Империя Инфернум

Нирель

Тревога внутри не позволяла дышать полной грудью. Я уже слышала протяжные крики альвы, и разум сам рисовал в голове страшные картины насилия. Я дрожала не только от прохлады ночи. Любоваться красотой сада Маскулайна в этот час я не могла. Мы шли молча по мелким камушкам, которые впивались в замерзшие стопы и я едва не вскрикивала от боли, но возвращаться в теплый зал ни за что бы ни стала. Даже компания Дирама сегодня меня устраивала, хотя страх никуда не ушел. Я все так же боялась, что советник набросится на меня и надругается, ведь он пытался и не раз.

Советник присел на скамью окруженную кроной дерева, и я села с ним рядом. Здесь ветер не сдувал с ног и не трепал волосы. Я поджала под себя стопы, чтобы хоть немного согреться. Дирам снял с себя накидку и прикрыл мои ноги.

— Завтра распоряжусь, чтобы тебе доставили обувь.

— Спасибо, — обрадовалась я.

— Не волнуйся, Нирель, в Маскулайне тебя никто не тронет. Теперь ты под тотальной защитой. Спасти императора… — протянул он.

— Я сама не понимаю, откуда у меня берутся эти силы. Видимо, дело в цветке.

Дирам последний, с кем бы я хотела делиться переживаниями, но он единственный, кого я знаю в этом чужом городе.

— Дело в тебе. Ты и есть чудо, — улыбнулся он и погладил меня по волосам. Раньше он всегда так делал, когда приходил в деревню. Я чувствовала себя счастливой и защищенной. Но нам никогда не вернуть те времена. Я узнала его истинные мотивы и больше не доверяла.

— Когда закончится это безумие? — поежилась я, услышав новые крики Сайли.

— Еще не скоро. Если воины разошлись, то они не успокоятся, пока…

— Не убьют ее. За что, Дирам?! — посмотрела я в красные глаза советника. Прядь длинных белых волос выбилась из его косы и разделила лицо напополам. Я потянулась, чтобы убрать ее, но остановилась на полпути. Он схватил меня за руку и прижал ладонь к своей щеке.

— Жаль, что мы встретились в Инфернуме. Тебе бы понравилось в Криелти. Там мы могли быть счастливы. Зачем же ты спасла Кирона, снова обрекая себя на гибель? Без него империя пала бы уже сегодня.

Я отдернула руку и потерла лоб. Как мне объяснить ему, что я не глупа и прекрасно понимаю, что делаю? Как объяснить, что мне стало жаль этого зверя? Что сострадание оказалось сильнее желания быть свободной? Кирон защищал меня от стрел, он спас меня от лесного чудовища. Разве я могла так подло дать ему умереть у меня на глазах?

— Он не настолько плох, как о нем говорят.

Дирам рассмеялся.

— А какой он, по-твоему?

— Странный.

— Странный? Странный?! — взорвался советник от смеха. — Я многое слышал: безжалостный, жестокий, несправедливый, подлый, но такого…

Меня пробил озноб. Я не чувствовала носа и ног от холода, а пальцы на руках заледенели так, что я не могла их разогнуть.

— Не привыкла ты к холоду Маскулайна, — улыбнулся Дирам. — Я отнесу тебя в комнату.

Я попыталась противиться, но он с легкостью поднял меня на руки и понес в замок. Я прижалась к его тонкому, но крепкому телу и прикрыла глаза, но лучше бы уши. Крики альвы не стихали. Как она это выносит? Я бы уже умерла от разрыва сердца.

Уложив меня в теплую постель, советник позвал нагила и ушел, учтиво пожелав спокойной ночи. Я закрыла уши руками и провалилась в сон.

Вскочила среди ночи в холодном поту. Мне то и дело снились кошмары, где маму насиловали и рвали на куски шантаи. Свет от свечи, заточенной в красном стекле, мерцал перед глазами. В комнате было безумно холодно. Я получше укуталась одеялом, но оно не спасало от дрожи.

Я подошла к платяному шкафу в надежде найти теплую одежду. Он был до отказа набит платьями и накидками. Кому принадлежали эти шикарные наряды? Кто жил до меня в этой комнате. Покои настолько светлые, будто специально созданы для женщины. Я выбрала теплый черный плащ, обшитый кружевом, и набросила на голову капюшон. Неожиданно увидела в углу шкафа изящные сапожки. Решила их примерить. Они оказались гораздо больше моих стоп, но это меня не пугало. Я плотно зашнуровала их на голени и подошла к догорающему камину.

Нагил уснул в кресле и видимо давно, ведь дрова превратились в угли. Я бросила в камин куски от полена и подожгла бумагу от свечи. Долго смотрела, как пламя пожирает дерево, пытаясь представить, чем занята мама. Я тосковала по Силве. По реке, траве и лачуге, в которой пахло затхлостью. Совсем недавно я чувствовала себя счастливой. Меня любили и оберегали. Я думала, что это никогда не кончится, но вмиг лишилась спокойствия.

Необычные звуки отвлекли меня от мыслей. Я подошла к стене и припала к ней ухом. Что-то происходило в комнате императора. Неужели он очнулся? Стало так любопытно, что я на цыпочках вышла в коридор и, минуя спящую охрану, припала к щели в двери, что вела в покои правителя. Не думала, что увижу там Дирама в такой поздний час. Он стоял у камина, в одной руке держал мое порванное после боя платье, а другой сжимал набухший орган. Быстрые движения кисти и стоны заставили меня застыть в оцепенении. Я никогда не видела, чтобы мужчины ублажали себя таким способом! В Инфернуме полно мау, а советник нюхал мое платье и закатывал глаза от удовольствия! И почему в покоях Кирона?

Я ничего не могла понять, но мне стало так отвратительно, когда он извергся на стол, что поспешила убежать. Не успела юркнуть в комнату, как крепкая рука остановила меня. Я с ужасом посмотрела на шантаи. Глаза Тулека не переливались, они застыли, словно стекло. Он слегка покачивался, и от него за версту разило скумой.

— Ты чего тут ошиваешься?

Своим громким голосом он разбудил охрану и Дирам выбежал из покоев, как ошпаренный. Впервые видела алеющие щеки у белокожего альвы. Я и сама смутилась, вспоминая увиденное.

Я не знала, что ответить, будто проглотила язык. На ум ничего убедительного не шло.

— Нирель вольна ходить по дворцу. Вот только зря вышла ночью и без охраны.

— Это да. В такую ночь лучше не попадаться пьяным воинам на глаза. Альвы оказалось слишком мало.

У меня сердце забилось.

— Они убили ее?

— Потрепали хорошенько. Кирон не отдавал приказа убивать пленную. Я вовремя их остановил, даже сам не успел развлечься, — вздохнул шантаи. — С ней лекарь. Сказал, жить будет. Зашьет промежность, как надо и можно снова драть! — рассмеялся Тулек.

— Какие же вы все твари! — выкрикнула я, вырвалась, забежала в покои и захлопнула за собой дверь.

Упала на колени, сотрясаясь от рыданий. Била кулаками по полу от бессилия и злости на саму себя.

— Что с тобой?

Опустился передо мной на корточки Милт и поднял мое лицо за подбородок.

— Кто-то обидел? Пока Кирон без сознания, никто не вправе тебя трогать. Или он очнулся?

Я замотала головой.

— Они опять надругались над альвой! Они зашивают ее, чтобы снова…

— Ах, — вздохнул нагил и прижал меня к груди. — Не надо расстраиваться. Другой участи в Инфернуме у нее быть не могло. Странно, что вообще выжила после праздника.

— Что делать, Милт, как мне ей помочь?

— Никак, — посмотрел он на меня змеиными глазами. — Только Кирон может даровать ей неприкосновенность, но этого не случится. Он слишком сильно ненавидит альв и мау. А тут в одном лице.

— Но Дирам…

— Советник уже давно занял свое место у трона правителя. Он исключение.

— Почему нельзя просто держать ее в плену? Почему нужно измываться?!

— Кирон своих-то не жалеет, а ты спрашиваешь почему они альву терзают, — хохотнул Милт и уставился на сапожки. — Ты нашла ее сапоги? В шкафу были?

— Чьи? Кто жил в этих покоях?

— Ты бы поспала. Сегодня был тяжелый день.

Он не собирался отвечать на мои вопросы и настаивать нет смысла. Но зато я точно убедилась, что до меня в комнате жила мау. Интересно, кто заслужил такие почести в ненавидящем женщин Инфернуме?