Как снег на голову, или Дракон в чужом чулане

Пальцы разжались, жгут из простыней выскользнул из рук, и я шлепнулась на какой-то стол, который тут же со скрежетом подо мной развалился. Ладони обожгло болью так, что все тело передернуло, коленям тоже досталось от стеклянных осколков. Сама чуть не исполнила свой приказ, мордой в пол падать. Хозяйка дома пронзительно завизжала, а я, как Ванька-встанька на ноги вскочила, бешеными глазами в разные стороны сверкая.

Морды у пытателей были ошарашенные, аж челюсти на полу, можно сказать, пороняли. Мне стало страшно, что сейчас визг женский стихнет, и мордовороты рты свои закроют и пристукнут меня скоренько. Но оказалось, что мое появление не такое уж и эпичное было, потому что в следующий миг раздался звук удара, сервант, скребя ножками по паркетному полу поехал, вперед завалился и упал плашмя, звеня разбивающейся вдребезги посудой. За ним обнаружился дверной проем, в котором в облаке пыли, поднявшейся из-за того, что магический удар вывернул косяк, сверкая зеленью глаз с вертикальным зрачками, появился Радогар. Собственной персоной!

«Здра-а-асте, давно не виделись!» —  пронеслось в моих мыслях.

Мужики зарычали, ударили в дракона магией, началась какая-то свара, войнушка, похлеще пейнтбольного сражения: цветной шар туда, цветной шар оттуда, искры, запах жженого. Стоять, как тополь на плющихе не стала, упала на четвереньки и шустренько, наплевав на стекла, поползла в сторону окна.

Там, под самым подоконником, прячась от всего происходящего, сидела до невозможного красивая девица. Чернявая такая, глаза эти перепуганные, как у олененка Бэмби огромные голубые, обрамленные длинными ресницами, губки бантиком, аристократическая бледность. Была бы я рыцарем в сияющих доспехах, бросилась бы спасать.

—  Ох! —  выдохнула девица, когда мы с ней под подоконником чуть ли нос к носу не столкнулись.

—  Не бойтесь, я из доставки! —  бросила коротко и к стеночки привалилась.

А в душе вопросов — тьма! Как я в это вляпалась? Что тут делал Радогар? Почему он в помещении, вход в которое сервантом был закрыт, сидел? Красотка эта ему кто? Вот кто она ему?!

—  Уходим! —  тем временем бас раздался. Оба бандита, кажется, решили, что дракон им не по зубам и решили ретироваться.

Я в их сторону посмотрела, обомлела, заметив, что меня от происходящего в комнате какой-то сверкающий купол отделяет. Это еще что такое?

Бас тем временем сотворил какое-то странное заклинание, от которого все помещение заволокло густым непроглядным туманом, от пола и до самого потолка. Послышались еще какие-то невнятные звуки, возня, топот ног и наведенная мгла стала рассеиваться.

—  Радоша! —  как только колдовство более-менее развеялось, стало ясно, что преступнички слиняли, чернявая вскочила на ноги и бросилась к дракону, что стоял, сверкая магической зеленью глаз, и тяжело дышал.

Она повисла на нем, как шар на новогодней елке, ручками шею обвила, еще и, на носочки встав, в щеку дракона клюнула.

—  Радоша… —  зачем-то передразнила я мерзеньким голоском, и глаза опустила, на ладони свои посмотрела, чтобы этих лобзаний не видеть.

Все в порезах и ссадинах было, но уже не кровило. Мелочи, жить буду.

И чего он к своей чернявой сразу не пошел? Зачем в мой-не-мой чулан напрашивался?

—  Сарада, погоди, — раздраженно проворчал Радогар, от себя красотку отцепляя и все еще тяжело и шумно дыша. —  Изольда, ты как?

—  Вы знакомы? —  удивленно пропела девица.

—  Сталкивались случайно, в сугробе, —  буркнула я и, желая убраться от этой сладкой парочки, чей вид бесил по невнятным причинам, через подоконник перевесилась, за все еще свисающий с окна второго этажа жгут из простыней ухватилась и, подтянув его к себе, затащила в комнату корзину свою, что во время всей заварушки там так преспокойненько себе и стояла. —  Вы хозяйка дома?

Чернявая закивала, как китайский болванчик.

— Вам доставка из «Сладости и гадости», —  я шагнула вперед, корзину ей протягивая.

Та попыталась ее взять, а я назад ее к себе притянула.

—  Э, нет, выгружайте заказ, а тару — на Родину, — как самая закостенелая скряга протянула я и сама одной рукой стала мешочки подавать. 

И ей в руки пихала, и ему, не давая в себя прийти, резко так, всем видом давая понять, что и в рож… лица бы насовала! Еще и кровью с ладоней мешочки пачкала с каким-то мстительным удовольствием. А как все выгрузила, к окну подошла, корзину в снег кинула, сама рукавом стекла с подоконника смахнула, перелезла и на улицу.

«... и был таков!” —  подумала я. —  Как колобок!»

Только не учла, что колобок от бабушки и дедушки, зайца с волком да медведем ушел, а конец у него все равно печальный вышел. Так и далеко не успела убраться.

—  Изольда! —  ударил мне в спину голос Радогара. —  Изольда, постой!

По звуку поняла, что мужчина вслед за мной в окно выпрыгнул. Вот пристал!

Ну а что я хотела? Если уж колобок от лисы не сбежал, то от дракона и подавно бы не улизнул! Но я-то не колобок! Я бегать умею, а не только  качусь. Вот и побежала со всех ног. В калитку выскочила, за угол завернула, думала, не догонит, но…

Сильные до жестокости руки схватили меня поперек туловища и подняли над землей. Брыкаться стала, ногами задрыгала, заорать попыталась, но мне рот ладонью зажали. Больно так! 

—  Попалась! —  меня схватили и еще и  за ноги, второй кто-то, чтобы пресечь мои брыкания, видимо.

Ёжкин свет! Это был не Радогар! Это владелец баса! Тот самый, что из дома чернявой слинял вместе с подельником! Какого лешего?!

Ответа не было, меня, извивающуюся, куда-то потащили. Быстро так, целеустремленно. 

—  Изольда! —  услышала я голос Радогара.

Попыталась гадких похитителей корзиной огреть, но не вышло. Уронила ее только. Хелпо заруга-а-а-ет… К лицу моему что-то мокрое и дурно пахнущее прижали и…

«Темнота друг молодежи, в темноте не видно… Ничего плохого!» —  подумала я и провалилась в эту самую темноту.