Любовь возврату не подлежит

Айо, 526 лет назад

Они встретились на горном плато, одиноко возвышающемся меж редких хвойных деревьев. Он, облаченный в боевые доспехи своего народа – темная броня покрывает его с головы до ног, не оставляя и миллиметра кожи открытой. Его сила клубится черной дымкой, окутывает его, повторяя каждое движение, поднимаясь и опадая в такт ровному дыханию.

Она, облаченная в черный плащ с капюшоном, что прячет ее лицо так глубоко, что было непонятно, как она может хоть что-то видеть через плотную ткань. 

– Зачем ты пришла, Солейн? – устало спросил он, вглядываясь вниз, туда, где уже кипела битва. Хотя сражением происходящее сложно было назвать, то был скорее геноцид, уничтожение целого народа демонов. Они сражались яростно, зло, отчаянно, но все же их было слишком мало. Осталось слишком мало. Годы травли и ненависти сделали свое дело, и теперь враг наносит последний удар, что должен положить конец их существованию.

– Я пришла попрощаться, Кернон. – отвечает Солейн. Ее голос словно тысячи голосов, собранных воедино, он мужской и женский, голос ребенка и старца… но ему отчаянно хочется услышать голос ее, настоящей. Голос, который он так любил.

Словно угадав его мысли, она снимает капюшон, невольно поморщившись. Хор голосов наполняет ее прекрасную голову. Нелегка доля Безликой Богини: находиться среди своих детей и прислушиваться к мольбам каждого. 

Ее светлые волосы убраны в высокий хвост, а идеальное лицо скривила маска боли и отчаяния. Слезы текут из глаз, а пухлые губы подрагивают от едва сдерживаемых рыданий. 

– Ты же не хотел уйти не попрощавшись?

Она пытается натянуть улыбку, но ее лицо выглядит, как треснувшая маска. Ее жалкий вид заставляет его сердце сжаться. Однако именно так он и хотел поступить. 

– Мне так жаль, Кернон! О, как мне жаль. Поверь, я пыталась это остановить, но даже моих сил было мало. – Ее голос сорвался, а плечи затряслись в беззвучных рыданиях. – Я так не хочу тебя терять, это выше моих сил. 

Настигнув ее в два широких шага, Кернон прерывисто обнял девушку. Он не нашелся что сказать, но его тьма ластилась к ней, обнимала, что своего рода и было ответом.

– Если Эстида будет милостива, то моя душа войдет в круг возрождений, и я вернусь к тебе.

– Думаешь, Богиня наградила нас душой? Разве бессмертное существование…

– У тебя так точно, – прервал он. – Самая светлая и прекрасная из всех известных. Солейн, рожденная из чрева Богини, самая младшая из младших Богов, ты не можешь быть несчастливой. Тебя ждет долгая и удивительная жизнь.

– Я живу уже слишком долго. – Она успокаивалась в родных объятьях, в ее голосе звучала непонятная решимость. – А что до тебя, Кернон, рожденный из вулкана, что ждет тебя?

– Я спущусь в Долину, встану рядом со своими детьми и буду сражаться рядом, пока последний из них не падет. 

– И падешь вместе с ними. – Утверждение, не вопрос.

– Да, – не стал спорить он. – Но перед этим сделаю все возможное, чтобы им не досталась наша земля.

– Так несправедливо. – Пробормотала Солейн. Ее щеки орошались непрекращающимся потоком слез, но голос уже не дрожал. – Так несправедливо, что мы были рождены богами. Как бы я хотела прожить смертную жизнь бок о бок с тобой. Родить наших общих детей; стареть, наблюдая, как они растут; умирать в надежде, что наши души войдут в круг возрождения и встретятся вновь. В другом времени, в других телах, но они будут все так же неразрывно связаны.

– Я бы тоже хотел этого. – Мягко проговорил он, зная, что ничто из перечисленного невозможно. Его не станет, а Солейн должна будет жить, ведь именно в этом и есть предназначение Богини Жизни.

Они стояли, обнявшись пять немыслимо коротких минут, цепляясь друг за друга с отчаянной силой. Ей казалось, что стоит хоть чуть ослабить хватку, и Кернон в тот же час исчезнет, растворится в приближающейся буре. 

Он же вбирал в себя каждый момент, ловил каждое дыхание, понимая, что больше они не увидятся. Они были готовы стоять так хоть до скончания времен, но в следующий миг раздался оглушительный треск, и земля под их ногами пошла ходуном. Спустя пару секунд сильный порыв воздуха едва не сбил их с ног, подняв в воздух тучи пыли.

– Вулкан… проснулся. – Беспомощно пробормотала Солейн, отстраняясь и глядя ему в глаза. – Как? Почему?

– Долина им не достанется. – Мрачно повторил Кернон свои слова, что прозвучали несколько минут назад, и Солейн внезапно поняла, что они означают. Он сотрет с лица мира все, что было ему дорого, лишь бы оно не досталось в итоге врагу. – Мне пора.

Кернон сделал попытку отстраниться, но Солейн лишь обреченно помотала головой, вставая на носочки и накрывая его губы своими. Поцелуй получился горьким, с привкусом грядущей трагедии и отчаяния. Сама же отстранилась первой и отошла на пару шагов.

– Я буду рядом. – Пообещала она, глядя в его янтарные глаза. – Всегда.

– И я… – пробормотал он, наблюдая, как его любимая исчезает в золотых искрах. – Хотел бы обещать тебе это.

***

Пекло, пожарище, дым и пепел – всего за час поле боя превратилось в настоящий ад. Демоны – дети пламени, но даже они в ужасе смотрят на подступающие огненные реки, пожирающие все на своем пути. Совсем скоро не станет плодородной долины, которую так хотел заполучить человек. Не станет и ее защитников. 

Но пока они сражаются яростно, отчаянно, и зло, а в их главе воинственный Бог. Он крушит атакующие орудия, защищает бойцов, но не смеет отнимать жизнь своей рукой, следуя наказу Эстиды – своей создательницы.

Он так поглощен сражением, что не замечает маленькую Богиню, наблюдающую за ним все с того же горного плато, покинутого ими некоторое время назад. Она тревожно мнет в руках плащ, нервно шагая по самой кромке, а затем и вовсе кидает его стоящему чуть позади белокурому парню.

– Прошу, прикрой меня перед матерью. – Просит она, умоляюще подняв на него свои голубые глаза.

– Я так часто ношу твой плащ, что скоро сам смогу по праву называться Безликим. Даром что божественной печатью не отмечен.

– Последний раз. – Она поджимает дрожащие губы. А ведь и правда, последний раз. Больше у нее не будет причин избегать своих прямых обязанностей Богини Жизни ради того, чтобы сбежать к любимому в Долину.

– Хорошо. – Кивает ее брат, накидывая плащ на плечи. – Не торопись. Верну его тебе, когда ты будешь готова.

– Иго, они убьют его! – Истерично всхлипывает она, прислушиваясь к голосам в голове. Мольбы, полные ненависти и злости заполнили ее сознание.

– Сестра, ты ничего не можешь сделать. Смертные сами принимают решения, Боги лишь изъявляют свою волю. Сколько раз ты оставляла знаки?

– Десятилетиями. – Сквозь зубы выдавила она, морщась от очередной волны голосов, затопивших ее сознание. – А сейчас они просят о помощи. Молят!

В ее голосе начал проскальзывать гнев, а на губах Иго расцвела ухмылка, которую он всеми силами постарался скрыть. Но Солейн было не до него и его эмоций. Не успел он сказать и слова, как она исчезла. Ушла туда, где бился за жизнь своего народа ее любимый. 

«О, Безликий, дай мне сил, чтобы повергнуть…» – услышала она, оказавшись в эпицентре сражения. Рядом сразу двое людей вцепилась в молодого демона: один добивал его ездового ящера, второй изо всех сил старался вонзить меч в своего противника.

«Твои силы покидают тебя, руки виснут, словно плети!» – Гневно отвечает она на его мольбу, мельком замечая, как на лице второго на секунду проступает изумление, и руки безвольно повисают вдоль туловища. Через секунду его голова катится к ее ногам. 

Внутри нее что-то обрывается, а глаза застилает пелена непонятных эмоций, но она решает подумать о них позднее. Гул голосов слились в один, а ее взгляд беспокойно мечется и ищет лишь одно существо – Кернона, ее маяк в этом море безумия и жестокости.