Своевольная невеста

– Держи её, за руки держи!

– Если сбежит, позора не оберёмся!

В голове прояснилось. Я стояла у распахнутого настежь окна, выходящего в ночной сад. Передо мной на подоконнике стоял почти пустой бокал, зеленоватой жидкости оставалось на самом дне.

А меня держали за руки две женщины в форме горничных. И лица у них были неприветливые.

Я попыталась стряхнуть их руки, но они держали крепко.

– Куда же вы собрались, барышня! – запричитала молодая горничная. – Это кто же такое придумал – из дома будущего жениха на свидания бегать! Вот узнает ваша мачеха…

– Ни стыда, ни совести, – припечатала вторая, женщина средних лет с суровым лицом, больше похожая на надсмотрщицу, чем на служанку. Она держала меня за руку ниже локтя так, что, похоже, останутся синяки. – Ты погляди, вон он бежит!

Я перевела взгляд в сад и увидела лишь роскошный бордовый плащ с кистями, скрывающийся среди деревьев. Это и был мой… поклонник? И с ним я собралась на свидание?

Голова была совершенно пустой. Я оглядывала спальню – роскошную, богато обставленную, с полупрозрачным балдахином над кроватью и яшмовой чернильницей на столе – и вдруг осознала, что ничего не помню. Ни этой обстановки, ни того, с кем я якобы собралась на свидание… ни, кажется, даже собственного имени.

– Рона, беги за леди Изабеллой, – приказала вторая горничная. – Живо! Пусть приструнит свою падчерицу, пока его светлость не узнал, что творится в его доме!

Так. Леди Изабелла – это моя мачеха? Мысли панически быстро бежали в голове. Значит, я тоже благородного происхождения. А это означает, что рядом со мной моя собственная прислуга.

Я резко стряхнула руку, выдирая её из захвата, но женщина тут же вновь перехватила мой локоть мёртвой хваткой.

– Что ты себе позволяешь! – процедила я. – Отпусти меня немедленно!

– Чтобы вы вслед за любовником побежали, леди Тиса? – Женщина усмехнулась. – Одно и слово, что леди.

Тяжелейшее оскорбление. Я почувствовала, как кровь приливает к лицу. Должно быть, в моих глазах была ярость, потому что женщина отшатнулась. Кажется, раньше я вела себя иначе.

Я невольно обвела взглядом комнату ещё раз и вдруг увидела записку, лежащую под чернильницей. На самом видном месте!

В коридоре послышались быстрые шаги. Время было на исходе.

Не заботясь о приличиях, я бросилась к столу, увлекая горничную-надсмотрщицу за собой. Едва не споткнулась о мягкий табурет, но удержала равновесие.

– Леди, да что вы делаете!

Мои пальцы уже почти сомкнулись на листке бумаги. И тут белая аристократическая рука выхватила записку перед самым моим носом.

«Дорогая леди Изабелла, – успела прочитать я. – Мой Гиллиан был так добр ко мне, что сделал мне предложение, и сегодня я покидаю…»

Я подняла взгляд на высокую рыжеволосую женщину. Ей можно было дать лет тридцать-тридцать пять, если бы не едва заметные морщинки на лбу. Из-под шали выглядывало узкое домашнее платье, явно наброшенное впопыхах, причёска была едва сколота шпильками, но держалась эта женщина так, словно вышла в аристократическую гостиную в вечернем наряде.

Взгляд, которым меня одарила леди Изабелла, мог бы заморозить море. Мне вдруг захотелось съёжиться. Но я не опустила голову и продолжила прямо смотреть ей в глаза.

Её глаза сузились. Такой реакции моя мачеха не ждала.

– Итак, что у нас тут? – обманчиво мягким голосом спросила она, сжимая в руке записку. – Тиса, объяснись.

– Полюбуйтесь, леди Изабелла! – тут же возмущённо начала моя надсмотрщица. – Я зашла, чтобы по вашему указанию прослед… – она запнулась, – проверить, не нужно ли леди чего, а тут окно распахнуто, а в саду мужчина! Сбежал, известное дело! А леди Тиса ведёт себя так, словно её подменили!

– Хватит говорить так, словно меня нет в комнате! – Я окончательно вырвала руку.

Явно не слушая нас, моя мачеха рванулась к окну. И, словно заправская гончая, вцепилась взглядом в полупустой бокал с зеленоватой жидкостью.

Перед глазами вдруг потемнело. Я вспомнила.

*

– …Они вот-вот будут здесь! Бежим немедленно!

На лице молодого аристократа, протягивающего мне руку, читается нетерпение. Он стоит на клумбе с непокрытой головой. Вдалеке слышится конское ржание.

Я растерянно гляжу на него, сжимая бокал в руке. Нас разделяет лишь подоконник, но голова кружится так сильно, что я ни за что через него не перелезу. Да и стоит ли?

– Кто вы? – наконец выдавливаю я.

– Что?! – Его глаза распахиваются в шоке. – Ты всё забыла? Солонский эликсир… мне сказали, что он не должен так действовать!

Он смотрит на мой бокал, и губы молодого человека сжимаются. Я мельком отмечаю, что он очень красив.

– Я идиот, – цедит он. – Нужно было уводить тебя силой, а не верить в байки, что от бабкиной настойки у тебя вдруг появится твёрдость духа! Ну же, Тиса, последний шанс! Ты идёшь со мной?

Я лишь растерянно моргаю, и на его лице появляется обречённое выражение. Молодой красавец с сожалением смотрит на меня в последний раз.

– Ничего, любовь моя, – глухо говорит он. – Я вернусь за тобой.

В следующую секунду он бросается прочь. А за моей спиной распахивается дверь.

*

– …Солонский эликсир, – машинально повторила я вслух. – Что это такое?

Горничная вдруг охнула, зажимая ладонью рот. Глаза моей мачехи сверкнули.

– Отрава для доверчивых дур – вот что это такое, – процедила она. Весь светский лоск сошёл с неё в один миг. – Что ещё ты помнишь?

Я покачала головой. Мелькнула мысль, что я могла бы всё отрицать, но, увы, потерю памяти не скроешь.

Мачеха сжала губы.

– Агата, вон отсюда, – коротко приказала она. – Никому ни слова. Я хочу расспросить свою падчерицу.

– И о чём же вы будете расспрашивать её в столь поздний час, леди Изабелла? – раздался мужской голос от дверей.

Мы обернулись одновременно. Мачеха с досадой и даже испугом, я – с опаской, но и с любопытством.

Мужчине, стоящему в дверях, можно было дать лет сорок пять. Роскошные чёрные волосы, разделённые прямым пробором, спускались сзади на плечи. На жёстком лице выделялся крупный прямой нос, глаза смотрели прямо и колюче. Из-под распахнутого костюма виднелась белоснежная рубашка. Для столь позднего часа он был одет безукоризненно, но красавцем я его никак не могла назвать.

К тому же в его присутствии было неуютно. Словно он заполнял собой всё пространство, неумолимо заявляя о своей власти всем присутствующим.

Меня вдруг пронзило плохое предчувствие. Мужчина не был похож на дворецкого, скорее на хозяина дома. И это означало…

– Ваша светлость. – Мачеха наклонила голову. – Не думала, что мы привлечём ваше внимание.

– Любой переполох в этом доме становится мне известен, – коротко ответил мужчина. Он внимательно смотрел на меня. – Я хотел бы услышать из ваших уст, что произошло, тем более что речь идёт о моей возможной невесте.

«Это кто же такое придумал – из дома будущего жениха на свидания бегать!»

То есть я не просто хотела сбежать из дома с «моим дорогим Гиллианом». Я ещё и пыталась избежать навязанного брака.

…И, кажется, эта попытка с позором провалилась.

Его светлость коротким жестом указал Агате на дверь. Горничная вылетела с такой силой, будто только что чудом избежала порки. И какая-то часть меня её понимала: взгляд незнакомца с каждой секундой делался холоднее.

Мужчина коротко поклонился, указывая на порог.

– Вы позволите?

– Конечно, ваша светлость, – кислым тоном произнесла мачеха. – Вы у себя дома.

Его светлость шагнул внутрь и прикрыл за собой дверь. Спокойным и решительным шагом он подошёл к окну. Взялся за створки, и секунду спустя окно с глухим стуком захлопнулось. Решёток на нём не было, но ощущение, что я в тюрьме, резко усилилось.

Его светлость обернулся к нам.

– Я жду объяснений, – произнёс он. Вроде бы негромко, но мачеха вздрогнула.

– Лорд Кейран, стоит ли…

Лорд Кейран поднял бровь, мимоходом пройдясь взором по моей несмятой постели и письму, зажатому в руке мачехи.