Симфония Миры

Risoluto* (решительно, твердо).

Общество может травмировать. Самоощущение страдает из-за презрения окружающих. Мы уже не руководим своей жизнью, лишь плывём по течению, отталкиваясь об буйки чужих взглядов.

 Заплаканная, я прибежала в комнату соседа. Руки мои дрожали, пока я пыталась разблокировать телефон. «Что я наделала?» эхом звучало в моей голове. Но комната оказалась пуста.

– Кто-нибудь? Здесь есть хоть кто-нибудь? – Мой голос сорвался на крик. Потеряв последние силы, я села на корточки и стала бить кулаками об пол.

Сосед вышел из душа и кинулся ко мне.

– Что случилось?

Рыдания заполнили комнату. Я плакала на плече у парня, имя которого я до сих пор не знала.

– Артем. Меня зовут Артем. – Как в утешении или от растерянности сосед поделился «сакральной» тайной. Затем сел рядом и прижал меня к себе, как уже делал однажды. Земляничная поляна снова унесла меня на лесную тропу.

Когда я готова была объясниться, то достала телефон. Дыхание мое выровнялось, но слезы не останавливались.

– Фото.

Артем молча взял телефон из моих рук и прочитал пост. Мне было стыдно еще раз смотреть туда. Я не могла поверить, что позволила себе такое.

Когда утром проснулась в своей новой комнате от непрерывно приходящих сообщений, то сначала подумала, что это папе не терпится сообщить мне пол будущего ребенка. Или хочет попросить, чтобы скорее вернулась от бабушки с дедушкой. Или Вероника беспокоится, куда я так надолго пропала.

Но перед моим взором предстала голая девушка в анфасе. Ее темные волосы рукой были зачесаны назад, а другой она впивалась в плечо мужчине, у которого сидела на коленях. Ее груди, шея и лицо были в центре кадра, и фотография несла явный сексуальный характер.

Меня затрясло. От нервов зуб на зуб не попадал. Я пыталась удалить пост или пожаловаться на автора, но не выходило. Во всех моих социальных сетях эта и еще пару подобных фотографий красовались в сообщениях и на главных страницах. Сколько их уже успели посмотреть людей? Я пролистала страницу вниз и читала комментарии, которые приходили один за другим. «Шлюха», «горячая соска», «а мне тоже дашь, оставь номерок», «давалка очередная». Каждое прочитанное слово, как гвоздь, входило в сердце и сбивало дыхание. Я закусила сильнее губу, чтобы справиться с болью и обидой, но почувствовала металлический вкус во рту.

Артему хватило минуты, чтобы понять.

– Отец видел?

Я кивнула, вспоминая пропущенные звонки на телефоне от папы.

– Жди меня здесь, поняла?

***

С яхты еще не успели убрать вчерашний мусор. Я чуть было не наступила на осколок от разбитой бутылки шампанского. Картина такая же печальная, как и мое утро.

Тишину разбудил голос парня. В бархатном тембре Егора сейчас звучали совсем непривычные для меня ноты:

– Где она? Я вышибу тебе мозги, если ты что-то ей сделаешь.

Я прижалась к стене, чтобы меня не заметили.

– Единственный, кто опасен для нее – это ты. Так что проваливай на свой север пасти медведей и играть им на своей балалайке. – Артем разговаривал с Егором на повышенных тонах.

– Я убью тебя, если ты ей навредишь. Клянусь.

– Так же, как и Катю?

Егор со всей силы прижал друга к яхте и ударил кулаком в стену за его спиной. С минуту парни смотрели в глаза друг друга. Черное небо встретилось с кучевыми облаками.

Я сажала рот рукой, потому что слезы снова потекли из глаз. Егор резко развернулся и ушел быстрым шагом с палубы. Тело мое замерло, но мои всхлипы все же услышал Артем.

– Ты не поняла, что нужно ждать дома? Почему ты здесь? – Глаза его были налиты злобой, а на правом виске пульсировала вена. Скулы были сжаты так плотно, что можно было изучать по лицу анатомию.

– Я, я., – пыталась подобрать слова, но страх разозлить парня еще сильнее парализовал тело.

– Почему ты молчишь?

Но мое молчание тоже не успокаивало. Парень прижал меня к краю палубы и схватил за шею. Его одной руки хватило, чтоб поднять мой подбородок и заставить смотреть на него.

– Тебе страшно?

Я мотала головой. Мне было страшно, но я не хотела признаваться ему в этом. Слезы высыхали на ветру, а я вот-вот вывалюсь за борт, в холодную воду. Но я хорошо плаваю. И я хочу жить.

– Скажи! – Артем сильнее сжал руку, а я задержала дыхание. – Скажи, черт тебя побери! – Парень был очень зол, и я могла сейчас поверить в то, что он может меня убить. Адреналин ударил в кровь так, что стук моего сердца заглушал весь посторонний шум вокруг. Все потеряло смысл. Фото, родители, смерть.

«Меня предали. Я никому не нужна. Ты не причинишь мне боли больше, чем я уже испытываю». Слезы опять потекли из глаз. Слезы разочарования, а не страха. В глазах парня я видела отражение себя. Он был сильнее, но обезоружен и оголен как нерв. Даже за его неистовым бешенством проглядывалось отчаяние. Злость была следствием боли, которая разрывала его изнутри. Его душа сейчас была темнее его черных глаз, которыми он пристально смотрел на меня. Но не видел. Или видел не меня?

– Артем. – Как можно спокойнее на выдохе произнесла я. Губы парня были слишком близко, и если кто-то сейчас видел нас со стороны, то подумал, что мы собираемся поцеловаться. Но мои холодные синие губы вряд ли сможет согреть этот поглощенный ненавистью человек. Только спалить. Где-то в глубине души я уже смирилась с исходом, и на смену страха пришло облегчение. Я больше не буду испытывать эту боль. Меня больше не поглотит с головой эти съедающие изнутри ощущения стыда, обиды и потерянности.

И тут парень резко отпустил меня и отшатнулся. Я стала откашливаться. Воздух снова наполнил легкие, а к лицу прилила кровь.

– Ты не понимаешь. Ему ты не нужна. Нужна, но не ты.

Я не сразу поняла, о ком он говорит.

– Кто? Егор?

– Ты влюбилась в него! Как последняя глупая дурочка, повелась на харизму и смазливое лицо. А он поиграл с тобой и выставил тебя на всеобщее посмешище.

Опять боль. У меня не осталось сил больше плакать. Нервы были на пределе, и я совсем не понимала, что происходит. В моей голове не укладывалось, как можно было так притворяться. А чего я ожидала? Сама запрыгнула к нему на руки, сняла платье. Что я себе напридумывала? Что я видела в его глазах? Страсть? Такую же дешевую и нелепую, как моя помада на губах в тот вечер.

– Ты не первая и не последняя.

– Что мне делать? –  В воздух задала вопрос я.

Артем как будто ждал этих слов, ответил сразу:

– Возвращайся домой.

– У меня нет дома, – упрямо запротестовала я. – Мне некуда пойти.

– Тогда оставайся. Я тебя смогу защитить. И помогу справиться. – Артем опять подошел ближе. Вена на его виске до сих пор бешено пульсировала, а глаза горели черной бездной. Но в жестах больше не было ничего угрожающего. Он смотрел на меня, и я читала во взгляде, что нужна. Просто рядом. Он нуждался во мне даже больше, чем я в нем.

– Остаться? Могу ли я доверять тебе? Могу ли вообще доверять хоть кому-то.

– Я не причиню тебе боль. Обещаю.

Меня разрывали противоречия. Одновременно исчезнут, зарядить Артему пощечину и расплакаться на его плечах.

И как будто он прочитал мои мысли: – Просто рядом, я смогу защитить тебя. Я не защитил Катю, но смогу тебя.

Я нужна ему. А он нужен мне. Катя. Ее имя подействовало на меня как ключ. Оно открыло дверь моего доверия, которая собиралась с грохотом закрыться навсегда.

Я попыталась улыбнуться. Но щеку засаднило и к горлу подступил нервный ком. Губы обветрило и адски хотелось пить. Меня пугали мои мысли. Я реально хотела перестать дышать? Чего бы я тогда себя лишила? Никогда бы не узнала, что значит быть по-настоящему взрослой. Не узнала бы, что такое, когда тебя любят в ответ, искренне. Не познакомилась бы со многими интересными людьми и не посетила ни одной другой страны. Пропустила куча интересных крутых концертов и выставок современных искусств. А еще сырники с лимонадом. И я никогда бы не смогла примерить разные стили одежды. Но самое страшное – я не смогла играть. Это настоящая трагедия. Даже больше, чем парень мудак и голые фотки в интернете.