Леди из будущего. Приглашение на казнь

Наташа не думала, зачем идёт в тайный ход. Так ли уж важно теперь, когда решено выйти замуж за Бруно, найти другой выход из замка?

В воскресенье он встретится с приходским священником, приезжавшим два раза в месяц в деревню, и огласит дату свадебной церемонии. Затем останется подождать нового года и всё, закончатся её мытарства. У неё будет дом, семья, стабильность.

Всё ещё чувствовала на губах его поцелуи. Крепла уверенность, что поступает правильно.

С улицы донёсся собачий лай. Значит, Бригахбург на обходе.

Подвязав полотенцем подол платья, девушка закрутила вокруг себя старую грубую простыню. Если она будет слишком грязной, то утром Наташа подкинет её в прачечную.

Оставив горящую свечу на каминной полке, толкнула низкую дверь и ступила на неровные камни узкого тайного хода. Ей ведь не страшно? Кого она может встретить в проходе, о котором знают только члены графской семьи? Ирмгард болен. Хозяин на обходе. Дитрих у жены под боком. Или под чужим боком.

Тихо и пыльно.

Шагов в мягкой обуви не слышно.

Тонкий луч фонарика скользит по стенам, полу.

Ступеньки вниз, вверх, снова коридор.

Вот дверь, похожая на ту, что ведёт в её комнату.

Кто здесь? — открыла окошко девушка, заглядывая в него. Темно. Прислушалась к особенной тишине нежилого покоя.

Снова ступеньки вниз, вверх, коридор.

Должна быть дверь, а её нет. Значит, не в каждой комнате есть выход в тайный ход. Ага, лестница на третий этаж. Опять коридор.

Кажется, Наташа находится с той стороны замка, где расположена её комната.

Не заметила, как стала разговаривать с собой. Не разговаривать, бубнить… по-русски:

— Вот дверь. Не торопимся. Помним, что можем выскочить на кого-нибудь нежелательного… Смотрим в окошко. Темно. Пусто… Дальше неинтересно. Пустые комнаты. А здесь пахнет жилым духом. Нет, ночью в ходе делать нечего, а выход из подвала всё же нужно поискать… Лестничка вниз… Снова вниз… Снова…

— Тьфу! Крыса! — шарахнулась девушка к стене. — Зараза, напугала. И сама, похоже, испугалась. Интересно, у крыс бывает остановка сердца от страха?

Сквозняк донёс знакомый запах солёных огурцов. Подвал. Теперь вправо под уклон и уже нет ни одной двери.

— Тьфу!.. Снова крыса. Гадость, фу! Ненавижу.

Проход стал ниже и у́же. Камень покрыт влажной липкой пылью. Пахнет сыростью и плесенью.

Наташа шла долго, собираясь повернуть назад. Остановилась перевести дух, прислонилась к стене. В конце этого тоннеля должен быть свет. Куда же ещё может вести ход? Конечно, к свободе!

Под ногами хлюпнуло. Вода?

Уклон стал круче.

Луч фонарика дёрнулся, выхватывая впереди массивную решётку, уходящую под воду. Значит, там финиш.

— Хм… И как туда попасть?

Замка́ на решётке не видно. Он под водой? Глубоко ли там? Выход затопило грунтовыми водами или нырять нужно под решётку и выплыть в колодец или на поверхность реки? Действо не для слабонервных.

Девушка опустилась, пробуя воду. Холодная. Какая же ещё? От воспоминания о реке бросило в дрожь. Наташа плотнее укуталась в простыню.

Назад дорога оказалась короче.

Крысы в подвале чувствовали себя вольготно.

Девушка поднялась на второй этаж и замерла. Куда теперь: направо или налево? Заблудилась? Этого ещё не хватало! Кажется, нужно повернуть налево.

Дверь. В окошке темно. Комната нежилая. А дальше что?

Хождения вверх-вниз уже напрягали.

Снова дверь. Та ли? Нужно было чем-нибудь пометить свою. О-хо-хо… Вот и горящая свеча. Наташа облегчённо выдохнула, толкая дверцу. Выйдя к зеркалу, остановилась и замерла.

Луч фонарика забегал по обстановке чужих покоев.

Со стороны умывальни услышала хриплый сдавленный вскрик. Направив свет на источник шума, всмотрелась. Обмякшая женская фигура в бесформенной сорочке, неестественно выгнувшись и выронив плошку со свечой, плавно сползала по стене на пол.

Клара? Наташа снова забрела не туда.

Предварительно выглянув в коридор, она рванула к своей двери. Устало опустившись на стул, перевела дух. Почему не догадалась выйти в коридор через любую пустую комнату?

— М-да, умная мысля́ приходит опосля́. Однако…

Домоправительница в глубоком обмороке. Ощущение было непривычное и странное. Будто внутри девушки от радости бесновалась вдруг проснувшаяся хищная сущность. Радость казалась несравнима с той, которую она испытывала при удачной сдаче экзамена или получении желаемого. Было не́что другое: дикое и пьяняще сладкое, с привкусом невыразимого восхитительного торжества.

Простыня оказалась не просто грязной. Наташа спрятала её под матрас — понадобится для следующей вылазки. И она совсем не подумала о свече. А если бы фонарик погас? Долго бы она выбиралась из подвала на ощупь.

Укладываясь спать, девушка заново переживала только что случившееся. Совесть не мучила. Клара очухается. А если бы в комнате оказался Бригахбург? По голове он её точно бы не погладил и одним обвинением в шпионаже она бы не отделалась. Поняла, как повезло избежать непоправимого.

Картинки одна ужаснее другой гудящим роем проносились перед глазами. В цвете и в подробностях представали сцены её обезглавливания, сожжения, четвертования. Но и в этот раз обошлось. Господи, спасибо тебе!

***

Кот… Ей снился чёрный кот. Тот самый, которого она гладила у купальни. Он тёрся о её щёку, заглядывал в глаза. Вчера она забыла оставить для него вкусненькое, что стало правилом: при ежедневной прогулке угощать в вольере собак печеньем и оставлять под скамьёй у водоёма еду для кота. Собаки каждый вечер приходили под окно, но она, помня недовольство графа, больше их не прикармливала.

От настойчивого стука в дверь, Наташа села в постели. Покачивалась с закрытыми глазами — сон не отпускал. Долго не могла сообразить, что кричат за дверью. Кому она понадобилась в такое время?

Раннее утро. Туман моросью опадал на стекло окна.

Девушка нехотя поплелась развязывать ручки на двери.

Из тёмного коридора в комнату ступила няня детей барона. Хватило пары брошенных коротких фраз, чтобы понять, что с мальчиком что-то случилось.

Быстро натянув платье и прихватив сумочку, заплетая на ходу косу, Наташа поспешила за женщиной.

В комнате Лиутберта горели свечи.

Придерживая на груди длинные распущенные золотистые волосы, Агна склонилась над сыном. Гладила его лицо. Увидев иноземку, уступила место. Молча.

Маленький барон кашлял, чесался и капризничал. Покрытый яркой красной сыпью, похоже, не спал всю ночь.

Типичная аллергия, — определила Наташа. Осталось выяснить от чего.

— Давно с ним такое? — спросила она у няни.

— С обеда.

— А чем вы его кормили?

Видя, что её не понимают, переспросила:

— Давали ему что-нибудь непривычное из еды?

— Всё, как всегда, — пожала плечами женщина.

Ещё несколько контрольных вопросов о меню ребёнка ничего не прояснили. Взяв кубок со столика, девушка понюхала содержимое — морс из чёрной смородины с мёдом. Пригубила. Сладко. Слишком сладко.

— Обычно он тоже пьёт столько сладкого?

— Пьёт, — пожала няня плечами.

Каждое слово из неё приходилось вытаскивать клещами. Наташа едва сдерживалась.

— Нельзя давать Лиутберту столько сладкого. Я говорила, что поить его нужно тёплой кипячёной водой. Организм ослаблен, а мёд — высокоаллергенный продукт. Исключите его из питания мальчика, — достала она антигистаминную таблетку, деля пополам. — Дайте воды, пожалуйста.

Баронесса кивнула служанке. Та промямлила:

— Нет воды.

— Так сходи! — похоже, Агна была раздосадована.

Из соседней комнаты вышел Дитрих. В приспущенных на бёдрах широких холщовых штанах, с рубахой, перекинутой через плечо, он выглядел вполне современно. Одетых подобным образом мужчин можно было встретить где-нибудь на отдыхе на пляже.

Оглядев русинку, церемонно поклонился, не спеша натягивать рубашку, будто нарочно демонстрируя своё идеальное тело.