"Отвергнутая целительница для Дракона" Моя новинка!

Дорогие читатели, рада сообщить, что стартовала моя новинка!
Отвергнутая целительница для Дракона

Жених бросил меня накануне свадьбы ради богатой вдовы, и я решила отомстить. Однако маленькая шалость обернулась крупными проблемами, и отец решил выслать меня из страны! Думал, что я смирюсь? Ну уж нет! Сбегу, устроюсь преподавательницей в академию и стану счастливой. Вот только новый декан боевого факультета, похоже, против меня… Что он скрывает? И почему так смотрит на меня?

Мягкая теплота, исходящая от потрескивающего в камине огня, в сочетании с теплом развешанных по дому магических артефактов, окутала меня с головы до ног. Оно проникало в каждую клеточку, расслабляя и успокаивая. Вот только меня не покидало гнетущее ощущение, что что-то не так. В доме стояла непривычная, какая-то неестественная тишина, нарушаемая лишь размеренным, бесстрастным тиканьем напольных часов, которые разбивали время на секунды.

Сняв промокшее пальто и повесив его на крючок, я осторожно двинулась вглубь дома. 

— Как мы ей скажем? — услышала я тревожный голос тётушки Беатрис.

— Кара — сильная. Она справится, — более уверенно отвечала тётя Ванда.

— Но она ведь его любит, — голос Беатрис дрогнул. — Бедняжка…

Две мои тётушки сидели в креслах у камина, обнимая тёплыми ладонями чашки с дымящимся чаем. Их лица были необычайно серьёзны, словно скрыты под невидимой тёмной вуалью.

— Добрый вечер, — прошептала я, неуверенно ступая на мягкий ковёр. — Что произошло? Почему у вас такие лица?

— Ох, Кара! — тётушка Беатрис вздрогнула и, поставив чашку на стол, поднялась мне навстречу. — У нас… — она беспомощно обвела взглядом сестру, словно ища поддержки. — У нас для тебя плохие новости.

— Кто-то умер? — сердце болезненно сжалось, а голос предал, превратившись в едва слышный хрип. — Отец?

— С твоим отцом всё в порядке! — резко отчеканила Ванда Стэйлин.

В отличие от своей сестры, она обладала более строгим, властным характером.

— Тогда что случилось? — не выдержала я. — Вы сидите тут, как на похоронах.

— Генри… — начала было Беатрис Эттвуд, но тут же была прервана.

— Лучше пусть прочитает сама, — Ванда протянула мне конверт, из которого виднелся сложенный вчетверо листок плотной бумаги.

Я не торопилась брать письмо, чувствуя, как леденящие пальцы страха сжимают сердце. Интуиция шептала, что ничего хорошего это письмо не несёт.

“Дорогая Кара, я должен сообщить, что…”

Каждое прочитанное слово отзывалось тупой болью в груди.

— Он… — я едва могла говорить. — Он… меня бросает. Генри… расторг помолвку…