собой следы крови и ненависти. Его голос звучал громко, но в нем уже чувствовалась слабость. Эрион, видя, как его друг страдает, ринулся в бой с новой силой. Он знал, что каждый миг важен. Он не мог позволить Тьме поглотить Кайира, не мог оставить его одного в этой беспощадной схватке. Вокруг них сражались последние стражи, но надежда таяла, как утренний туман под ласковыми лучами солнца. "Мы не сдадимся!" — закричал Варден, и его слова подхватили остальные. Сталь их мечей сверкала в тусклом свете, отражая искры жизни, которые еще оставались в их сердцах. Каждый удар, каждый выстрел был не только актом выживания, но и манифестом надежды, отказом подчиниться судьбе. "Держитесь!" — закричал Эрион, когда очередная волна гиен попыталась вновь прорваться через брешь. Он чувствовал, как его тело истощается, но в его сердце разгоралась уверенность. Если они упадут, то только с гордостью.