Дышать водой

– Спускайтесь в лабораторию, – раздался откуда-то сверху из динамиков все тот же мужской голос. – Лестница справа.

Лестница действительно была. Спустились в небольшой коридор, напоминающий скорее укрепленный бункер с датчиками движения, и снова уперлись в дверь с кодовым замком на жидкокристаллическом дисплее.

– Год «страусиной войны», – прозвучала подсказка от гостеприимного хозяина.

– Что это вообще?! Всюду камеры, динамики.

– Квест от доктора исторических наук, – ответил Ник, довольный его игрой, параллельно вводя на экране дату: 1932. 

– Что за «страусиная война»? 

Перед нами плавно отъехала дверь.

– Операция по истреблению Эму вооруженными силами Австралии, спровоцированная Великой депрессией, – ответил худощавый морщинистый старичок, отвлекаясь от разложенного на столе скелета. С первого взгляда он напоминал сморчка с невероятно живыми глазами. – Тогда Эму еще относили к страусам, сейчас классификация поменялась.

– Арина, доктор Хэндрикс, – представил нас Ник.

– Для вас, юная леди, просто Энтони, – бывалый дамский угодник, резво обежав стол, уже целовал мою руку.

Внимание Энтони привлекло кровавое пятно на футболке Ника. Мужчина ловко усадил его на стул, закатал рукав и, слегка скривив губы, тут же достал все необходимое для обработки раны.

Вся его лаборатория по периметру была обставлена современным оборудованием, о названии и предназначении которого я могла только догадываться.

– Покой нам только снится, – обнаружив мой интерес, прокомментировал профессор. – Я давно не ищу работы, она сама меня находит.

Здесь были спектрометры, холодильники, разноцветные реагенты в колбах, расставленные в строгом порядке, и много чего еще. Не уверена, что у нас на родине в научных лабораториях имелось такое богатство.

– Ай-яй-яй, – покачал головой старик. – Придется наложить пару швов.

– Может, не надо? – сопротивлялся Ник.

– Надо, Николай, надо! 

Полное имя непривычно резало слух, а цепкие руки старика уже делали местную анестезию. 

– Не волнуйся, до свадьбы заживет.

На этом доктор Хэндрикс задорно мне подмигнул и достал не весть откуда специальную хирургическую иглу с нитками. Он уверенно накладывал швы, стягивая кожу, после чего зафиксировал сверху повязку. Сейчас док больше походил на врача, чем на именитого историка-археолога.

– Кто тебя подстрелил, спрашивать не стану, а вот отсидеться сколько потребуется, предложить могу. В вашем распоряжении гостевой домик в саду, ключ на старом месте.

– Спасибо, но только до вечера. Как стемнеет, мы уедем.

– Смотри сам. Давай уже, выкладывай, что вы там нашли, – с азартом в глазах поторапливал Хэндрикс. – Мне давно не приносят ничего стоящего, все чаще приходится любоваться на кости неприкаянных покойников, – махнул он на стол, где все еще лежал собранный по частям скелет.

Ник достал из кармана монеты и разложил на том же столе рядом с костями. При их виде у Энтони загорелись глаза.

– FACIAM EOS IN GENTEM UNAM, – воодушевленно прочел на латыни надпись на реверсе монеты. – Соединю вас в один народ! Это золотой соверен или юнайт Якова первого, объединившего две короны Англии и Шотландии. Такие чеканили с 1604 года и приравнивался он к 20 шиллингам. Изначальный вес около десяти грамм, хотя золота не больше девяти. Отлично сохранился! Великолепный образец!

Хэндрикс бросил монету в заготовленный раствор и с нетерпением принялся рассматривать следующую.

– Гинея – первая английская золотая монета, чеканенная машинным способом. Выпустил их Карл второй в 1663 году. Номинал тот же – 20 шиллингов, вес чуть больше восьми грамм, – кинул ее к первой. – И еще одна золотая гинея. Вот так. Полежат в растворе, проведу рентгенофлюорисцентный анализ.

Старик поднял на Ника заинтересованный взгляд.  

– В том, что это оригиналы, я почти уверен даже сейчас. Где вы их нашли?

– В пещере на Ла-Диг.

– И много там таких? – Энтони от любопытства готов был выпрыгнуть из собственных штанов, а Ник все тянул с ответом.

– Более чем, – наконец ответил он уклончиво, одновременно мне подмигивая.

Да что ж такое? Они сговорились?

– Я верил, что его однажды найдут, просто верил и все, – Хэндрикс задумчиво улыбнулся, погружаясь в собственные мысли, и продолжил рассказ, словно видел все эти события собственными глазами. – 13 апреля 1721 года у города Сен-Дени пират Оливье Левассер по кличке Ла Бюз на корабле «Кассандра» и его подельник Тейлор на «Виктори» наткнулись на крупную добычу. Португальское судно «Вьерждю Кап» еле уцелело в шторме, но его изрядно потрепало. Семьдесят пушек были сброшены за борт, чтобы судно не затонуло. Пиратам даже захватывать его не пришлось. Корабль был буквально набит сокровищами: золотыми и серебряными слитками, сундуками с золотыми монетами, жемчугом, бочонками с алмазами, шелком, произведениями искусства, жезлами, крестами и другими религиозные принадлежности архиепископа Гоа, который плыл на этом корабле в Португалию. На этом же судне был и португальский вице-король Индии, граф ди Эрисейра. Левассер с Тейлором поделили добычу. Есть факты, что члены команд двух кораблей получили по 5 тысяч золотых гиней и по 42 алмаза. Так же сохранилась легенда, что Левассер много лет спустя, с петлей на шее перед повешеньем, вытащил лист бумаги со странными знаками и прокричал: «Сокровища мои – тому, кто до них докопается!».

– Вы думаете, это они? – вырвалось у меня и сразу стало неловко, что перебиваю столь душевный рассказ.

– Возможно, криптограмму так и не расшифровали. Были попытки, но для разгадки необходимы глубокие знания древнегреческой мифологии, астрологии и тому подобного. Вот только все пути приводили на Маэ, а не на Ла-Диг. Не исключено, что хитрый пират намеренно пустил всех по ложному следу.

Двери в лабораторию открылись и в них вошла молодая симпатичная мулатка аппетитных форм с подносом в руках, заполненным разными склянками со снадобьями. Плавно покачивая бедрами, она проплыла к столу, поставила поднос и горячо поцеловала нашего старичка в губы, на что тот с нескрываемым удовольствием ответил.

– Моя Мануэла, – с гордостью представил нам девушку Энтони. – Все молодежь, заселяйтесь в номера, а у меня тихий час, пора лекарства принимать.

При этом он ущипнул мулатку за попу и та, взвизгнув, кокетливо засмеялась, снова прильнув к нему пышной грудью. Наш старичок оказался живее всех живых. Вот какие сокровища он скрывает за высоким забором и семью замками. Переглянувшись, мы с Ником поторопились на выход.

Выбрались из бункера мы по той же лестнице, но в этот раз из гостиной повернули в другую сторону. Дверь вела в ухоженный сад, в конце которого виднелся небольшой гостевой домик, напоминающий по архитектуре своего старшего собрата.

Здесь никаких сюрпризов и шифров не было, только ключ, спрятанный под огромной вазой у входа, как у обычных людей под ковриком. На входе нас встретила большая светлая гостиная, за ней уютная спальня в пастельных тонах, старинная кровать с балдахином, окна в пол и солнечный свет, полосками пробивающийся сквозь тончайшие шторы.

Я повернулась в сторону Ника, наблюдая, как он отбрасывает в сторону футболку, и медленно движется ко мне. Как же приятно было ощущать на себе этот взгляд, выдержанный и в тоже время такой глубокий, изучающий, магнетический. Чувствовать себя желанной для любимого мужчины. После всего пережитого в наших взаимных чувствах не оставалось никаких сомнений. И теперь мне хотелось жить! Сегодня, сейчас. Прикоснуться к каждой клеточке его тела, надышаться им, кричать его имя.

Шаг навстречу, и еще один. Солнечные лучики застенчиво заиграли на крепком теле, очерчивая проработанные мышцы, подсвечивая загорелую кожу.

Он был все ближе, его глаза лихорадочно блестели. Притянул меня к себе, опаляя дыханием шею, обвел подушечками пальцев контуры моих скул.

– Ник… – выдохнула с блаженством, прикрывая веки.