Погадать на суженного, или как-то раз под Новый Год!

Катя.

В город мы въехали ближе к вечеру. Только начинало темнеть. С неба срывались легкие снежинки. Они порхали над землей, словно бабочки, и мягко опускались на землю.

Городок был украшен к прошедшему празднику. Детвора во всю резвилась на улице: лепили снеговиков, играли в снежки, защищали выстроенный из снега замок.

Вдоль улицы выстроились небольшие домики, в которых находились все возможные лавочки и магазинчики. К одному из них мы и подъехали.

Макс помог мне слезть с коня, забрав перед этим кота. Он возмущенно косил глазами из-за того, что его потревожили с насиженного места и поставили в снег. Меня же подхватив на руки понесли в лекарскую лавку. 

Дверь легко открылась. Зазвенел дверной колокольчик, но в лавке никто не появился. Хозяин отсутствовал.

- Хавьер, ты где? – позвал Максим.

Тишина была нам ответом несмотря на то, что в лавке горел свет.

- Хавьер, старый плут, выходи, - позвал он снова. И снова тишина.

- Может он вышел куда-нибудь? – предположила я.

- Нет, - уверенно ответил Макс, сажая меня на табурет, - здесь он.

Недовольный кот забрался на прилавок, и нагло прохаживаясь по нему, изучал содержимое.

- Вечно он заставляет ждать, - возмущался Фима.

- А ну, брысь, наглый пройдоха! – раздалось из глубины лавки. Кот фыркнул и спрыгнул с прилавка.

- Я же говорил, что он здесь, - обрадовался Макс.

Из-за стеллажей с различными бутылочками, баночками, скляночками появился невысокий мужчина. На вид ему было лет шестьдесят. Седые волосы и борода, на носу очки в круглой оправе. Сюртук поношенный, местами протертый, давно вышедший из моды.

- Я смотрю вы здесь все друг друга знаете, - заметила я.

- Нет, - ответили все трое хором.

- Какими судьбами? – заговорил старик, я бы даже сказала не очень дружелюбно.

- У Кати нога сломана, надо посмотреть, - сказал Макс, указывая на меня.

Первая мысль мелькнула, что лекарь нам сейчас откажет, но на мое удивление, он как-то взбодрился и направился ко мне воодушевлённо говоря:

- Давненько никто ко мне не заходил.

- Только поаккуратнее и без твоих этих фокусов, - начал Макс, кот одобряюще мяукнул, я же внутри похолодела. Что-то меня начинал пугать сей старичок.

- Для начала, пройдем в смотровую комнату, - заговорил предвкушающе лекарь, - Там я осмотрю вашу ногу, юная леди.

Я испуганно замотала головой. Старичок нравился мне все меньше и меньше.

- Не переживай, - подбадривающе похлопал меня по плечу Макс, - все с тобой будет хорошо. Хавьер просто повернут на своей работе. Ну, и его иногда заносит.

- Ага, - послышалось сзади фырканье кота, - настолько что залечит до смерти или испытает на тебе какое-нибудь новое лекарство. Вон, видишь, как глаза фанатично горят.

- Вы меня прям обрадовали, - холодея от предвкушения, сказала я. – Знаете, мне кажется, у меня уже все зажило, да и нога уже почти не болит, - продолжила я, сползая с табуретки и оглядываясь на ближайший выход из этой камеры пыток.

Однако сбежать мне не дали. Макс преградил дорогу, подхватил меня снова на руки и понес в смотровую комнату.

- И как давно ты с ним знаком? – настороженно уточнила я.

- Ну, лет десять.

В смотровой меня положили на кушетку. Сняли наложенную шину и при помощи Макса разорвал штанину снизу до самого бедра. Боль была адская. Вся эта гамма чувств отразилась у меня на лице. От чего Максим не выдержал, подошел ближе и обнял меня, прижал к груди и поглаживая по голове, тихо нашептывал:

- Потерпи, чуть-чуть осталось. Хавьер обязательно поможет. Он маг и потомственный лекарь, а они знания передают из поколения в поколение.

- Откуда ты знаешь? Он тебе помогал раньше?

- Потом расскажу, но ты можешь спокойно доверять ему.

Я тяжело вздохнула. Как-то с доверием в последнее время у меня не складывалось. Те, кому верила и доверяла больше себя, скрывали от меня правду, та, что показалась обманщицей и лгуньей, спасла мою жизнь, тот, кто выглядел более-менее достойно чуть не убил меня. О каком доверии может идти речь? Да и сам Макса, еще пока не потрудился объяснить, как оказался здесь, откуда знал, что мне нужна помощь, да и почему ведет себя так, как будто окружающие люди и обстановка знакомы ему чуть ли не с самого детства? В общим уйма вопросов, на которые пока никто не дал мне ни единого ответа.

Между тем к нам присоединился Хавьер и Фима. Последний скептически осмотрел мою правую ногу, тяжко вздохнул и сказал:

- «Пилите Шура, пилите».

Меня от слов кота снова бросила в холодный пот. Лекарь же, словно услышал или понял слова кота, криво усмехнулся. Он подошел ближе и стал осматривать ногу, затем ощупывать. Каждое прикосновение отдавалось болью. Я сидела, закусив нижнюю губу и вздрагивала всякий раз, когда до меня дотрагивался Хавьер. Нога, между тем отекла и посинела, я бы даже сказала немного изменилась.

Ничего не говоря, старый лекарь вышел из смотровой и вернулся минут через пять, несся в своих руках небольшой флакончик и стакан с водой.

- Что это? – настороженно спросила я.

- Восстанавливающее лекарство, оно срастит кость обратно, а также мышечные ткани, снимет опухоль и гематому. Но предупреждаю сразу, понадобиться время и это удовольствие не из приятных, - при этих словах он многозначительно улыбнулся, переводя взгляд с Макса на меня и обратно.

Кот, сидящий рядом, аж поперхнулся, пришлось постучать его по спине.

— Вот же, старый ловелас, - просипел Фима.

Теперь уже смутилась я. Хавьер, явно намекал на наши с Максом взаимоотношения, которые, увы, до недавнего времени складывались не очень. Хотя, все-таки что-то изменилось после его появления на поляне. Я была искренне рада ему и благодарна. Хоть одно знакомое лицо, помимо кота, в здешних местах.

Между тем, лекарь протянул мне стакан с водой. После добавления лекарства она стала зеленоватого оттенка.

- Я, надеюсь, не позеленею после него? – уточнила на всякий случай я.

- Пей смело, ничего не будет, - обрадовал доктор.

Вздохнув, поднесла бокал к губам и выпила залпом. Вкус у этого напитка был …… не передать словами. Мысленно перед глазами встал белый друг, но сдержала в себе столь заманчивый порыв. Лицо мое перекосило. Такое впечатление, что тины болотной наелась. 

Кота, при виде моих мучений, тоже скривило, будто он сам только что эту бурду выпил. Его аж передернуло.

Максим же сочувственно смотрел на меня, одним взглядом транслируя: «Так надо».

И пока я искала сочувствие и понимание у своих спутников во мне стало что-то происходить, точнее с ногой. Во-первых, она перестала быть синей, что несказанно радовало. Во-вторых, больше не походила на толстую сардельку, причем не естественно выгнутую толстую сардельку. И в-третьих, я на собственной шкуре ощутила, что значит сращивать кости. «Удовольствие не из приятных» - явно приукрашенное Хавьером выражение. Нога чуть ли не горела адским пламенем, соединяя воедино мою голень. На всю жизнь запомню это удовольствие.