Дом, милый Дом... и Баба Яга при нем. Часть 2

Глава 12

— Сойдет? — Иван держал за задние лапы мелкую нежить, розовую с серыми пятнами.

Тварь ощерилась, попыталась выгнуться и цапнуть человека за руку – помешало сливочно-белое, с трогательным пушком пузо.

— Какая-то… выхухоль неторопливая, — засомневалась Катя. — Я ее не целясь подстрелю. А нам же нужно, чтобы она меня в чащу завела.

— Ты ее недооцениваешь, — возразил Иван, покрутив добычу перед глазами. — Я сам, как заяц, все скалы обскакал, чтобы сию красоту поймать. У нежити слабые не выживают. А эта даже упитанная.

— И что она там сожрала такое, что бока разнесло? — проворчала Валя.

— Даже представлять не буду, — содрогнулась Катерина.

— Я тоже, — передернул плечами Виктор.

— Девчонки, не страдайте, — сказал Иван. — Эта тварь жрет эмоции. Для человека опасна, если скопом подберется и высосет волю к жизни – восстанавливаться долго, да и без желание жить легко ненароком обрести вечный и тихий покой. Для этой… выхухоли на поле боя сейчас – шведский стол. Потому я ее и выбрал. Зубы – это так, для куражу и антуражу.  

— Ладно, — вздохнула Катя. — Чем богаты, тем и рады. Кидай.

Они стояли у тропы, уходящей в чащу за Выжень-поляну. Катерина не смела смотреть Ивану в глаза. Она знала, чего ему стоило согласиться на авантюру. Но иначе он бы не был Леонтьевым, внуком Ядвиги и магом, стоящим на страже на границе двух миров.

Если бы только мир людей знал, сколько раз его спасало «мифическое» Лукоморье. Если просачивались в него щупальца Нави, то редко и без той разрушительной силы, что жила за Гранью.

— Все запомнила? — повторил Ваня.

— Все.

— Помни: мы рядом, даже если не близко, — проговорила Валя. — Не верь ни единому его слову. Он постарается тебя убедить в нашем предательстве или еще что-нибудь придумает, чтобы ты поверила, что выход у тебя один – уступить. Он в этом всегда хорош был, даже без морока. Тяни время. И если что-то пойдет не так, ты знаешь, что делать.

— Я знаю. Я буду осторожна.

Леонтьев швырнул тварь на тропу. Нежить шлепнулась на спину, взвизгнула и рванула в чащу. Катя понеслась за ней с луком наизготовку. Ее целью было не дать твари свернуть с тропки, что та сразу же, разумеется, поспешила сделать.

Катерина аккуратно вонзила одну стрелу у носа «вапирюги», нежить подпрыгнула и заметалась у кустов. Катя носком сапога вернула ее на тропу, поймала на лету вернувшуюся стрелу, и, чувствуя себя героиней комикса о суперженщине, громко пожелала немёртви побольше того, что заменяло ей мозги.

К счастью, тварь отличалась зачатками ума и сообразительности. После третьей попытки, с оцарапанным стрелой ухом и несколькими потерянными клоками шерсти, она уяснила, что тыкаться в колючие кусты вдоль тропы себе дороже. Теперь возникла другая проблема: выровняв бег, нежить понеслась быстрее. Кате показалось даже, что бочки твари на глазах худеют и поджимаются.

Они бежали и бежали. У Катерины закололо в правом боку, перед глазами заскакали красные пятна. Лес стал гуще, мрачнее. Солнце ушло с тропы, и Катя уже не видела саму тварь, лишь слышала ее повизгивание. На него и ориентировалась.

Что-то давило на сознание. Слова складывались в строки, но Катерина не позволяла им прозвучать. На нее надвигалась опасность, и Катя почувствовала знакомый внимательный взгляд колдуна.

А потом внезапно чаща расступилась, и огромный дуб, на пол-леса и полнеба, угрожающе качнул к Катерине ветви. Нежить с торжествующим визгом исчезла в подлеске. Катя осталась на поляне с кружащейся головой и привкусом крови во рту. И это не усталость от бега крутила ее и заморачивала. Это Навь почуяла человечка, смертного, душой обремененного – сладкую, хоть и малокалорийную с точки зрения ненасытной бездны жертву.

— Ну, — пробормотала Катя, пытаясь осмотреться. — Самое время для выхода на сцену.

С дубом что-то было не так. Дерево жило и дышало, но словно на последнем издыхании. Шуршали сухие листья, тихо осыпаясь Кате под ноги. Здесь царило совсем другое время года: вроде вечное лето, а приглядишься – мертвая осень.

Внезапно наступила тревожная, звенящая тишина, на поляне посветлело. От дуба отделилась человеческая фигура. Владимир подошел быстрым шагом, Катя открыла рот, но получила удар в плечо и подсечку.

Обнаружила себя лежащей на земле, щекой на палых листьях. Там, где земля была неприкрыта листвой, шевелились черви. Что-то больно придавило позвоночник. Хрустнуло. Катя надеялась, что это лук. Хотя лука тоже было жалко.

Катерина протестующе замычала. Владимир убрал ногу с Катиной спины, наклонился к уху:

— А я уже позвать хотел. Зовом древним, чернокнижным. Колебался только: на древнюю черную магию энергии много уходит. Ну так она не чета нынешней. А ты сама прискакала. Зачем за нежитью гналась?

— Дай встать. Скажу, — получилось невнятно, но проникновенно.

— Дам. Но если начнешь свои сказочки рассказывать, до финала не доживешь. Церемониться больше не буду. В невесты уж не зову. Попалась ты, Катерина.