Няня для Верочки

Штаны стремительно намокают.

– Что там у тебя?

– Вера обсикала.

Выразительно смотрю на дочь. Как так можно, а? Папку родного опрудила. И главное – откуда столько? Пила–ела вчера, за ночь памперс полный стал, еле снял, а с нее еще льется и льется.

Вера, довольная, лежит у меня на руке, глазенками вращает, рассматривает обстановку.

– К деньгам, – хмыкает шеф.

– Хотелось бы.

– Значит, Верой назвал…

– Верой.

– Хорошее имя.

Слышу, как отключился чайник.

– Минуту, Сергей Александрович.

Возвращаю дочь в кроватку, и включаю ей музыкальную карусель. Снимаю с нее мокрые трусики, остальное все сухое, даже на юбку не попало. А у меня на штанах пятно до колена. Ткань липнет к ноге. Неприятненько.

Тороплюсь на кухню делать дочери еду, попутно разговаривая с шефом.

– Тебе, Николай, надо в бухгалтерию подойти, – говорит.

Понятно. Марина, не дожав меня с оформлением документов, решила действовать через директора.

– Как срочно? – взбалтываю смесь, прижимая плечом телефон к уху.

– Еще неделю назад. Финотдел говорит, срочно.

– Ясно. Постараюсь в ближайшее время заглянуть.

– Отлично. И ко мне зайди. Разговор есть.

– Лады.

Вера требовательно попискивает из своей комнаты. Напоминает, что голодная.

Остужаю смесь. Кормлю дочь.

Потом мы с Верой познаем окружающий мир – гуляем по квартире. Недолго. У малышки постепенно закрываются глазки.

Но уснуть ей не дает стук в дверь.

Соседка пришла?

– Кто это может быть в такую рань, как думаешь, доча? Время девятый час. Пойдем–ка посмотрим.

Если это опять та старушка…

То предъявить ей нам нечего. Вера сегодня ночью спала не просыпаясь, а значит, соседке мы не мешали.

Я все же надеюсь, что это пигалица. Пришла узнать, как мы тут поживаем. Хоть спасибо ей скажу за помощь.

С Верой на руках иду к двери. В нее опять стучат.

Открываю.

Две женщины. Одной лет сорок, другая постарше. Одеты хорошо и взгляды свысока. Встречаю их немым вопросом.

– Здравствуйте, мы из опеки, – деловито. – Сотников Николай Иванович?

– Верно. Здравствуйте.

– Мы можем пройти?

– Проходите.

Мнутся на пороге, очевидно решая, в обуви проходить или разуваться. Но у той, что постарше, оказывается, есть бахилы. Как раз для двоих.

Натягивают их на сапоги.

Правильно! Ибо нефиг заразу всякую с улицы тащить. Тут грудной ребенок живет. И вообще у нас все стерильно!

– Чем обязан? – спрашиваю негромко.

Кидают на меня настороженные взгляды. Я небрит, да. Приглаживаю одной рукой волосы. Подстричься тоже надо. Запустил себя.

Зато штаны на мне почти высохли. 

– Сигнал на вас поступил, что вы за ребенком не смотрите надлежащим образом.

Все–таки бабка нажаловалась.

А Верунчик моя молодчина – молчит. Только соску активно во рту катает, да глазками на теток лупает.

– Я смотрю. Надлежащим образом, – внутренне мгновенно ощетиниваюсь. Но говорить стараюсь спокойно, чтобы не напугать Веру. – Вот моя дочь, – киваю на малышку у меня в руках. – Полчаса назад покушала, теперь хочет спать.

Иду в детскую, они за мной. Давлю в себе раздражение. Не люблю посторонних. Понимаю, что им надо осмотреть жилищные условия.

Головами крутят, вертят, что–то в блокнотах своих черкают, фотографируют на телефон.

Пигалица, спасибо тебе огромное, что прибралась вчера!

– Перед сном Верочка купалась, – рассказываю по ходу. – Одежда у нас чистая, новая, игрушки тут, пеленки, присыпки, памперсы с запасом…

В детской благодаря пигалице идеальный порядок, только на пеленальном столике ночной памперс. Я снял, а выкинуть забыл. Это же не критично?

Осторожно кладу дочь в кроватку, включаю ей карусельку. Чмокая соской, медленно моргает.

Забрав памперс, на цыпочках выхожу из комнаты, жестом показывая дамам, чтобы шли тоже. Прикрываю дверь.

– Какие еще у вас ко мне вопросы?

– Документы на ребенка оформили? Свидетельство о рождении, регистрация?

– В ближайшее время сделаю. Пока не с кем дочь оставить, а с собой брать, сами понимаете, маленькая еще.

Перевожу взгляд за окно. Там ветер срывает с деревьев последние листья.

– Сделайте, уж будьте добры.

Заглядывают в ванную, на кухню.

Одна, та, что помоложе, открывает дверцу под мойкой, видимо, изучает содержимое мусорного ведра.

Бутылки ищет! – доходит до меня.

– Как у вас с алкоголем, Николай Иванович?

– Не пью.

Я действительно не любитель выпить. Даже покойную жену не поминал стопкой. Надя не выносила запах алкоголя и мне отказаться от него было не сложно.

По удовлетворенным взглядам вижу, что все у нас с Верой окей. Придраться не к чему.

Если бы эти дамы пришли вчера и увидели бардак…

Чай не предлагаю. Во–первых, дамы на работе. Во–вторых, они явились без предупреждения, их никто не ждал и не звал, поэтому никаких чаев. А в–третьих, не нравятся они мне. Как и я им.

Плевать.

Заполняют какие–то свои бумаги, еще фотографируют все. Задают всякие вопросы. Терпеливо отвечаю.

Наконец провожаю.

– Мы еще придем.

– Конечно. Это же ваша работа, – не очень вежливо улыбаюсь.

Проверяю дочь – спит. Возможно, недолго будет спать – ручки подрагивают, а пеленать я не умею. Еще и соску выплюнула.

Прибираюсь на кухне, благо убирать почти нечего, только бутылочку помыть и прокипятить.

Пока проветриваются комнаты, сооружаю себе нехитрый завтрак из чая и бутербродов с паштетом.

И за всеми этими действиями в моей голове зреет план.