Псица

               Глава 6. Провидицы калтана

Совещание при калтане было созвано немедленно, и министры уселись за подготовку переговоров. Но остался недопрошенным еще один «подарок» пробужденных и повелитель, оставив Диван утрясать нюансы, отправился к подаренной провидице.

Лекарь-евнух благоразумно выскользнул за ковровую перегородку, шепнув, что девушка очень слаба и сейчас спит.

Для истинной красавицы она оказалась слишком измождена – под глазами круги, щеки впали как луна на третьей четверти. А вот мышцы на свесившейся из-под покрывала руке оказались совсем не женские – рельефные, как у сарукара.

Если к увиденному добавить рассказанное северянкой, что пифия присоединилась к пробужденным в Борунии, неподалеку от Хорона, и припомнить сведения о ее задании, то вывод один: калтану подсунули смертельно опасную Псицу.

Но заставить Божьего Пса служить против воли – все равно, что принудить солнце встать ночью. До сих пор это никому не удавалось. Значит, - понял Зверь, - Псы и Слуги Бужды объединились, о чем умолчал Шолок. И это молчание советника красноречиво свидетельствовало об измене.

Но… существовало еще одно «но», мешавшее Зверю закончить то, что так неудачно начал Авессалин. И не обещание отдать девушку карлику остановило руку с отравленным кинжалом: любопытство.

Калтан, живший в страхе перед родственником Керридом, ушедшим к Божьим Псам, но не переставшим угрожать его власти одним своим существованием, знал о закрытом ордене многое, очень многое. Знал и то, что провидицы среди Псов – чрезвычайная редкость. Обычно они были наемными. Те, кто гасил в адептах чувственность ради разума, убивали и дар провидения. Сочетать одно с другим оказалось невозможно, как персик с перцем. Среди посвященных провидцев не оставалось.

И что там с татуировкой?

Калтан потянул шелковое покрывало, затканное золотыми павлинами. Оно охотно соскользнуло, и увиденное заставило ко всему привыкшего повелителя и воина в ужасе отшатнуться, выставив кинжал. Ему показалось - на него кинулась немыслимо жуткая тварь с оскаленной пастью и горящими глазами.

Через мгновенье он пришел в себя, отвел глаза от кошмарного рисунка, покрывавшего тело девушки от шеи до лобка. Руки дрожали. Калтан, спрятав кинжал в ножны, спешно отпил воды из хрустального графина, стоявшего на ажурном столике в изголовье ложа. Очень соленой воды.

- Джаммир, - тихо позвал он.

Безбородый морщинистый лекарь выскользнул из укрытия, поклонился, стараясь не смотреть на обнаженное татуированное тело.

- Убери это, - показав на хрустальный кувшин, приказал калтан. – Пусть принесут чистой воды. И вина для меня.

Лекарь по-кошачьи бесшумно убрался, и, не успел его повелитель вытереть со лба проступивший пот, явился с новыми кувшинами.

- Что означает этот рисунок? – утолив жажду, повелитель кивнул на спящую.

- Никогда прежде не видел, - признался Джаммир.

- А я видел, но не могу вспомнить, где.

- Помочь, светлейший?

- Нет уж. В моих мозгах копаться будешь после моей смерти, червь. Если переживешь меня, в чем я сегодня почему-то сомневаюсь. Поди прочь.

Лекарь подхватил со столика чашу, в спешке едва не опрокинув на калтана густую бордовую жидкость.

- Что здесь? – брезгливо отодвинулся повелитель, уже догадываясь об ответе.

- Я сделал кровопускание для скорейшего избавления пострадавшей от яда… Пригодится для исследований. Дозволь, светлейший…

Калтан кивнул, и Джаммир исчез за дверью, осчастливленный уже тем, что не стал короче на голову. И как он мог ошибиться, принять живую девушку за труп?

Карие глаза калтана стали медовыми, когда он повернулся к наложнице. Татуировка уже не пугала. В конце концов, он тоже Зверь. И равессец признался самому себе: никогда еще он не испытывал такого интереса к женщине.

Невероятный контраст возбуждал до безумия: кошмарная печать и юное безупречное тело. Ужас и красота, не спрятанная, но одновременно скрытая. И тайна. И шоколадные волны волос, расплескавшиеся на подушке, и длинные, чуть подрагивавшие ресницы, розовые манящие губы. Подарок пробужденных оказался совершенным.

Нет, он не отдаст ее карлику.

Рассмотрел он и золотую подвеску на шее девушки – крупный алмаз редчайшего, черного с фиолетовой искрой цвета. Сам по себе бесценный, алмаз удерживался золотой оплеткой, и ее древний орнамент тоже удивил калтана: вещь принадлежала москатам.

Зверь, не удержавшись, легонько провел пальцем по завитку татуировки на груди наложницы. И вздрогнул: глухое рычание донеслось из глубокой тени в дальнем углу. Мгновенно вытащенный кинжал полетел на звук, вонзился в стену.

Вытащив второй кинжал, повелитель подбежал, откинул ковер. Никого. Глухая стена, деревянная в этом крыле дворца. Он повернулся на шорох.

Провидица уже сидела на постели – напряженная, готовая защищать жизнь. И ни тени удивления в больших карих глазах.

Калтан демонстративно спрятал кинжал в ножны. Но незаметно дернул за шелковый шнур, пропущенный в рукаве, и в ладонь скользнула деревянная трубка с закрепленной в пружине иглой, смазанной ядом вампира. Кто их знает, этих Псиц.

- Здравствуй, - улыбнулся он. – Как твое имя?

- Роза.

Он грустно вздохнул, присел на корточки, привалившись спиной к стене.

- Зачем начинать беседу с обмана? – укорил он.

- А почему бы и нет? – улыбка скользнула по ее чуть припухлым губам. – Ты же начал с попытки убийства, светлейший.

- Не я. И виновный будет казнен.

- Меня не воскресила бы его казнь, - пожала плечами девушка. Грациозно наклонилась, не выпуская из виду собеседника, подняла покрывало, завернулась. – Если бы не Шолок…

- Ты знаешь моего слугу?

- Твоего? – изумление промелькнуло, наконец, на ее бесстрастном лице.

- Э-э… мало ли у людей одинаковых имен. Какого Шолока ты имеешь в виду?

- Веселого, круглого, забавного карлика. А твой каков?

Кажется, она тоже что-то заподозрила. Калтан ответил:

- М-м-м… тоже не высок, но очень серьезный и опасный, его тут все боятся, даже я.  Но как твой Шолок сумел помочь тебе здесь?

- Он с детства жестоко травил меня, - без тени улыбки сказала девушка. – Раз в месяц привозил мне всякую гадость. Потому меня не просто отравить. Это чтоб ты знал, светлейший. И «яд правды» на меня не подействует, не надейся.

Повелитель ничем не выдал заинтересованности. Шолок раз в месяц исчезал из дворца, и даже землетрясение или война не могли его удержать. Отсутствовал он ровно  два дня. Как раз хватит на дорогу в Хорон и обратно, если пифия воспитывалась у Божьих Псов.

Такая подготовка могла означать только одно: южанка очень знатного рода, а их на все южные земли пяток, по числу государств. Светлейший Зверь, будучи еще калтанитом, тоже глотал яды в мельчайших дозах, и предосторожность оказалась не лишней.

- Кто твои родители? – спросил калтан, по-прежнему не двигаясь с места, хотя ноги уже затекли. И, самое ужасное, он не мог сдвинуться: что-то держало плечи, не давая повернуться.

Зверь не прекращал попыток отодрать тело, прилипшее к стене, как муха к паутине. Невидимые нити чуть пружинили, но не отпускали. Что происходит, ниг побери?

- Шолок утверждал, что я найденыш, - ответила девушка.

- И как давно он нашел тебя?

- Восемнадцать лет назад.

Столько же, сколько Зверь на троне. А если вспомнить, как он стал калтаном… Ему тогда было десять лет, и он мало что понимал в том хаосе, унесшем и его родителей, и правившую калтанну Варах со всеми ее детьми, кроме сбежавшего первенца, но знал, что уцелел чудом. Надо поднять архивы, показания свидетелей, узнать, кто мог выжить из семьи Керрида. Зачем тайному советнику калтана поддерживать тесную связь с сиротой и готовить ее к придворной жизни, как детей правителей?

- Меня зовут Ребах, - вдруг сказала девушка, не сводя с него мерцавших глаз. – А раньше звали Ребехкара. Было ли у меня другое имя, я не помню. А еще я была Псицей. -  Она выглядела так, словно тоже глотнула «яда правды» - глаза потемнели, зрачки расширились, пальчики рассеянно теребили край покрывала. – И меня похитил и… изнасиловал москат Горрэгэрт.