Книга

- Помогите мне спуститься. То есть, спешиться, - я держусь за поводья, цепляющиеся, кажется, за небольшой колышек, воткнутый куда-то в нос несчастной животины. - Рем-Таль?

Страж погрузился в созерцание пирамиды настолько, что ответил не сразу. Покосился на меня с таким видом, словно решал, а не лучше ли притвориться глухим, но в итоге кивнул и молча похлопал по багровой спине камала, вынуждая пустынного хищника опуститься сначала на передние, потом на задние колени, приближая вожделенную землю к неумелому всаднику.

Песок казался горячим даже через подошву сандалий. На месте этих беспечных людей в местах, где водятся скорпиутцы и змеи, я бы носила охотничьи сапоги до середины бедра – и плевать на жару, но у Рем-Таля и остальных явно был свой взгляд на местную моду. Без лишней просьбы мой Страж протянул мне кожаную флягу с водой. Примерно десяток шагов спустя мы уже перекусили какими-то сэндвичами с крайне солёным вяленым мясом и запили чем-то горячим и сладким. Странные взгляды на пустынную пищу. Сначала жажда действительно усилилась, а потом внезапно отступила, и мы достаточно долго ехали, не испытывая необходимости тратить драгоценную воду.

Пирамида казалась цельной и мёртвой. Хран, дом и темница для магов-уродцев, огромный памятник уснувшим божествам и саркофаг огненной Лавии, навсегда ставшей его неотъемлемой частью... Я стояла и смотрела, а Рем-Таль, сдержанный, недвижимый и в то же время невыносимо, раздражающе ироничный, стоял за моей спиной, удерживая за поводья обоих животных, вяло переступающих мозолистыми тонкими ногами. Внезапно я почувствовала толчок - вероятно, один из камалов не удержался от соблазна ухватить поперёк хребта юркую маленькую каменку, пустынного грызуна, большеухого, длиннохвостого, нещадно поедаемого всеми, кто больше его хоть на пару миллиметров.

Отпрыгнув от оголодавшего зверя, я вдруг почувствовала, как ноги утопают в мягком песке. Поначалу это показалось естественным, я попыталась нащупать ступнями какую-то твердь – но безуспешно.

- Вирата! - голос Рем-Таля сочился тревогой, как кровью – непрожаренный говяжий стейк. - Что...

Хотела бы я знать - "что"! Ноги проваливались в песок, как в болотную трясину, по щиколотку, по колено... я забилась, будто зацепившаяся за клейкую ленту муха.

- Вирата, спокойнее, это не поможет! - голос Рем-Таля, напряженный, но уравновешенный, слегка отрезвил, вырвал из топи паники. - Не думаю, что нас хотят убить... Скорее, задержать до процедуры знакомства.

- Негостеприимно, - буркнула я. Действительно, стоило перестать сопротивляться, и песочная трясина словно бы тоже притихла, продолжая, тем не менее, прочно удерживать меня за голени. Я хотела продолжить свою обличительную речь, но вдруг бросила взгляд на пирамиду - и застыла. Кусок черной каменной стены выцветал, становился полупрозрачным, растекался чёрной дымкой. И в новообразовавшемся пролёте стоял худенький подросток со странным, словно бы кукольным, неестественно ровным оранжевым лицом. В руках у него, самым невообразимым образом извиваясь, как живое, длинными змееподобными корнями, находилось уродливое растение с мясистыми тёмно-зелёными листьями.

Несмотря на то, что растеньице было страшное, песочная ловушка – препаршивая, а паренёк мог бы сниматься в ужастике без грима, я почувствовала тепло в груди.

И жалость.

И вину.

И боль.

Маги не были главными героями Книги, но именно их я чаще других рисовала в блокноте, именно их представляла себе отчётливее, чем кого бы то ни было.

- Вертимер, - выдохнула я. И едва не добавила: "Прости. Простите меня - за всё".

***

Так трудно смотреть на него, тоненького, невысокого, насупленного мальчишку – и понимать, что в его теле живёт взрослый, да что там взрослый – стопятидесятилетний! - мужчина.

Вертимер рассматривал меня с любопытством. Рот, выделяющийся своей живостью и подвижностью на огрубевшей, застывшей оплавленным воском коже, приоткрылся, как бывает у заинтересовавшихся чем-то детей.

- Прошу аудиенции у Совета Девяти! - выкрикиваю я. - Вирата Крейне Криафарская...

Рем-Таль всё ещё стоит за спиной, но я чувствую его предельно возросшее напряжение, его недовольство и неодобрение, причины которых не понимаю. Ему кажется, что я должна не просить, а требовать? Или наоборот, что была недостаточно почтительна?

Лишенное мимики лицо мага земли трудно прочитать, мне чудится на нём то насмешка, то удивление, то полубезумное злое веселье. Он одет в какую-то хламиду, рваную, бесформенную, полностью потерявшую первоначальный цвет, словно портовый нищий или струп, тёмные волосы до плеч – непослушные и свободолюбивые, как и он сам.

- Ты не вовремя. Открытый день прошёл.

Его голос – по-детски звонкий, как у какого-нибудь паиньки-пионера из старого советского фильма – или той самой ожившей фарфоровой куклы из какого-то ужастика, вид которой вполне невинен – до первой широкой улыбки, обнажающей рот, полный острых гнилых зубов.

Но с зубами у Вертимера всё в порядке.

- Ты не предупреждала.

- А разве Варидас не предупредил вас? - кричу я в ответ и тут же понимаю, что сморозила глупость: мой маг-прорицатель уже давно ничего не предсказывал, а страх перед разоблачением в большей степени был направлен на Нидру.

- А его нет! - заливисто сообщает Вертимер. – Так ты к Варидасу? Приходи в открытый день, Вирата Криафара. Здесь все равны.

- Я ко всем. И не могу ждать открытого дня. Я пришла с подношением.

- У нас множество даров. Нам это неинтересно.

- Даже если не пустишь, просто возьми.

Зеркальный амулет я вернула Рем-Талю, как только Каменный Дворец скрылся из виду. Но теперь на моей шее висело новое украшение – маленький мешочек из плотной ткани. Его-то я и сняла, протянула на вытянутой руке вперёд, точно кусок мяса дикому животному – и словно дикое животное, маг земли хищно, заинтересованно повёл носом, а песок внезапно выпустил мои ноги, позволяя сделать несколько шагов вперёд.

Макушка Вертимера доставала мне до плеча, а рука была, кажется, даже тоньше моей. Не эту ерунду надо было ему тащить – мелькнула непрошенная мысль – а еды побольше и одежду нормальную.

Я едва ли не фыркнула – тоже мне, заботливая мамаша явилась проведать дитятко в летнем лагере, а дитятко некормленное и с расцарапанными коленками.

- Дай, - не то попросил, не то потребовал Вертимер.

Я опомнилась и высыпала в подставленную ладонь мага горсточку земли, самой настоящей – кто бы знал, каких трудов мне стоило отловить виннистера Охрейна Риона и вытребовать у него этот маленький сувенир.

Вертимер сжал пальцы, поднёс к лицу и вдохнул запах, змеевидные корни манника хищно затрепыхались, словно и он требовал порции вкусненького. Крошки земли покатились по предплечьям мага и облепили корни, обнимая их.

- Проходи, Крейне Криафарская, - голос стал ниже, тише, взрослее, словно Вертимер сбросил одну из множества масок. - Мы поговорим с тобой. Недолго.

- Мой страж и животные...

- Они останутся здесь.

- Под открытым небом и палящим солнцем?! - возмутилась я. В тот же миг стена песка сбоку от меня взметнулась к небу, как цунами, но не обрушилась нам на головы, замерла, оплавляясь и каменея.

- Вот им тень, - равнодушно сказал Вертимер и сделал приглашающий жест рукой.