Заложница

Чем руководствовался мой мозг, когда отдавал приказ губам шептать мольбы о помощи человеку, который явно был не только заодно с упырями, похитившими меня, но и, судя по всему, являлся их главарем, — загадка. Разве наше с ним поверхностное и недолгое знакомство делало его менее опасным? Нет. Наоборот, то, что мы были знакомы, усугубляло ситуацию до критической и говорило лишь о том, что я далеко не случайная жертва. Выкрасть хотели именно меня и отнюдь не для того, чтобы потребовать у Стаса выкуп. У нас с мужем просто нет такой суммы денег, на которую мог бы польститься Аблов Виктор Романович, чтобы преступить закон. Это мне было известно доподлинно, так как я целую неделю изучала его личность и финансовые возможности, перед тем как предложить ему услуги нашей семейной фирмы.

После моих взываний о помощи на мгновение повисла гробовая тишина, но уже через секунду все присутствующие, исключая Аблова, заржали как кони. Сам главарь ограничился снисходительной ухмылкой.

— Эх, и складно же коза уходит в несознанку, мне бы так научиться, — ткнув в меня пальцем, отвесил сомнительный комплимент один из качков, тот, чья собака ввела меня в заблуждение, а потом он, обернувшись к подельникам, заявил: — Мужики, честное слово, если бы не знал ее подноготную, она бы легко меня развела на жалость.

— Это потому, что ты идиот, — гаркнул другой в ответ, и все похитители вновь рассмеялись. Но стоило Аблову слегка поднять руку, как все тут же умолкли.

— Значит, рассчитываешь на мою помощь? — без какой-либо эмоции, что в голосе, что на лице, протянул главарь и подошел ко мне ближе. — Что ж, я помогу. В обмен на твою помощь.

— Вы отпустите меня? — сглотнув и облизнув пересохшие губы, спросила я.

— Если согласишься сотрудничать, то обязательно, — Аблов чуть наклонился, взял меня за подбородок и повернул мою голову так, чтобы лучше разглядеть ссадину на щеке. — Больше без надобности ее не бейте, а то муж потеряет к ней интерес.

Я не сдержалась и фыркнула — более гадкую фразу даже трудно вообразить. Заботливый какой: с одной стороны, вроде как запретил меня бить, а с другой — разрешил, если объяснят причину. Опять же переживает, чтобы Стасу не разонравилась. Скотина! Посмотрим, как Аблов запоет и как слетит с него самодовольная ухмылка, когда я сбегу и в полицию на него заявлю.

А я сбегу обязательно, чего бы мне это не стоило. Буду врать, изворачиваться, хитрить, но вырвусь на волю!

— Что вы хотите, чтобы я сделала, какую ждете помощь?

— Для начала снимем кино, а потом — по обстоятельствам. — Аблов выпрямился и, повернувшись ко мне спиной, отдал бугаям распоряжение: — Отведите ее в дом, а перед съемкой помойте и приведите в порядок.

— Какое еще кино?! — ужаснулась я.

— Любительское, Валерия, и крайне занимательное, — не поворачиваясь ко мне, ответил Аблов, и хоть его лица я не видела, но отчетливо представляла его садистское выражение.

— Послушайте, Виктор, мы же с вами цивилизованные люди. Если возникли какие-то проблемы, то мы их можем решить мирным путем. Зачем вам меня мучить? Отпустите — и обещаю…

Аблов резко развернулся и подлетел ко мне. Я умолкла на полуслове и сжалась от страха.

— Это ты-то, сучка, цивилизованная? Скулишь здесь о мучениях, так знай: это только начало, и я постараюсь, чтобы ты в полной мере насладилась всеми радостями заложницы. Поняла?!

Ответа на свой вопрос он не получил. Инстинктивно зажмурившись, я не только утратила возможность говорить, но и дышать — Аблов зловеще возвышался надо мной и, казалось, едва сдерживался, чтобы одним ударом не прибить насмерть. Лишь когда Виктор отошел на приличное расстояние, я выдохнула и открыла глаза.

— Эй, ты, — кто-то позади толкнул меня в спину, — хватит реветь, вставай. Не слышала, тебя велено отвести в дом.

На ноги я встала самостоятельно, но за впереди идущим атлетом не поспевала. В одной туфле да после багажника меня мотало в разные стороны. Удача, что за жалкие несколько метров пути я ни разу не завалилась.

— Так мы с тобой до вечера не доберемся, — обернувшись, пробормотал бандит и потянул ко мне руки.

— Не надо, пожалуйста, — сам собой вырвался у меня жалобный стон.

Я испуганно отшатнулась, споткнулась и, как следствие, все же упала.

— Ну и дурная же ты, телочка, я же хотел помочь. А ты что подумала? — ухватив за подмышки, бугай вернул мне вертикальное положение.

— Знаю я вашу помощь, у меня от нее уже живого места на теле не осталось. Отпусти, сама пойду.

— Да не бойся ты, не обижу, только до дома донесу, — с этими словами парень чуть присел на корточки, подхватил меня и перекинул меня через плечо. — Я бы тебя по-нормальному на руки взял, но мужики не поймут. Меня, если что, Костяном зовут.

Хотелось послать Костяна куда подальше, но я промолчала, лишь мысленно пожелала ему провалиться вместе с его собакой куда-нибудь в яму поглубже и просидеть в ней, пока я не вернусь домой.

— Вот, принцесса, твои новые апартаменты, осваивайся, — сгрузив меня на лежанку, сказал Константин, обводя взглядом подвальное помещение. — Да-а-а, тебе не позавидуешь — в вонючем карцере и то уютней.

Я села на кровати, забившись в угол, и не поднимала головы до тех пор, пока Костян не ушел, и, только когда за ним закрылась решетчатая дверь, огляделась, хотя разглядывать было особо нечего. Серые бетонные стены, такой же потолок с одной тусклой лампочкой, кровать с матрацем, ведро в углу, одно единственное окошечко, практически под потолком, размером примерно двадцать на тридцать сантиметров — совсем крохотное.

Уже через несколько минут пребывания в подвале я озябла. Что же будет через несколько часов или дней? Здесь только от одного холода можно сгинуть, а если учесть, что человек я теплолюбивый и светолюбивый, то долго мне ждать смерти не придется.

Соорудив из матраца нечто вроде кокона вокруг тела, я обхватила себя руками, попытавшись успокоиться и собраться с мыслями. Паника, страх и смятение — плохие советчики в стрессовой ситуации. Чтобы выжить и вернуться домой, желательно не изувеченной как физически, так и морально, я должна переиграть Аблова, а с учетом того, что преимущество полностью на его стороне, легко мне не будет.

Первое и самое важное — меня заочно уже приговорили к казни, и никто выпускать из плена не собирается. Иначе бы похитители скрывали свои лица и уж тем более не называли своих имен, как это сделал Костян. Поэтому сотрудничать с Абловым — не вариант. Как только он получит от меня все, что ему нужно, так тут же избавится от моей персоны как от свидетеля и одновременно как от жертвы его преступления.

Со стороны коридора послышалось частое цоканье. Кто мой визитер, я догадалась сразу и не ошиблась. Возле решетки, которая служила и дверью, уже через мгновение показалась мордочка йоркширского терьера.

— Зачем приперся, маленький упырь? Я здесь частично из-за тебя.

— Гав-гав! — Песик весело помахал хвостиком и легко проскочил между железными прутьями внутрь камеры, встал на задние лапки, а передними уперся в кровать. — Гав!

— Иди отсюда, гав-гав,— передразнила я собаку. — В моем обществе ты сильно здоровьем рискуешь.

Песик не испугался и не обиделся, он лишь начал поджимать то одну лапку, на которой стоял, то другую.

— Замерз, гаденыш? А теперь предстать, каково мне, — выдохнула я и, взяв щенка на руки, крепко прижала к себе. — Ладно, предатель, давай друг друга согревать, да и вместе как-то веселее, да?

Вместо ответа псинка, лизнув мне подбородок, притихла, а после засопела, сладко поскуливая. Я сидела не шелохнувшись, чтобы не разбудить его. Конечно, присутствие собаки ничего не меняло, но от близости чьей-то незлобивой души становилось спокойней, ведь когда ты не один, не так страшно.

— Тимошка… Тимошка… Разбойник, ты где? — услышала я вдруг мужской голос.

— Тимоша-а, — потрепала я пса за ушко, — просыпайся, маленький, хозяин тебя потерял.