Карт-Бланш для Синей Бороды

Те гости, кто по каким-то причинам не смогли или не захотели покидать Конмор до завтрашней охоты, были расселены по комнатам замка и устроены со всевозможными удобствами. Нам пришлось потесниться – в моей спальне расположились сестры и матушка, а ещё я забрала к себе Гюнебрет, уступив её комнату леди Симиле с сопровождающими.

Когда все были размещены, пели уже вторые петухи, а я мечтала лишь о том, чтобы упасть в постель и забыться сном. У меня не было даже сил, чтобы вспомнить прошедшее торжество, порадоваться успехам Гюнебрет, которая ничуть не сплоховала и протанцевала целый вечер, или погордиться эффектом, произведенным Моховым тортом.

Как и ожидалось – матушка не спала. Прикрыв свечу ширмочкой, она сидела за столом, задумчиво глядя перед собой. Едва я вошла, матушка поднялась мне навстречу, взяла у меня из рук подсвечник, поставила его на стол и принялась помогать расшнуровывать платье.

- Устала? – спросила она заботливо.

- Что по сравнению с этим – лавка господина Маффино? – ответила я. – Детская забава, да и только.

- Надо было поручить всё слугам.

- Хочешь сделать хорошо – сделай сам, - повторила я ее же любимую поговорку.

Мы шептались, чтобы не разбудить Гюнебрет и сестер, а потом загасили свечи и улеглись рядом. Я прижалась к матушке, как в детстве, когда прибегала в её постель, когда снился кошмар. Глаза у меня слипались, но вопрос матушки мгновенно прогнал сон:

- Ответь мне честно, Бланш. Случилось что-то, о чем я не знаю?

Я затаилась, а потом пробормотала:

- Ох, я так хочу спать… Поговорим завтра…

Но матушка не желала спать:

- Бланш, то, что мы все сегодня видели… Я в замешательстве. А как же ваш договор? Граф передумал разводиться?

- О чём ты, мама! – испуганно зашептала я. – Все условия в силе!

- В силе? – она помолчала. – Но сегодня я видела двух влюбленных, настоящих молодожёнов, а вовсе не супругов по договоренности. Ты краснела от каждого его прикосновения, а он так и светился. И всё время, пока не был рядом, он следил за тобой, не отрываясь.

Сердце у меня сладко заныло после этих слов, но я сказала, как можно равнодушнее:

- Тебе показалось.

- Нет, твоей матери совсем не показалось, - произнесла матушка чуть обижено. – Бланш, ответь мне честно… Это очень важно… Вы с графом… поженились по настоящему?

- Нет! – воскликнула я, и мы тут же притворились спящими, потому что Констанца зашевелилась и что-то недовольно забормотала.

Когда снова воцарилась сонная тишина, я поспешила опровергнуть матушкины подозрения:

- Ты всё не так поняла, между мной и милордом только дружба…

- Очень странная дружба, если он поцеловал тебя при всех.

Я застонала, прикрывая лицо руками.

- Он… настаивает на исполнении супружеских обязанностей? – продолжала расспрашивать меня матушка.

- Нет, - признала я. – Мы оба понимаем, что это невозможно.

- Почему невозможно?

- Мама, он должен жениться на леди Милисент!

- Должен? Чем это он так ей задолжал?

- Я… не знаю…

Матушка задумалась, а я боялась пошевелиться, чувствуя себя провинившимся ребенком.

- Всё это мне не очень нравится, - призналась, наконец, матушка. – Какая-то суеверная невеста, какие-то обязательства на год – и сам граф как будто стремится их нарушить. Он будто тебя провоцирует.

Я промолчала, вспомнив о том, как Ален разыскивал кровать по всему замку, и только невольное вмешательство его величества остановило нас от безумства.

- Но он тебе нравится, Бланш? Я думала, это Реджинальд разбудит твоё сердце…

- Ах, мама, - я обняла ее, устраиваясь голова к голове. – При чём тут Реджи?

- Конечно, граф куда более впечатляющ, - согласилась матушка. – Но будь осторожна, Бланш. Любовь – это опасная игра, не заиграйся.

Матушка замолчала, и я тоже. И несмотря на усталость, сон все никак не шел ко мне. «Любовь – игра опасная… не заиграйся», - звучало в моей голове, словно колокол бил похоронным звоном.

Едва солнце показалось на небе, охотники высыпали во двор. Ален звал меня ехать с ними, но я отказалась и теперь вышла, чтобы проводить гостей. Гюнебрет гордо восседала в дамском седле – непередаваемо милая в серебристо-сером платье и серой шубке, отороченной беличьим мехом. Моя падчерица поигрывала новеньким арбалетом, а вокруг неё вились благородные юноши, пытаясь развлечь разговором. Были еёе девицы, пожелавшие ехать в седле, но ни одна не могла похвалиться такой королевской осанкой, как дочь графа, и такой недевичьей силой, когда она удерживала лошадь, рвущуюся в поля. Казалось, Гюнебрет была рождена, чтобы восседать на лошади.

Остальным дамам подали сани, и все шумно и со смехом рассаживались по местам.

- Не передумала? – Ален наклонился ко мне, сдерживая горячего мышастого жеребца.

- Нет, милорд, - покачала я головой. – Мне надо всё подготовить к вашему возвращению. Но не рано ли вы уселись в седло? Ваша рука…

- Я прекрасно могу править одной левой, - усмехнулся он, ущипнул меня за подбородок и умчался во главу колонны, откуда уже доносились нетерпеливое тявканье собак и мужской смех.

Проводив охотников, я занялась беседкой. День обещал быть ясным и безветренным, и я решила устроить пикник с дичью в заснеженном саду, в беседке, которая была приведена в божеский вид. Туда перенесли жаровни, чтобы нагреть помещение, натаскали дров, чтобы жарить добычу на открытом огне, а у входа стояли статуи изо льда. Ледяная горка тоже сияла во всем своем великолепии. Если господам и дамам захочется вспомнить радости детства – они вполне могут прокатиться.

От снега было расчищено несколько участков для костров, а по веткам деревьев развешаны фонари. Чтобы добавить праздничного настроения, я сделала несколько букетов из веток падуба. Когда охотники вернутся, им предложат горячий пунш и закуски, и пока они переодеваются и отдыхают, будет зажарено мясо на вертеле. Если добычи окажется мало, то были припасены маринованные каплуны и утки.

Пикник на открытом воздухе – что может быть лучше?

Я была занята своими мыслями, расставляя в беседке вазы, когда кто-то поднялся по ступеням. Оглянувшись, я увидела Реджинальда.

Его не было на вчерашнем балу, и сегодня среди охотников. Иначе я бы его заметила. Но одет он был в охотничий костюм, а на голове у него красовалась лихо заломленная набок бобровая шапка с красным петушиным пером.

- Вот ты где, - сказал Реджи. – Здравствуй, Бланш. Граф отправил спросить, не нужно ли чем-то помочь?

- Нет, благодарю, - ответила я. – Всё уже готово. Мы только и ждем знака, что охота закончена, и тогда разведем костры и подадим еду и напитки.

- Как ты красиво всё обустроила, - ответил Реджинальд, входя внутрь беседки и стаскивая перчатки. - Волшебное преображение замка и его обитателей – в этом вся Бланш. Как тебе удалось превратить графа из медведя в человека?

Мне не понравился его тон, но я посчитала, что ссора ничего не даст, поэтому предпочла сделать вид, что ничего не услышала, занявшись букетом.

- Я так тебе неприятен, что не хочешь даже говорить? – спросил Реджи, снимая шапку. 

Русые пряди рассыпались по плечам, совсем, как в детстве, и я смягчилась.

- Нет, Реджи, совсем нет. Хотя ты и ведешь себя, порой, как заноза, но я не испытываю к тебе отвращения.

- Рад это слышать, - он сделал шаг вперёд и остановился, положив перчатки на край столика. – Тогда я могу надеяться, что ты выслушаешь меня ещё раз?

- Реджи, - я старалась говорить спокойно, - давай не будем тратить время на пустые разговоры? У меня много дел, а мы с тобой уже всё выяснили.

- Нет, не всё, - он сделал еще шаг и оказался рядом со мной, лицом к лицу. – Ты прекрасно видишь, что я люблю тебя, Бланш. С ума схожу, помешался. Неужели это ничего не значит для тебя?

- Я замужем, - ответила я глухо. Больше всего мне хотелось прекратить этот разговор, но в Реджи словно вселился бес упрямства.

- Всего лишь на год! На год! А потом ты будешь свободна, - он хотел взять меня за плечи, но я отшатнулась. - Бланш?.. Почему ты бежишь?