Красавица для Чудовища

В ближайшие дни всех невест ожидает знакомство с самим Королём! На первом балу Королевского отбора. Торжество обещает быть грандиозным — помимо Короля и невест в Зале Короны будет присутствовать чуть ли не весь высший свет столицы и многие важные гости из крупных городов, которые находятся в округе. А это означает огромное количество благородных мужчин, чему несказанно радуются мои подружки, которые сами себя назначают таковыми. Они же и пользуются каждым удобным случаем, чтобы выплеснуть на меня свой восторг, чем немало меня тревожат. То есть мне и так не по себе от осознания того, что грядёт, ещё и они своим чуть ли не круглосуточным щебетанием о возложенных на бал надеждах, добавляют мне волнений.

Впрочем, сокрушаться о том, что мне вновь необходимо учиться, я время нахожу.

Да-да, каждый день, после обеда и до самого ужина, нас, всех невест, учат королевскому поведению. А ещё танцам, манерам и умению вести беседу. Королевским, разумеется.

Это забавно, но, учитывая, что я ещё не отвыкла беспрекословно принимать любые наставления от преподавателей, скажем так, мне удаётся справляться лучше остальных.

Другие девицы уже давно отвыкли учиться чему-то новому, считая, что всё необходимое в них заложено, если не природой, то высококлассными учителями, нанятыми их родителями, когда те были ещё девочками. Нашей Смотрительнице на это, конечно же, плевать — она учит нас быть Королевами, а не просто благородными девицами. Потому её укоризненный взгляд достаётся мне не так часто, как прочим. Но достаётся, да.

За прошедшие дни я делаю ещё несколько открытий.

Во-первых, большая часть девиц оказываются надменными и глупыми. Высокомерие в них воспитывали сильнее, чем ум. Многие из них не желают хватать звёзд с неба и приехали сюда исключительно ради статуса Невесты Короля. Этот статус останется с ними на всю жизнь, чем они и гордятся больше всего остального.

Во-вторых, что для меня является настоящим открытием, почти все из невест по-настоящему не хотят стать Королевой. Но не сговариваясь, определяют ту, которая ей точно станет. Странно наблюдать, как они неосознанно, но и не слишком очевидно, словно бы признают превосходство своей соперницы.

На самом деле, таких невест три, но и те две молчаливо отдают предпочтение ей одной.

Её зовут Роза, и она полностью соответствует определению этого цветка. Такая же яркая, превосходная и опасная. К её красоте хочется прикоснуться, ощутить бархат её лепестков своей кожей, но вместе с тем, своими величием и холодностью, она как бы предлагает ценителю красоты вспомнить о том, что у цветка, давшего ей имя, есть шипы.

Что, впрочем, так же соответствовало моему собственному определению её красоты и красоты двух её подруг: огонь, воздух и вода.

Когда они находятся рядом, у меня сердце замирает, честное слово.

Опасная красота жгучей темноволосой девицы — самой главной из них.

Прозрачная, как воздух в вышине безоблачного неба, обманчиво хрупкая, красота одной из её подруг. Прозрачная буквально! Белоснежные, почти бесцветные, как лёгкий порыв ветерка, волосы; невозможно бледно-голубые глаза в обрамлении едва заметных, но густых, ресниц; мягкие губы, в которых едва теплится кровь. О, Аглая была поистине красива в своей обманчивой хрупкости, потому что сила, которой обладают самые сокрушительные ветра, ощущается в каждом её движении.

Как и разрушительный и беспощадный огонь ощущается в Розе.

Как сила могущественных волн ощущается в третьей из них. Обманчиво мягкой, как вода в пологой реке. Именно с бескрайней рекой я сравнивала красоту Юлианы. Её взгляд насыщенно-серых глаз всегда блестит золотом, как блики воды на ярком и горячем солнце по утру. Золотом отливают и её волосы, рассыпанные по плечам легкими волнами, которые словно бы двигаются сами по себе. Её полные губы создают ощущение жизни, той самой, которую ищет заплутавший в дебрях лесов странник и находит в бьющем и прохладном роднике, среди сточенных камней.

Эта троица поистине поразительна! Не удивительно, что остальные девушки заранее признают своё поражение в борьбе с ними. Я и сама в какой-то момент хочу признать своё поражение, да вовремя вспоминаю, что эта не моя война.

— Я кое-что выяснила, дорогие, — выразительно кивает Катерина; изящный ножечек в её тонких пальцах, которым она размазывает по кусочку хлеба гусиный паштет, таинственно сверкает в свете множественных ламп, как и её шоколадного цвета глаза.

Мы сидим с правого края Г-образного стола в большой трапезной, в которой обычно и проходят ужины. Сегодня атмосфера за столом весьма напряжённая — потому что уже завтра в это же время каждой невесте предстоит увидеть Короля в лицо. И, конечно же, показать себя в выгодном свете остальным присутствующим на балу.

Я заставляю себя оторвать взгляд от вошедшей в трапезную, — нет, не так — от вплывшей в трапезную великолепной тройки и посмотреть на Катерину, которая ожидает нашей с Лизаветой реакции.

— Не томи! — не разочаровывает Лиз свою подругу, наклонившись к столу, чтобы через меня взглянуть на неё. Да, они всегда предпочитают садиться с двух сторон от меня.

— Наша прекрасная Роза, — откладывая ножик в сторонку, смотрит на нас Катерина, — дочь самого Королевского казначея! Две остальные — тоже столичные красавицы. Они с самого детства живут в замке. Не удивительно, что они уже чувствуют себя здесь Королевами.

— То есть они лично знают Короля? — округляются голубого цвета глаза Лиз. — Выходит, они росли вместе с ним?

— Очень сомневаюсь, — качает головой девица. — Насколько мне известно, расти вместе с ним они не могли, потому что Король, как минимум, на десять лет старше каждой из нас. А может и того больше.

Выходит, ему больше тридцати лет или около того?

— Пожалуйста, скажите, что вам тоже не терпится взглянуть на него! — умоляет Лиз, неосознанно сжимая своими прохладными пальцами мою руку.

Я содрогаюсь, вспомнив рассказ служанки и собственные жуткие сны на его основании. Впрочем, Лиз этого не замечает, как и её подруга.

— О, о каждом Короле ходит великое множество слухов, — беспечно делится с нами Катерина. — И наш не исключение. Одни рассказывают, что он красивее одной из самых красивейших девиц, другие убеждены, что он страшнее самого жуткого беса. Поэтому, да, убедиться самой в правоте тех или иных будет очень интересно.

— И мне, — выдыхаю я неожиданно для себя самой.

Я больше ни разу не видела того странного мужчину, который наблюдал за невестами на первом собрании. Во мне против воли растёт желание узнать: был ли это сам Король или кто-то другой.

— Ой, — вдруг взволнованно замечает Лиз. — Они... Кажется, они направляются к нам!

После моего опоздания на собрание общаться со мной выказывают желание только Лиз и Катерина. Остальные же предпочитают обходить нас стороной, или смотреть с высока, или шептаться за нашими спинами. Даже за столом от нас держатся на приличном расстоянии, выделяя нашу тройку не меньше той, что совершенно точно сейчас направляется к нам.

Это, по меньшей мере, интересно, но и тревожно в той же степени.

Роза смотрит прямо на меня, и тревога в моей груди начинает преобладать над любопытством...

— От меня не укрылось то, что ты приехала из своей деревни, — слегка кривится Роза, остановившись с другой стороны стола, — задумав какой-то там план...

Всё очарование от её красоты разбивается в моём сознании на мелкие осколки, как если бы чья-то беспощадная нога в грязном ботинке наступила на тонкую корочку льда в лужице с потрясающим узором и оставила после себя слякоть и грязь. Именно такое впечатление создаёт её, мягко говоря, неприятный голос. Впрочем, как и то, какие слова им звучат.