Сдавайся, мерзавец!

Связаться с базой не получается. Связи нет. Турки предполагают, что в городе бушует непогода пострашнее, чем у нас. Поэтому мы просто идем, стараясь удалиться как можно дальше от опасного участка на открытое пространство.

Это удается часам к трем дня, когда уже даже я еле переставляю ноги, а Егорова держится буквально на одной силе воли! Но держится! Сила воли у нее просто на высоте!

Решаем поставить палатки, приготовить еды и отдохнуть до утра. Усаживаю несопротивляющуюся Настю, как куклу, под дерево, чтобы на нее поменьше лил дождь и начинаю устанавливать ту палатку, которую изначально тащил на себе, разместившись чуть в стороне от остальных. Расчет понятный - Егоровой отдохнуть в тишине надо, а эти туристы снова всю ночь трахаться будут!

Все девчонки-путешественницы падают прямо на землю без сил, и, надо сказать, многие мужики тоже. Турки, как самые выносливые, или просто привычные к подобным переходам, разводят костер, уныло посматривая в серое низкое небо, затянутое бесконечными облаками.

Вот это я отдохнул! Приехал, называется, в жаркую страну позагорать на море! Даже не верится, что такое вообще бывает... Делюсь своими мыслями с Егоровой. Она не отвечает.

- Ты что, со мной не согласна? - поворачиваюсь к ней.

Спит. Прямо так, сидя...

- Арс...

- Ч-ч-ч! - обрываю брата на полуслове. - Тихо! Не буди!

- Слушай, братуха, я чё-то не пойму! - шепчет он, придерживая палатку, пока я втыкаю колышки. - Чего ты с этой девчонкой возишься? С Улькой поругался...

- Я что, не могу помочь человеку? Мы с Настей работаем вместе!

- А! Не, ну, тогда конечно! Но все равно...

- Про Ульку только не надо, ладно!

- Окей. Мне, собственно, все равно - Улька, или эта... как там ее Настя... Это меня Лена к тебе послала, разузнать... Ты есть хочешь? А-то пока эта каша на костре приготовится...

- А что, есть что-то? - оживляюсь я.

Жрать хочется так, что от мыслей о еде кружится голова.

- Сейчас принесу. Там у моей мясо вяленое, хлеб и конфеты...

- О! Братуха, я люблю твою жену!

- Но-но! Ты не очень-то... А то накостыляю на правах старшего брата!

- Да я так, образно!

В палатке сыро. Сухих вещей у нас нет. Но мне кажется, я могу сейчас и в луже заснуть.

На ходу закидываю в рот пару кусочков принесенного Ильюхой мяса и иду будить Егорову.

- Насть... - шепчу, притрагиваясь кончиками пальцев к болезненно бледной мокрой от дождя щеке. Она не реагирует. Зову еще раз по имени. Итог тот же. Рявкаю погромче. - Тфу ты! Егорова!

Голубые сонные глаза тут же открываются.

- Пошли, что ли, в постельку! - демонстрирую ей самую широкую из набора своих улыбок.

- Мне кажется, я и здесь спать могу, - сонно щурится она.

Это я и так вижу.

Тяну за руку, помогая подняться. Ее пошатывает. Ничего, отлежится сейчас, полегчает... Должно ведь полегчать?

Залезает в палатку, падает на постеленные там мною наши вещи и, кажется, мгновенно засыпает. Ну вот! А я ей еды оставил! С сомнением смотрю на пару кусочков мяса и конфету. Съесть, что ли? Ну, глупо же, правда, не съесть? Нас же покормят скоро! Но какое-то мне не свойственное, новое чувство заставляет припрятать в рюкзак на потом... для нее... Я так-то не привык делиться...

Укладываюсь сбоку, предупредив Ильюху, чтобы позвал пожрать, когда будет готово.

Мы мокрые. В палатке сыро и душно. Жарко. Раздеваюсь по пояс. Обнимаю, устроившуюся на боку спиной ко мне Настю... На минуту закрываю глаза...

И просыпаюсь в кромешной темноте от ее крика!

- Что? Настя! Что случилось? - кручу головой по сторонам, безуспешно пытаясь разглядеть хоть что-то и понять, что стряслось.

- Соколовский! - выдыхает с облегчением.

- Ну, естественно, Соколовский... А ты кого бы хотела... - бурчу недовольно - не выспался, замерз, проголодался, темно, сыро, хреново все, короче! На хрена разбудила!

- Я думала... Или приснилось мне... Не знаю даже! Как будто ко мне мужик какой-то приставал.

Переворачиваюсь на другой бок, натягиваю сверху на себя свою же толстовку. Надо срочно уснуть, пока организм не проснулся окончательно! А то в таких условиях мне только в армии мучиться приходилось.

- Спи уже. Не было здесь мужика никакого. Я бы его заметил, - объясняю ей.

Не ложится. Так и сидит, молча и не шевелясь.

- ЧТО, Егорова?

- Мне страшно...

- О-о-о! Совсем, что ли обалдела??? Как девчонка трусливая... Ладно... Так и быть. Можешь меня обнять.