Звезда Печали. Рыцарь Скорби

Силь

Три месяца!

Прошло три месяца, но кто проклял деда Риля, Терсел так и не выяснил. Лишь добился от экспертов похоронной процессии правды. Затаскав их перед этим через день на допросы. Те, сдавшись, сознались и покаялись в том, что на теле деда ощущалось остаточные эманации проклятия. Почему умолчали? Отдельная история. Семейная. Руки и ноги которой, растут от старейшины. Что касается проклятия. После долгих часов и расчетов Тер узнал, каким именно проклятием убили деда. «Дыхание смерти». Мне оно было незнакомо. Я даже не слышал о таком, но, как оказалось, читал.

В одном из списков Шах-се упоминалось использование «Дыхание смерти», но я, каюсь, забыл. Проклятия — не моя стезя. Ими мастерски владел Тьен. Был мастером проклятий серебряного уровня обожествления. Мой же удел — пространство. Техники и заклинания, направленные именно на искривление восприятия. И такого же, как и Тьен уровня — серебряного на ступени обожествления. Чуть-чуть не хватило до золотой. Как и Тьену.

Но, я отвлекся…

— Силь, готов? — спрашивает отец, сопровождающий меня на первый экзамен, который проводится не на дому, как зачеты, а в башне звезд. Как бы мне не хотелось туда ехать, придется. Как и находиться под пристальными взглядами старших звездочетов, один из которых Альхаирис.

— Готов, — сказал отцу, поправляя воротник белой рубашки и черный, как смоль галстук. На руки черные перчатки, на глаза очки. В руках привычный зонт с шелковым балдахином, скрывающий меня от солнечных лучей.

Все тем же способом, на такси, мы с отцом доехали до звездной башни. Величественная, мать ее. Издалека видна. Подпирающая небосвод, уходящая остроконечной крышей к звездам. Нет ей конца, только основа. Башня словно здесь и нигде. Окутана и укрыта от глаз младших Туманностью Андромеды, защищена Млечным путем и созвездиями-покровителями. Как же давно я здесь был. Но ничего за эти тысячелетия моего забытья не изменилось. Осталось по-прежнему.

Встречал нас у главных ворот Шахссар-се. Все такой же. Длинные алые волосы распущены и спускаются по груди, спине, плечам. Золотые глаза холодны. На бледных, тонких губах ни намека на улыбку. Осанка идеальная. А внешний вид безупречен. Алая рубашка отглажена, черный галстук завязан классическим узлом, а пиджак сидит, словно влитой. Мантия старшего историка, расшитая золотыми нитями, накинутая на плечи — лежит идеально.

— Шахссар-се, — поклонился я, оставляя отца за спиной.

Дракон пригласил следовать за ним. И я последовал. Ступал шаг в шаг. По сторонам смотрел с опаской. Мало ли старики какие ловушки приготовили. Или же распознавающие формации с чарами повесили. С них станется. Ведь моя звезда зажглась, а это значит, поиски будут продолжаться до тех пор, пока она не потухнет. То есть до моей смерти. Только я так просто умирать не собираюсь. Повоюю и жизнь свою в этом потоке времени отстою.

«Потомок!» — слышу знакомый голос, лишь для меня одного. Делаю вид, что ничего не происходит, иду за драконом. Сам же, отпуская и раскрывая ментальное море для зовущего, спрашиваю:

— Предок! Потомок приветствует Вас! — и чуть склонил голову, но так, чтобы Шах-се не видел. — Чем потомок может услужить предку?

«Спаси его!» — но кого именно спасти, предок так и не сказал. Да и не до этого было. Мы с драконом прибыли в экзаменационную аудиторию. А там…

— Старейшина Ваэтолис! — склонил я голову низко, не смотря в его алые, как рубины глаза, при этом понимая, что экзамен будет крайне сложно сдать. И не только из-за старейшины, но и из-за сидящего подле деда Альхаириса.

Этот эльф, звезда его угасни, смотрел на меня тяжелым, холодным взглядом, желая пронзить каждую жизненно-важную точку на теле тончайшей иглой. Страх, паника и желание сбежать меня даже не тронули. Лишь вызов и желание поскорее здесь закончить и вернуться к книгам. Или в одиночестве, или в компании друга, которым Тер мне все-таки стал. Поэтому, с моральной поддержкой Тера, с благословением луны и с серебряной бабочкой, спрятавшейся в волосах, я подхожу в центр рунного круга.

Первым делом старейшина и старшие звездочеты, а с ними и Шахссар-се, должны узнать мой уровень познания внутренней энергии. Передо мной явилась полупрозрачная сфера. Положив руку, чуть отпустив энергию, напитав ей шар, продемонстрировал сидящим высшим чинам, что нахожусь всего лишь на второй ступени Меридиан звезд. Как и говорил отцу, а тот передал деду-старейшине, уровень основы я не осваивал. Историку этого ненужно.

— Похвально, юноша, что вы следуете своему слову! — высказался старейшины Ваэтолис. А Альхаирис его поддержал.

А вот Шах-се за моей спиной было слышно, как тяжело выдохнул. Дрогнуло магическое поле подле него, слегка накалился воздух. Дракон был не согласен с мнением деда и Альхаириса, но молчал. Он — историк, власти в его руках, как таковой нет. Только сила золотого ранга уровня обожествления, с которой, против всех не пойдешь. Числом задавят.

Другие экзаменаторы приняли позицию наблюдателей, ведь они здесь именно за этим. Наблюдать за процессом сдачи экзамена, по итогу которого, если отвечу на все их вопросы, получу статус «младший историк». Мне это было нужно, хотя бы для того, чтобы зайти в секцию «Скрытых созвездий». Надеюсь, хоть там я найду информацию о Тьене и всех темных родах, их угасших звездах и созвездиях. Ведь по тому пропуску, что дал мне Шах-се, пройти в секцию нельзя.

— Итак, молодой человек, раз мы увидели ваш уровень освоения внутренней энергией, то можем приступить к экзамену! — нарушил момент ликования, накрывший Альхаириса и старейшину Ваэтолиса один из историков соседнего города, прибывший именно для проверки знаний, а не для усмешек над младшим отпрыском лунного рода, с неокрепшими телом и слабыми меридианами. — Расскажите нам о пути вознесения и деяниях во имя звезд, героя великого Тьениориса! — вот тут я честно, готов был рухнуть. Не ожидал, что первым вопросом станет именно путь Тьена, с низов, до величия.

— Не знаете? — с кривой улыбкой усмехнулся Альхаирис, а того поддержал дед. Вот как дети малые, ей покровительница! Сделал гадость — на сердце радость! — таков что ли их девиз по жизни? Но, это все лирика. На деле печаль и тоска в груди, которую пронзили клинком.

— Знаю, почтенные, — сказал экзаменаторам, отринув тяжесть в груди от фантомной боли стального клинка. — Даже слишком хорошо, — а вот это я сказал шепотом, исключительно себе под нос. — Тьениорис, он же Рыцарь Мрака, рожденный под звездой Хаоса, прошел свой путь, преодолевая каждый виток испытаний с гордостью и честью. Нес на своих плечах бремя Рыцаря Мрака, но всегда тянулся к звездам и солнцу. Хотел стать героем. Очистить мир от скверны и гнева!

И он им стал. Но какой ценой? Клятвопреступлением и братоубийством. А потом, свершив героический поступок, отправив Носителя Зла в мир иной, и сам сгинул в неизвестности. Только имя в истории, да подвиг, который не сделал бы ему чести, будь жив наш учитель, вот и все, что он после себя оставил. Учитель, окажись на той треклятой крыши, изгнал бы его из школы. Клеймил «Предателем». Только экзаменаторам это не интересно. Им подавай «новую» правду. Написанную победителями. И я ее поведал, рассказал все так, как записано в книгах. Не упоминал лишь свое имя.

— Следующий вопрос, юноша, — взял слово еще один историк, в глазах которого разочарование, но с проблеском надежды на интерес: — расскажите о предке вашем, Серебряной Мильсиль! — вот тут душа моя и разум затрепетали.

Едва сдерживая победную в этом раунде противостояния с дедом и Альхаирисом улыбку, призвав и раскрыв тот самый веер, принадлежащий бабушке Мильсиль, рассказывал с упоением о подвигах ее во имя лунного рода и Многоликой госпожи. Веер в руках, бабочки-помощницы, летающие подле меня, доводили старейшину и главного звездочета до зубного скрежета и взглядов полных ненависти. Тогда как историки, прекрасно помнящие мою бабушку лично, были в восторге. Особенно после демонстрации момента жизни, созданного с помощью серебрянокрылых помощниц.