Симфония Миры

Comme une ombre mouvante* (как движущаяся тень)

Легко общаться с человеком, если вы совпали с ним по тональности. О чем бы не шла речь, вы спокойно высказываете мнение, шутите самые глупые шутки и может даже специально хрюкнуть. Но если человек говорит другими октавами, вам всегда будет с ним не комфортно.

– Утром я столкнулась с Лизой. Она выходила из комнаты брата.

Сердце пропустило удар. Я не подала виду, что это задевает, но приложила все усилия, чтобы выровнять свое дыхание.

Стоило вчера согласиться пойти с Артемом на встречу. Но не думаю, что я смогла бы предотвратить это. У Яны болела голова, а у меня совсем не было настроения идти без нее. Артем и не настаивал.

Блондинка все же ночевала с Артемом. Но почему я их не слышала? К горлу подступила тошнота. Надо больше кушать, иначе я стану тоньше швабры. Для кого-то полезный навык быть незаметной и невесомой. Но я и так прожила свою жизнь призраком в чужом теле. Аккуратно, боясь сделать лишний шаг и лишний вздох без одобрения. Я не понимала, что мне нравится, а что нет. Чего я хочу, чего боюсь, и что вызывает во мне сильные эмоции.

 – Мне хочется вдавить ее пергидрольную черепушку в стенку и выколоть ее маленькие глазки. Но мы с Артемом договорились не вмешиваться в личную жизнь друг друга. Поэтому мое недовольство придется терпеть только тебе. – Яна продолжила намазывать масло на бутерброд, прикладывая для этого больше усилий, чем требовалось.

Я всем сердцем разделяла негодование подруги. Мне жутко бесила мысль, что Лиза получила то, что хотела. А хотела она Артема. Я прикрыла глаза, представляя, как мой сосед смотрит на нее своим прожигающим взглядом, потом касается руками ее бедер и задирает платье.

– Сволочь.

– Да. – Яна кивнула.

– То есть я хотела сказать, что она сволочь. Ушла и не приготовила Артему завтрак. Что за легкомыслие. – Мой голос дрогнул. Сегодня я опять приготовила завтрак своими руками. Суетливо взяла со стола двухэтажный горячий бутерброд, с которого вот-вот свалится сыр, и положила его на кружку со сладким чаем. – Еще и сбежала с утра пораньше, – не поднимая глаз на подругу, я поспешила скрыться за холодильником. – Не мог найти себе получше.

И зачем я встала так рано? Убралась, намыла полы и приготовила всем завтрак. Мои кулинарные способности растут. Плюс одно блюдо в мой трёхстрочный список поварских навыков. Пельмени, омлет и овсяная каша дружно приветствуют двухслойные горячие бутерброды. Надо было забрать и бутерброд Артема. Или посолить его, чтобы больше не просил завтраки. Но я так гордилась собой. Я не безнадежна. Это лето я запомню на всю жизнь. Но эта блондинка. Я мысленно представляла, как расправлюсь с ней.

На лестнице я споткнулась о ступеньку и пролила горячий чай себе на коленку.

– Черт.

Проходя мимо двери Артема, я остановилась и показала язык. У меня внутри все кипело. Еще я хотела стукнуть пяткой по дверному косяку. Но если я ударю слишком сильно, то опять пролью чай и лишусь драгоценного завтрака. Голодать я не собиралась, а ела я последний раз вчера утром. Еда дороже. Да и выпирающие костяшки на бедрах стали доставлять дискомфорт.

Придерживая подбородком бутерброд, я заставила себя уйти, уже предвкушая поедание завтрака. Но не успела я открыть свою дверь, как за спиной послышался голос.

– А где мой чай?

Я мгновенно нырнула в свою комнату, проигнорировав вопрос парня. Не хочу видеть его удовлетворенное лицо после бурной ночи. Но Артем посчитал иначе. Он зашел, не постучав, и застыл в дверях. Его взгляд был направлен на мою стену, где висел рисунок, который я стащила вчера ночью из комнаты Руслана и не предусмотрительно повесила себе над кроватью. Рисунок голой девушки, груди которой были прикрыты длинными волосами, а в ногах у нее сидел единорог, истекающий кровью. Не знаю, почему я его взяла, но мне показался он забавным. В девушке я увидела себя, а в сказочном существе мой убитый детский мир.

Артем выглядел, как всегда, свежо и опрятно. Только каменное выражение лица парня опять вызывало во мне раздражение. И я, не дав ему сказать ни слово, сразу начала нападать: – Ты не видел больше Егора? – В глазах парня тут же скопились грозовые тучи. Земляничная поляна обещала превратиться в место с пепелищем. И я сама сейчас бросала спичку. – Он был на вечеринке?

– А ты соскучилась?

– Я хочу его увидеть.

Ответ мой прозвучал не очень уверенно, но я подняла подбородок, чтобы придать убедительности словам.

– Чтобы он еще раз тобой воспользовался и бросил? – Спокойный тон парня и его слова вызвали мурашки у меня на спине.

– Я хочу поговорить с ним. Вдруг это недоразумение, и он не бросал меня.

– Ненормальная? Может лучше завесишь стену своими порнографическими иллюстрациями?

Возмущение и злость поглотили меня. Конечно, я ни за что на свете не хотела встретиться с Егором. Я так сильно его ненавидела, что даже имя произносить было противно.

– Ненормальная эта та, что провела сегодняшнюю ночь с тобой. Я хотя бы испытывала к Егору чувства. А она просто трахнула тебя и пошла хвастаться своим достижением подружкам. – Мой голос перешел на крик, но слова летели как лезвия. – Я не слышала стонов. Настолько ты плох?

– У вас с Лизой намного больше общего. Ты такая же бешеная ревнивая истеричка. Расстроилась, что я не взглянул на твой голый зад вчера? – Артем улыбнулся, но улыбка была хищной. – Я могу все исправить, Леди, только попроси. – Голос Артема стал тише. Он старался говорить сладко, но в словах сквозило издевательство.

Щеки запылали, а к глазам подступили слезы. Я не выдерживала столкновения. Мой опыт ведения переговоров и так не велик, а тут использовались все запрещенные средства. Артем понял, что перегнул и подошел ко мне ближе, смягчившись.

– На кухне, когда ты наливаешь себя чай, то нагибаешься, чтобы выкинуть использованный пакетик в мусорку. Или встаешь на носочки, когда достаешь сахар с полки. И каждый раз мышцы на твоих ягодицах играют со мной, а тонкие щиколотки заставляю видеть ночами сны, где я раздеваю тебя. Или, когда ты выходишь из душа и жмешься в мое махровое полотенце. Тонкие плечи и острые ключицы я мог бы нарисовать закрытыми глазами мелом на потолке у себя в спальне вместо звезд. И смотреть на них ночами напролет, загадывая желание на каждый хрупкий изгиб.

Слушая почти шёпот, я перестала дышать. Артем был похож на шамана, а я слушала как заворожённая, боясь пошевелиться и испугать сладкое видение. Парень за секунду сократил оставшееся между нами расстояние и уронил меня на кровать. Руками сжал мои кисти и пригвоздил к подушкам. Я замерла от шока и все еще была под впечатлением от сказанных только что слов.

Он сверлил меня взглядом. Я чувствовала его дыхание на губах. И готова была закрыть глаза и преодолеть оставшиеся между нами миллиметры.

Но Артём отстранился. Все волшебство момента исчезло.

– Если ты хочешь быть тут – будь. Хочешь дружить с Яной – дружи. Но не нужно залазить в койку каждому, кто поманит тебя пальчиком и наговорит красивых фразочек.

Я не успевала за сменой его настроения. Снова вернулся холодный и бесчувственный Артем. Почему? От его слов я испытала стыд. Смысл жег меня, как раскалённое железо. Я чувствовала себя сокрушенной. Поражение было унизительно. За что он так со мной?

– Не нужно играть со мной в эти игры, школьница. И если тебе еще интересно, зачем я пришел, то я нашел твоего отца.

Его слова подействовали на меня, как холодный душ. И я пришла в себя.

– Прости. – Голос мой прозвучал неестественно хрипло.

Ему не нужно ни мое сердце, ни мое тело. Не нужно было и Егору. Никому.

– Просто я хотела отомстить Егору. – У меня промелькнула мысль. Пусть уж лучше презирает, чем не замечает.

– Еще кое-что. – Я не хотела, чтобы он сейчас так ушел, злясь на меня. Но ничего лучше я не придумала, как попросить об еще одном одолжении. – Мне нужен мой кот. – Не знаю, почему в эту секунду я вспомнила о нем. Но он единственное живое существо, которое меня любит любую. И мне сейчас очень не хватало его горячей шкурки.