Путь домой

Глава Одиннадцатая

Макс сидел на маленьком, всего в две ступени,  крыльце избенки.  Половину лета стояла сильная жара, а вот сейчас зарядил дождь. Мелкий и противный. Дождь шел уже третий день. И судя по туману, висящему над лесом, останавливаться не собирался. Мелкий ручей, текущий неподалеку превратился в стремительную горную речку. Ну да, столько воды с неба, не мудрено. Несмотря на сырость и постоянно влажные вещи, Максима погода не расстраивала. Его мысли были заняты совсем другим. Тот странный человек, который помог им в схватке с не менее странными волками. Он обещал вернуться максимум через неделю, но прошло уже десять дней, а его все не было. Беспокойство о Богдане. Как она там одна? Как его ребенок? Мысли прыгали с одного на другое. Сколько бы ни пытался Максим представить свою будущую встречу с Богданой, так ничего и не получалось. Не знал он, как реагировать на такие ситуации. Не знал и все тут. Да еще и непонятно, почему она отправила его к людям, если знала, что беременна? Почему ничего не сказала? Если бы не человек, тот самый, которого отбивали у хищников на поляне, все еще находящийся без сознания в лесной избушке, Макс уже давно бы сорвался с места и мчался к Богдане. Вот только Ярослав обмолвился, что она где-то в Белорецке. Хоть городок, расположенный в пятидесяти километрах отсюда и небольшой, меньше ста тысяч жителей, но и найти в нем кого-то, не зная точно,  где искать – довольно проблематично. 

Докурив самокрутку, запасы табака-самосада остались еще со времен отца, Максим щелчком отправил окурок в полет и встал со ступеней. Дождь – дождем, но нужно сходить за водой. Воды требовалось прилично. Это одному ведра хватало на день, но сейчас в избе лежало бессознательное тело, которому требовался уход. Вот ведь ситуация, и это, кстати, еще одна причина, почему он сидел на кордоне и не дергался.  Мужчина, на вид лет около сорока, кряжистый, перевитый мышцами, но так и не приходящий в сознание. Но, тем не менее, он был жив. Физиология работала, это Макс точно знал. Убирая отходы и обмывая его. Не самая приятная работенка, но выполнять нужно. Иначе в избе было бы не продохнуть. Так что, день Максима проходил однообразно, приготовить еды, покормить бульоном человека в бессознательном состояние, что та еще задача.  Глотательный рефлекс работал непроизвольно, поэтому приходилось вливать по ложечке и следить, чтобы пациент не захлебнулся. Почему человек не просыпался и не приходил в себя, непонятно. На теле повреждений особых не было. Один порез, который приходилось постоянно обрабатывать, иначе он начинал гноиться чуть ли не на глазах, никак не желая рубцеваться.

Загадка на загадке. Если честно, ответы на эти загадки Максим знать и не хотел. Уж очень все это не вписывалось в привычную картину мира, даже учитывая, что Макс знал и о существовании «тайных троп» и о магии. Но одно дело знать, а другое когда все это врывается в твою жизнь внезапно. Обдумывая данную проблему, Макс решил для себя, что если послезавтра не появится Ярослав, то он сходит до деревни, одолжит какой-нибудь транспорт  и отвезет мужчину в больницу. Ну а сам, сам, скорее всего, отправится в Белорецк. Надежда, что кипиш, поднятый после расстрела машин на трассе немного улегся, есть, а значит и шанс, что активные поиски единственного, кто мог бы пролить свет на то, что произошло тогда на дороге, тоже имеется. 

Макс зашел внутрь избы. Сосед снова метался в бреду. Если раньше он просто лежал без движения на нарах, сколоченных из досок, то вот уже второй день беспокойно метался, проживая какие-то события. Тяжело вздохнув, Макс взял полотенце, сохнувшее над печью, и, подойдя к мечущемуся в бреду человеку, начал вытирать с него обильно текущий пот. Если судить по горячему лбу, у того начался жар. Что было очень плохо. Лекарств, как назло на стане не было. Непредусмотрительно, конечно, но что уж теперь. Да еще и дождь зарядил, искать растения, из которых можно было бы приготовить жаропонижающее в такую погоду та еще морока. Но делать нечего. Придется пройтись по лесу, до мест, где растет брусника. Как любой, выросший в деревне, Макс знал основные народные рецепты лекарств.  Против жара хорошо помогает настойка на ягодах брусники. Только сейчас не сезон еще, да и спирта нет. Придется обходиться отваром из малиновых и брусничных листьев. Знать бы еще, поможет или нет. Все-таки состояние больного вызвано неизвестными причинами, да и вдруг аллергия какая? Но собственно выхода не было, если не предпринять никаких мер, то он просто сгорит от лихорадки. 

Дождавшись, когда подопечный немного успокоится. Все-таки не самая лучшая идея бросать человека в таком состоянии. Максим оделся в непромокаемый брезентовый плащ и «болотные» сапоги, подхватил два железных ведра и потопал за водой. Лучше сразу принести, неизвестно сколько продлится поход за брусничником.  Ночью, да еще и в дождь спускаться по мокрой траве не лучшая идея. Как не крути, а в темноте он видеть не мог. Листья малины нарвать не проблема – растет у ручья, сейчас по пути и наберет, а вот брусника не везде есть. 

Быстро сбегав за водой, каких-то двести метров, не так и далеко. Но дождь зарядил с новой силой, поэтому, когда Максим вернулся в избу, с него вода стекала в три ручья. Поставив полные ведра, он закинул на плечо пустой  рюкзак, лежавший на скамье у входа,  и уже собрался выходить. Но что-то заставило его задержаться и подойти к своей лежанке. На соседней мирно посапывал больной сосед. Быстро открыв тайник, Максим достал оттуда, убранный после схватки на поляне, пистолет, проверил обойму, она оказалась полной,  и убрал его за пояс. Он уже собрался обратно закрывать тайник, когда взгляд упал на клинок, оставленный Ярославом на всякий случай, как он выразился. Длиной сантиметров тридцать, сделанный из неизвестного металла с витиеватым узором по лезвию и с обычной костяной ручкой, клинок выглядел настоящим произведением искусства. Весь его вид говорил о том, что он создан для убийства, а не для нарезания хлеба. Немного подумав, Макс все же сунул его в сапог, предварительно обмотав куском ткани, чтобы нечаянно не порезаться. Экипировавшись, Макс еще раз проверил состояние больного и отправился в путь.

Ближайшее место, где росла брусника,  находилось на горе в небольшом ложке. По сухой погоде идти по мягкой лесной подстилке минут тридцать. Но учитывая, что на улице не прекращая шел дождь, и было скользко, особенно подниматься в гору, пусть и не высокую, дорога выдалась довольно тяжелой. Помянув всех богов, и изматерившись, Макс наконец-то добрался до небольшого ложка меж двух отрогов горы. Быстро нарвав необходимой травы, он завязал рюкзак, в который складывал и брусничник и повесив его на плечо развернулся в сторону дома. Нужно было торопиться. Вместе с приближением вечера на лес опускался туман, перспективы заблудиться в сумерках были весьма велики. Как назло, перевалив через гребень, Максим не заметил торчащий из земли сук и споткнувшись кубарем покатился вниз. Плащ и сапоги хорошо помогали от влаги, пока стоял на ногах, но на катание по высокой мокрой траве рассчитаны не были. В общем, внизу он оказался гораздо быстрее, чем поднимался. Мокрый и с отбитыми ребрами, неудачно налетел на куст дикой акации в изобилии росшей по склону. В мыслях он проклял уже и больного, и Ярослава, просившего присмотреть за ним, и этот лес, и своего бывшего начальника, по вине которого ему и приходилось скрываться вдали от цивилизации. Матерясь и кляня все на свете, Максим поднялся на ноги и посмотрел прямо перед собой. От увиденного, по спине пробежали мурашки  и по всему телу выступил холодный пот. Прямо перед ним, глядя в глаза стояла рысь.  В принципе, рысь умное животное, и без особой нужды на человека не нападет. Вот только это была не обычная представительница вида. Крупнее своих сородичей раза в полтора, рост в холке чуть меньше двух метров. Ее глаза находились на уровне глаз Максима. И глядя в вертикальные зрачки кошки, он прочитал свой приговор. Если с обычной рысью еще можно было попытаться справиться, даже ценой ранений, оружие то у него было, то против стоящей перед ним машины для убийства вариантов не было. Даже если он каким-то чудом успеет выдернуть пистолет, разрядить обойму, то шанс быть убитым раненым зверь слишком велик. Страх сковал Макса, он не мог не пошевелиться, ни издать звука. Просто застыл каменным изваянием. Гляделки длились сего несколько секунд, но и их хватило, чтобы Максим вспомнил всю свою жизнь. Как на быстрой перемотке. И страх ушел, осталось только сожаление, что так и не увидел сына. А потом события понеслись вскачь. Макс резким рывком нырнул влево и вперед, но запутался в траве и упал, возможно это и спасло ему жизнь, потому что рысь  так же начала движение. Клыки громадной кошки не дотянулись до тела какие-то миллиметры, схватив рюкзак. Повезло, что он висел на одной лямке, Макс просто вывернул руку и освободился от него. Пистолет достать он даже не пытался, лежа на животе, лицом упираясь в землю искать засунутый спереди ствол под плащом смысла не было. Можно сказать на одних рефлексах, ускоренных большим количеством адреналина он выхватил из сапога клинок и не глядя отмахнулся. Рука не почувствовала сопротивления, но прямо над ухом раздался полный злобы и боли рык зверя. Продолжая махать откинутой назад рукой клинком, Максим перевернулся на спину, и выставил его перед собой, в ожидании атаки. Но рысь не атаковала. Поняв, что у противника есть чем ее встретить, зверюга медленно пошла по кругу, стараясь зайти со стороны головы. Усиленно отталкиваясь ногами, Макс начал крутиться на спине, пытаясь не упустить зверя из виду, все также держа клинок перед собой на вытянутых руках. Теперь он в принципе мог дотянуться до пистолета. Что и сделал не долго думая. Выстрел хлестнул по ушам, перебивая звук льющей с неба воды. Промахнуться с расстояния в два метра, это ее нужно умудриться. Пуля вошла точно в глаз зверю. Рысь, еще не поняв, что рана смертельная прыгнула, но на Макса приземлилась уже мертвая туша, аккуратно нанизавшись на по прежнему выставленный клинок. Триста килограмм веса упавший сверху, пусть и с небольшой высоты, это смертельно. Максиму повезло, что рысь прыгала уже мертвая, и он успел развернуть тело перпендикулярно направлению прыжка. Но даже это не помогло ему уберечься от потери сознания. Ребра прострелило болью и он потерял сознание.