Приручить Генерального

Дубинин

Я хорошо запомнил, как сердце в груди немного дрогнуло после этого вопроса. 

Давно я не испытывал таких эмоций, даже вспомнил, как ощущал почти то же самое давным-давно еще когда интересоввался и плотно занимался боксом. Такой же легкий мандраж у меня всегда был перед выходом на ринг. 

Предвкушение, немного страха перед неизвестностью, желание победить. 

И ужасно медлительная пауза в ожидании — что будет дальше

Сучка ходила вокруг водила меня, крутя своей попкой. И на эту попку в коротких золотых трусиках я насмотрелся столько, что даже родинку под правой ягодичкой разглядел. 

Остальные ноги были скрыты шелковистыми брюками, крепящимися к поясу, наподобие того, к которому цепляли чулки. 

Львица обошла меня кругом, начала гладить по заднице. 

Я застыл. 

Меня по жопке так никогда еще не гладили — усердно, неторопливо, похлопывая:

— Какой поджарый зад, словно наливное яблочко! Укусить хочется! Хороший, хороший… 

— Хочешь его оседлать? — предложил организатор вечеринки. 

Но… 

львица внезапно звонко шлепнула по моей заднице рукой, что была разрисована под лапу.

— Львицы не седлают жеребцов, даже таких, как этот! — и впилась ногтями глубоко мне в зад. 

***

Несмотря на заверения, мол, львицы не катаются на спинах у жеребцов, много позднее все-таки сучка в золотых трусиках прокатилась на спине у каждого из жеребцов, размахивая кнутом, звоко шлепая по заднице. 

Потом она брала под уздцы каждого и ненадолго уводила куда-то. Увидев, какими довольными они оттуда возвращались, с придурковатым видом, разумеется, я решил, будто они там трахались! 

Потому что градус к тому времени уже был соответствующий, а барьеры нравственности падали с каждой минутой… 

Меня оставили напоследок. 

Томился, блять, как конь в стойле! Нет, я не то чтобы мечтал поучаствовать в групповушке. Просто… ох уж это подчеркнутое пренебрежение, когда Львица с уздечкой направлялась именно ко мне, а потом вжух — и сворачивала в сторону другого. 

Каждый раз что-то поднималось, бурлило и… бурно оседало, как шапка пены на большой кружке пива. 

И вот — она передо мной. 

Больше никого из жеребцов не осталось. 

Все та же процедура — уздечку на шею, повели тем же коридором, что и других, потом внезапно она притормозила у самых дверей.

Сняла с шеи уздечку и махнула рукой:

— Все, свободен! 

Я, как дурак, не понял. 

— Свободен, говорю! Иди… Пасись где-нибудь там!

Я запыхтел, даже немного разозлившись. 

Что это… Всем дают, а мне? 

Поэтому я упрямо пошел вперед, за ней и обхватил попку. 

Такая маленькая, славная попка, что прямо ух, как жестко встал. 

В ответ она застыла, но ненадолго ее оцепенение продлилось. 

— Уберись! Живо! — рыкнула и… ткнула мне острой шпилькой в босую ступню.

Вообще-то больно. 

У меня там синяк и кровоподтек остался!

Львица вывернулась из моей хватки так, словно была змеей, оттолкнула и быстро скрылась за дверью. 

Я кинулся вперед, дернул, стукнул — заперто. 

Не ломать же дверь…

Потоптался немного — внутри все кипело, бурлило. 

На этот раз пенная шапка долго не оседала. 

Чувствовал себя так, словно меня… умыли! Ооо, какое неприятное это чувство. 

Ради приличия я вернулся обратно с видом, будто… не знаю… Будто меня тоже осчастливили. 

Хотя, конечно, это было не так. Меня в дураках оставили. 

Как тяжело держать уверенную мину при таком раскладе. Но я попытался, двинулся на разведку, так сказать. 

— Тебе досталось? — поинтересовался я у жеребца, который тусил возле небольшого фонтанчика. 

— Еще как! — закивал. — А тебе? 

— Само собой. Я же, блять, вожак… — сказал с видом превосходства. — И как тебе?

— Правила знаешь. Не обсуждаем. Не осуждаем. Иначе больше не пригласят или еще хуже, там… — показал рукой, имея в виду реальную жизнь. — Проблемы устроят. Не последние люди. Но в целом, это такой кайф… Я такого никогда не видел. Неебический размах… — посмотрел под высокий потолок, где конкретно сейчас выступали воздушные акробаты. 

И я даже боялся подумать, сколько на эту поебень было потрачено бабла… 

Хотя, если так подумать, я-то знаю, сколько заплатил за это, умножить на количество гостей… 

Вот же срань, а? 

Я за это кучу денег отвалил, а мне даже присунуть не дали туда, куда все совали. 

Да что бы я… Еще хоть раз… На такие вечеринки пошел?!

НИКОГДА! 

— Хорошо оттянуться! — кивнул на прощание. 

***

Марфа сидела с прямой спиной, натянутой, как струна. Эмиль молчал на заднем сиденье. Один я ерзал и не мог находиться в тишине, включал музыку. Играла одна ерунда, я постоянно переключал волны. 

— В твоей машине можно курить? — поинтересовалась Марфа. 

Я смерил ее суровым взглядом. Еще и курит? Пепельница!

— Нет? — пожала плечами. — Жаль. 

В груди зрело возмущение. 

— Тебе бы не помешало. Вид такой, — фыркнула. — Выдыхай. Могу подсказать несколько дыхательных практик. У мужчин преобладает дыхание животом! — потянулась и похлопала меня узкой ладонью по животу. — Задействована диафрагма. Бытует мнение, что дыхание животом — это дыхание контроля. Не задействуешь верхнюю часть легких. Грудью почти не работаешь… Привычка держать все под контролем приводит к блокировке вот этой части… Больше эмоций, здоровяк, подыши грудью, выпусти! 

— Вот как, значит. А если не держать под контролем, то что? — поневоле в голос просочилось ехидство. — Получаются бесконтрольные половые связи. 

Марфа на это возразить не успела. Мы приехали. Молча заняли столик… 

— Я на минуту, — отлучился Эмиль, но успел добавить. — Ме… Марфа, выбирайте все, что душе угодно. Я плачу… 

Мы остались наедине. Друг напротив друга, одинаково потянулись к балллончику с дезинфекцией. Пришлось уступить… 

— Валяй, спрашивай! — предложила Марфа, прыская себе на руки до локтя. 

Я смотрел, как она это делает, и не выдержал, забрал. 

— Ты сейчас все истратишь. Дай сюда! 

В ответ она пшикнула мне в лицо. Я вдохнул пары спирта и закашлялся. 

— Теперь спрашивай. Но только фильтруй… словечки. 

— Ничего я спрашивать не хотел. 

— Хотееел! Тебе же интересно знать, чем таким занимались другие жеребцы. Ну? — кивнула.