Ты моя тень

Стынет лед на губах,
Смотрит сквозь меня Судьба,
И вперед дороги нет,
Нет назад пути. 

Я один навсегда,
Так жесток небесный дар,
Жизнь забыла, смерть не ждет
У своей черты.

«Пророк» Ария

- Где она? – ревел Лиарентель. Канцлер был в ярости. Не часто можно увидеть его настолько рассерженным. 
- Далеко... Я успел... – прошептал Дан, блаженно улыбаясь.
Великий герцог моргнул, присматриваясь, потихоньку приходя в себя, он слишком переволновался.
- Почему ты так выглядишь, придурок? Что с тобой? Что ты с собой сделал?
- Все хорошо, все просто отлично... – прошелестел мужчина, его глаза закатились, он безвольно обмяк на руках канцлера.
Дан не помнил, как ударился об пол. Какой поднялся переполох, как кричал Лиарентель. Не помнил, как его подняли. 
Он пришел в себя и огляделся. Ярко светившее солнце уже высоко стояло над горизонтом, контур восточной башни, видный из окна, был очерчен золотой линией. Дан лежал раздетый на подушках в его комнате, в академии Амонска, накрытый тонкой шелковой простыней. Он потянулся, с удовольствием отметив, что ребра больше не сломаны и почти ничего не болит, только осталась бешеная слабость. На тело словно положили горяченную каменную плиту, даже моргать было трудно.
- Ну что? Пришел в себя, идиот? Это кто ж тебя так отделал? – раздался грустный и очень усталый голос Лиарентеля. Канцлер выглядел настолько же изнурённым, насколько Дан себя чувствовал.
- Ск... – говорить не получилось, из пересохшего горла вылетел только хрип. Канцлер тяжело встал, приподнял голову Дана, дал ему напиться. 
- Сколько времени прошло? – надо же, какая слабость! Получился шепот!
- Я тебя, идиота, нашел вчера. С тех пор лечу тебя и держу оборону. Тут целая толпа пытается к тебе прорваться и меня развоплотить.
Дан улыбнулся, довольно зажмурился. «Отлично! Он ее теперь не найдет!»
- Где она? - вопросил Лиарентель. - Где эта…
- Лири, я влюбился!
- Очень рад за тебя. Наконец-то ты вырос, мой мальчик. Об этом мы потом поговорим. Где ОНА?
- Она прекрасна...
- Я задал тебе вопрос... 
Губы Дана поджались, став тонкой линией.
- Отстань, - недовольно пробурчал молодой мужчина. – Не приставай.
- Идиот, тебе нельзя любить. Ты женат на долге, на ответственности. Помни об этом! Объясни мне. Почему ты это творишь? Сдохнешь ведь! Скоро!
- Я готов.
- Это она! – потрясенно пробормотал Лиарентель. Глаза пожилого мужчины широко раскрылись во внезапном вопрошающем понимании. – Это она, та девочка, которую ты полюбил!
Дан увидел, как герцог растерялся, как разом остыла его ярость - словно горячий утюг, зашипевший в ледяной воде. Но, все-таки, немного пара в нем еще оставалось. Лиарентель сделал глубокий, дрожащий вздох.
- И, конечно, где она, ты мне не скажешь, даже если я тебя буду резать тупым ножом на мелкие полоски.
Дан независимо и очень упрямо посмотрел в окно, потом снова на герцога - угрюмым, насупленным взглядом. Тут и рассуждать не стоит, конечно, не скажет. У Лиарентеля вырвался мучительный, глубокий вздох, он мягко, очень вкрадчиво проговорил. 
- И почему, позволь узнать?
Впервые за очень долгое время, Дан заметил, что Лиарентель постарел. Ему тоже нелегко далась вся эта история. Из коридора послышалась суматоха. Канцлер мысленным приказом затворил дверь перед назойливым вторжением.
- Я жду ответа.
Дан тяжело вздохнул:
- Не буду я убивать. Спасать монстра за счет жизни другого...
- Поня-а-а-а-тно, - задумчиво протянул Лиарентель. Он снова сел на свой стул около кровати больного, вытянул длинные ноги, уставился в потолок. 
- Значит, ты, дебил, решил, что если ты приведешь мне девочку, я, этакий кровожадный ублюдок, проведу над ней обряд Смерти, - с каждым словом канцлер все более распалялся и говорил все громче и громче так, что под конец уже орал, - всажу ей в сердце жертвенный нож, все кровь ее вылью, чтобы спасти зло вселенной – подонка Андриана Пратсура!
Дан кивнул, шокированный яростью канцлера.
- Я готов к смерти, я приму это наказание.
- Ты, идиот! – заорал Лиарентель исступленно. В коридоре, услышав эти звуки, все притихли. - Ты никогда в жизни не хотел ничего знать про этот обряд! - Дан слушал молча, глядел в упор со страшной неподвижностью. Но лицо его становилось не то, что мрачным, а как бы грозным. Он нахмурил брови, стиснул зубы, неподвижный, черный взгляд его стал как бы еще неподвижнее, упорнее, ужаснее… - Ты счастливо прятался в этом своем неведении! Хоть раз, хоть раз ты спросил меня об особенностях заклинания? Нет! Ты запер себя в прошлом, в своем страхе и своей вине!
В лице Дана вдруг выразилось необычайное и болезненное волнение. Он словно весь уменьшился под гневом канцлера, вжался в подушку, словно стараясь слиться с ней, что, на самом деле, у него практически получилось, учитывая их схожий с подушкой цвет. Лицо у него совсем побелело, а темная челка прилипла к мокрому от напряжения лбу.
- Боги! Ты и сейчас ничего не хочешь знать! – вскричал Лиарентель, всплеснув руками. – Тебе легче сдохнуть, чем узнать правду!
Дан воззрился на него в мгновенно наступившем молчании - хоронящийся зверек, учуявший ястреба.
- Говори, - прошелестел Дан совсем белыми губами.
- Мне нужна только капля ее крови, - Лиарентель словно весь сдулся, плюхнулся обратно на стул, - для заклинания нужно только добровольное согласие отдать душу Пратсура обратно и чуть крови обоих - тени и носителя души!
Дан лежал и диким взглядом смотрел на герцога, он почти задыхался, так сильно стучало его сердце в горле. Глаза его широко раскрылись, в них засветились незаданные требовательные вопросы. Он так хотел доверять.
«Не надо умирать! - гудело в его голове, - можно быть вместе! Можно... Вместе...»
Чудо, нелепость, невозможность!.. У мужчины гудела радостью душа. Дан отнял от лица руки и истерически рассмеялся. Взгляд его был дик, он весь как бы изменился в одно мгновение. 
- Это... Правда? – прошептал Дан. – Лири, правда? 
Лиарентель сидел и смотрел на молодого мужчину с нежностью.
- Правда, правда, дурачок ты мой. Ты ее любишь?
- Глубже, чем любой мужчина когда-либо любил женщину.
- Где она?
- Мы ее заберем. Прямо сейчас. Я сейчас встану и заберем.
- Встанешь, но сначала отдохнешь и поешь. А потом я снова полечу тебя. От тебя совсем ничего не осталось, одни кости и кожа! Я тебя подлечил, но ты все еще очень слаб. У тебя от ауры одни дырки остались! Кто так обработал, всесильного и непобедимого Дана?
Мужчина усмехнулся. 
- Мастер и его люди.
Лиарентель присвистнул.
- О как! Ты им попался! И еще до сих пор жив? Кто-то ведет очень серьезную игру, что даже Мастера привлекли. Ты знаешь, что Мастер никогда не останавливается, пока не выполнит контракт?
Дан кивнул очень серьезно, он знал.
Шум, производимый кем-то за входной дверью, стал более резким, но Лиарентель снова проигнорировал этот звук.
- Там мои, наверное, начали спасательную операцию, - усмехнулся Дан, но нахмурился, вспомнив Рюми, нет, не его больше, не его друзья. – Да что же я лежу тут, мне надо к ней! – Дан подскочил на кровати, удивляясь своей заторможенности, попробовал встать, опираясь на подламывающиеся руки.
- Лежи, идиот! Тебе еще рано вставать! – герцог бросился к Дану, который слабо боролся с ним, как бы в исступлении, не помня себя. Он крепко держал мужчину, с силой нажимая ему на плечи, тот бился, рвался, рычал, всхлипывал. У Дана снова пошла кровь носом. 
- Пусти меня, сейчас же, ты... – Дан, сопротивляясь, старался говорить повелительным тоном, но слабость сжимала ему горло, и вместо праведного рёва он лишь возмущённо квакал, как воспитанная лягушка на общественном болоте.
- А ну лежать! – приказал Лиарентель. По позвоночнику Безвольного прошла судорога, он плашмя упал на кровать, беспрекословно подчиняясь приказу Прайм-Хозяина. Дан корчился на кровати раздавленной, расплющенной змеей, раскрытым ртом жадно хватал воздух, в отчаянии смотря на великого канцлера. Лиарентель тяжело дышал, потрогал горячий лоб вяло сопротивляющегося мужчины, взволнованное лицо герцога выражало горячее отеческое сострадание к несчастному.
Канцлер прищурился, тронутый отчаянием Дана. Его губы тронула горькая улыбка.
- Тебе пока нельзя создавать портал, это может убить тебя, ты еще очень слаб, - прошептал он, глядя на омытое смертельной бледностью лицо молодого мужчины. – Я уверен, ты отправил свою любовь в безопасное место, она продержится там еще один день. Успокойся, отдохни, поспи, поешь, а завтра... – Дан уронил руки и сжал их в кулаки, выпучив глаза, задвигался, пытаясь порвать заклинание безвольности, Лиарентель знал, он справится с этим через минуту-другую, - лежать! – усилил он приказ, - да-да, завтра мы вместе отправимся и заберем ее оттуда.
В дверь совсем уже громко и как-то истерично забарабанили.
- Да что же это такое? О чем они там думают? Что себе позволяют?
Лиарентель раздраженно махнул рукой, дверь открылась. 
- Ну? – рявкнул герцог, не смотря на вошедшего. 
- Ваше сиятельство, - проблеял голос у двери, - проблемы, у нас большие проблемы.
Дан, скованный заклинанием, плохо слышал, о чем там канцлер шептался у двери, до него доносился только шуршащий «бр-бр». Он понимал, что новость должна была быть сверхважной, если герцог позволял отвлечь себя от разборок с непослушным мятежником. Вот человек выслушал короткий приказ Лиарентеля, поспешно и как-то суетливо поклонился, ушел. Канцлер принялся мерить шагами комнату, ссутулив широкие плечи. Лицо казалось еще более изможденным и постаревшим от сосредоточенного размышления.
- Что случилось? – напряженным голосом спросил Дан, чувствуя, как мир кружится бешеной спиралью вокруг него. Борьба с заклинанием безвольности высосала его последние очень малые силы.
- Ничего, что касалось бы тебя. Я со всем разберусь.
- Лиарен... 
Дану абсолютно ясно слышался грохот бегущих ног на улице, за окном, крики отдаваемых приказов. Произошло что-то очень серьезное.
- Ты будешь тут лежать! – строго крикнул канцлер. – По крайней мере, пока у тебя не спадет жар! Отдыхать, набираться сил! А потом ты найдешь девочку. Я приказываю! А я тебе помогу.
Лиарентель стал медленно приближаться к кровати.
- Нет, нет! - прошипел Дан, поняв, чего замышляет канцлер, - не смей, не...
Сухие, прохладные ладони поймали его голову, легли ему на виски, Дан замотал головой, пытаясь их стряхнуть, слабыми пальцами пробовал оттянуть от себя сильные руки, его пятки беспомощно отталкивались, пытаясь уползти, скользили по простыням.
- Нет!.. – в бессильной ярости смотрел на сурового канцлера, его глаза мутнели, соловели, - не-е-е-е-е... – его голос уплыл, руки тяжелыми плетьми упали вдоль тела...
Заклинание сна окутывало его. Шорох воздуха. Мерцающие пузырьки – проплывают, их никак не отогнать, целое облако пузырьков, облепили его. Запах лета - теплый золотистый аромат янтаря и шиповника. Голос, тихий, спокойный, напевавший без слов в такт поглаживаниям висков. 
- Тише, мальчик, тише, засыпай… 
Всё лишь дурной сон, растворившийся в океане света.
Убаюканный, не в состоянии сопротивляться, Дан позволил теплому течению тихонько нести его прочь. Лиарентель посмотрел на расслабившегося мужчину: 
- Спи, мальчик, спи.
Лиарентель обновил магическую защиту комнаты, вышел из комнаты, позаботившись, чтобы у двери осталась многочисленная охрана.