🎷Артефактор под прикрытием

Утро, центральное отделение лоусонской полиции (Эстелия)

Сделав небольшой глоток ароматного кофе с кардамоном, я поставила чашку на стол и принялась внимательно изучать принесенные Джаредом конфеты. М-м-м… розы из белого шоколада, сердечки из молочного, морские звёзды из чёрного… с чего бы начать?

Начать хотелось со всего и сразу, но немного подумав, я решила цапнуть белоснежную розочку, так похожую на ту красоту, которую мне вручили утром на выходе из комнаты.

После вчерашнего вечера Джаред перестал осторожничать и перешёл в активное наступление, твёрдо решив не только закрепиться на завоёванных позициях, но и продвинуться дальше. Поэтому на рассвете меня уже ждал шикарный букет роз, коробка изумительно красивых конфет ручной работы и вкусный завтрак.

А поскольку попить кофе дома мы не успели, сладкий презент я решила взять с собой на работу, чтобы поддерживать настроение в течение тяжёлого трудового дня.

– Так-с, что тут у нас, – расправившись с розочкой и кофе, я принялась изучать отчёты по продажам материалов и комплектующих для биоартефактов.

Вчера мы получили обещанные отчеты только от двух компаний, и это было первым тревожным звоночком. Вторым стало то, что «великая и неподражаемая» «Биокаанта» ничего так и не предоставила в отдел по контролю качества медицинских услуг.

Когда же Комитет отправил повторный запрос, были предоставлены отчёты только за последние тридцать дней. При этом, юристы «Биокаанты» выслали в отдел по контролю качества медицинских услуг предупредительно письмо, в котором было прописано, что согласно государственному контракту, без ордера Комитет не имеет права требовать от компании сведения о продажах, совершённых более месяца назад.

Остальные компании безоговорочно прислали требуемые отчёты за последний календарный год.

Компания «Бионна» специализировалась на материалах для изготовления протезов суставов и конечностей, а «Аварра» – исключительно на материалах и комплектующих, использующихся в кардиологической биоартефакторике.

С «Аваррой» я работала, когда создавала искусственное сердце для Амира. Но поставляемые ими материалы были настолько узкопрофильными, что эта компания изначально была вне подозрений.

Через «Бионну» заказывались менее специфические материалы, используемые в общей биоартефакторике, но их отчёты были кристально чистыми. Они работали только с государственными клиниками. Изучив их отчёты, я не нашла ни одного контракта с частными лицами. Хотя продавать материалы артефакторам, имеющим государственную лицензию на частную практику, не запрещалось.

А вот «Биокаанта» меня неприятно удивила. Они наотрез отказались предоставить развёрнутый отчёт о продажах и информацию о частных лицах, закупавших материалы, объявив, что таким образом соблюдают закон о неразглашении персональных данных клиентов.

И, что самое страшное, по закону они действительно могли так поступать. У нас не было доказательств, что они напрямую сотрудничали с доном Геррой. Поэтому мы не могли требовать у них базу данных о клиентах. Но, с другой стороны, компании, которым нечего было скрывать, спокойно предоставили всю необходимую информацию.

– Что-нибудь удалось найти? – на ходу спросил Джаред, вихрем ворвавшись в кабинет.

– Не совсем. А что случилось?

– Офицер, отслеживающий перемещения Амира Вэйзо доложил, что пять минут назад он зашёл в лоусонский музей живописи. Это наш шанс.

Бездна…

Документы едва не упали на пол. Лишь в последний момент мне удалось перехватить выскользнувшие из ослабевших рук бумаги.

Так быстро? Сейчас? Дыши, Эсти, дыши... А когда, если не сейчас? Это идеальный шанс. Другого такого может не быть.

– Флоренс, – Джаред подошёл ближе и взял меня за руку, – я понимаю, что это вышло слишком неожиданно, но…

– Я справлюсь!

– Хорошо. Переодеваться и гримироваться будем в кабинете, нам сейчас принесут всё необходимое. Также через пятнадцать минут сюда прибудет сестра Саймона. Луиза и несколько настоящих, но проверенных репортёров, отправятся с нами.

Что ж, логично. Так наш спектакль будет выглядеть намного достовернее.

– Сейчас, пока у нас есть несколько минут, можете рассказать, что с поставками? – бегло спросил Джаред.

– Всё мутно, но за одну мелочь можно зацепиться. В отличие от других компаний «Биокаанта» за последний месяц вообще не сотрудничала с государственными клиниками. Зато продала частным артефакторам материалов и комплектующих почти на два миллиона золотых!

– Значит, будем пробивать этих безгранично богатых артефакторов! – присвистнул оборотень. – Я очень хочу знать имена тех, чья частная практика продвигается настолько успешно, что они могут позволить себе такие затраты.

– Мы не узнаем. Они отказываются предоставить эту информацию без ордера.

– Проклятье, – выругался Джаред. – Ладно, подумаю, что можно сделать. Сколько в среднем стоит, например, м-м-м-м… протез руки?

– Зависит от того, что вы подразумеваете под понятием «рука». Протез кисти может в среднем стоить от сорока до ста двадцати тысяч золотых. Если техник-протезист делает абсолютный аналог настоящей конечности с сохранением мелкой моторики, такая работа может стоить и около ста пятидесяти тысяч. Но позволить себе такие траты могут единицы. Большинство пациентов заказывают бюджетные протезы.

– Понял, это именно то, что я хотел услышать. На какую сумму распродались за последний месяц остальные компании?

– «Бионна» продала материалов в общей сумме на триста тысяч, а «Аварра» на триста двадцать пять.

– Тогда будем отталкиваться от этого, – сказал Джаред, – только пойдём обходным путём. Выясним имена всех лоусонских биоартефакторов и техников-протезистов, ведущих частную практику по государственным лицензиям.

– И нам понадобится список всех частных предпринимателей, занимавшихся благотворительностью в… особо крупных масштабах. Здесь есть два таких контракта, предусматривающих деятельность согласно второму классу лицензии. То есть, эти материалы были проданы частным лицам, осуществляющим крупные закупки по меценатским лицензиям для какого-либо приюта, интерната или государственных клиник.

– Запрос на эту информацию я отправил ещё вчера утром.

– Отлично, тогда…

Договорить я не успела. В дверь постучали и тут же, не дожидаясь приглашения, в кабинет вошёл Саймон:

– Доброе утро, мисс Найтерс, – сказал судмедэксперт, – Джаред, у нас всё готово.

– У нас тоже. Приглашай Луизу и гримёров.

Через сорок минут, Лоусонский музей живописи (Эстелия)

– Сейчас мы с вами находимся возле главного культурного и архитектурного памятника Лоусона! Это величественное здание было построено гениальным архитектором Камилем Дергано через десять лет после окончания Смуты. – Луиза деловито поправила элегантную чёрную шляпку, великолепно оттеняющую её платиновые волосы, и подошла ближе к расположенной перед входом арке.

За ней тут же ломанулась толпа агентов под прикрытием, среди которых чудом затесались два настоящих фотографа и один стенографист.

Согласно плану, вначале мы должны были помозолить глаза окружающим, бродя вокруг музея и намеренно привлекая к себе как можно больше внимания. Учитывая, что за Амиром следили люди дона Герры, тихий неприметный одиночка, пытающийся поговорить с мастером Вэйзо, вызвал бы больше подозрений, чем пёстрая и шумная стайка журналистов, делающих репортаж для Комитета по культуре.

– Обратите внимание на эти колонны из алого мрамора! Они символизируют кровь, пролитую во время Смуты. А эта дорожка из белоснежных плит, ведущая к входу в музей, отражает надежду на светлое будущее. Она соединяет эпоху кровавых войн и…

Сестра Саймона продолжала бойко рассказывать о лоусонском музее живописи и выставленных в нём уникальных экспонатах, а я пыталась собраться с мыслями и подготовится к встрече с отцом.