Две непорочные полоски

- Папунь, мне надо тебе кое-что показать!

Отец поднял хмурый взгляд от текста, что решил перечитать перед работой. Снова что-то о строительстве дорог по области.

- Ритусь, мне работать надо. Два часа до интервью, текст подправить хотел, — морщится.

Не любит он публичность, но и быть кукловодом тоже. А уж доверить кому-то свой пост, даже чисто для ширмы точно не решится. Глава города всё-таки, ответственность за тысячи людей на его плечах. Сами выбрали, а по молодости власти хотел, теперь не знает на чьи плечи власть эту переложить, чтобы не бояться за город свой.

- Папунь, ну что там подправлять? — канючу я, состроив просящую мордашку. — Своими словами. В первый раз что ли? — подойдя к столу, забрала листок и отложила. — Мне надо только полчаса.

Взяв отца за руку, потянула за собой. А ему деваться некуда. Не может отказать любимой дочери. Холит и лелеет меня, даже, несмотря на то, что его детке двадцать два стукнуло.

Машину взяли мою, неприметную, специально купленную, чтобы не докучали назойливые охотники разжиться сплетнями. Я не хотела известности, и отец позволил мне это. Жили мы вместе и только работники дома и особо приближенные люди знали, что я его дочь. А для остальных я была простой поварихой, племянницей начальника охраны. Неприметная, пухлая как и положено поварам девчушка. С возвратом, конечно, статус мой повысился до главного повара. Теперь я солидная женщина, разъезжающая на машине с водителем за покупками и прочим.

Но, несмотря на это, на своей машине мэр не повезёт повариху в женский центр. Поэтому пришлось новыми способами заманивать отца в мою машинку.

Конечно, и у меня был водитель и где-то, неведомая глазу, скрывалась охрана, но всё было настолько скрытно, что я порой не замечала их. Городок у нас хоть и спокойный, но в каждой бочке мёда есть своя ложка дёгтя.

Только это всё ерунда по сравнению с тем, что мне предстояло открыть отцу. Я даже не подумала, что люди решат, когда увидят своего мэра и повариху у центра планирования семьи, причём выходящего из её машины. Но к счастью в клинике был подземный гараж…

Меня начинало понемногу потряхивать. Ледяные струйки стекали по спине, а я сидела, словно кол проглотила. Как? Как, спрашивается, я смогла в такое вляпаться? Пальцами теребила ремешок сумки, начиная представлять шум моря, жёлтый песочек и я, одна,… но нет, уже не одна. Хорошо, что не села на заднее сидение с отцом. Иначе нервные подёргивания точно выдали меня.

- Идём, пап. Нас уже ждут, — выпалила и быстро выскочила из машины.

Когда заехали на территорию клиники, отец что-то изучал в планшете и не заметил куда приехали. Вопросов не поступало. Я даже не представляла, что ответить в такой ситуации. Да не дай бог, оказаться кому-то на моём месте. Это же просто абсурд!

Пока отец соображал, где находится, я не дожидаясь, когда откроют дверцу, выбежала из машины и понеслась в клинику.

Фух, небольшая передышка есть. Отец не станет кричать на всю клинику, а я специально шла так, чтобы он видел, куда надо свернуть. Время раннее, ещё не все врачи на местах, но тот, кто был нужен мне, уже дожидался в своём кабинете.

Скинула шубку на кресло и, схватив сумку, открыла дверь кабинета.

- Подожди здесь, — попросила отца.

Он только показался из-за угла, а я нырнула в кабинет гинеколога.

- Здравствуйте, Иван Дмитриевич.

- Ну здравствуй, Маргарита, — спустив очки с носа, на меня посмотрел давний друг отца. — Заинтриговала ты меня вчерашним звонком. Что же такого, не терпящего отлагательств, произошло с тобой по моей части? К тому же, ты решилась прийти ко мне на приём! Удивлён, девочка моя.

Я стояла под тяжёлым взглядом дяденьки, который был временами моей нянькой и крестным отцом. И сегодня первый раз, когда я решилась показаться ему. Мне было неловко, да какой там, мне было стыдно. Но идти к другому врачу не могу. Только ему поверит отец.

- Я… я… о, боже! — я убежала за ширму и стянула бельё. Готовилась заранее надела юбку с блузкой, чтобы как можно быстрее "отстреляться". — Смотрите сами.

- Хорошо, — протянул настороженно Иван Дмитриевич.

Когда осмотр прошёл, я потребовала, чтобы он написал справку отцу, а сама напросилась на УЗИ. Находясь всё ещё под впечатлением от увиденного, врач, не споря, сделал, как я попросила.

Мы вышли в коридор, Иван Дмитриевич сунул в руки отца справку, и, не задерживаясь ни на секунду, повёл меня в другой кабинет. Он словно знал как мне страшно и неловко перед родителем. Адреналин бешеной лавой струился по венам, сотрясая внутренности.

Я услышала позади шаги и стиснула руку Ивана Дмитриевича.

- Не переживай, Марго, он всё обязательно поймёт.

Слава богу, идти далеко не пришлось, кабинет УЗИ находился на этом же этаже.

- Ложись, оголяй живот и не переживай, — успокаивал меня мужчина, а у самого руки подрагивали, когда выливал холодный гель на мой живот.

В этот момент в кабинет ворвался отец.

- Что это? — раздражённо потряс справкой в воздухе.

Видок у папочки был потрёпанный. До этого всегда собранный и одетый с иголочки, он явно был если не в бешенстве, то на грани.

- Маргарита Павловна, что за игры? Ты почему от меня бегаешь? — и тут его взгляд упал на мой живот, а потом на экран. — Что с тобой? — побледнел отец и схватил за плечо друга. — Что с ней?

- Сам смотри, — ответил крестный и немного отодвинулся от экрана, где плавал мой крохотный малыш. На экране была капелька, но для меня уже самый важный в мире человечек. Мой человечек!

- Как… как это… — отец всматривался в экран. Жмурился, бледнел, краснел и наконец, посмотрел на меня.

- Ты беременна?

Я кивнула, а Иван Дмитриевич подтвердил, мукнув согласие.

- И ты девственница? — он перечитал справку ещё несколько раз, словно не видел строчки.

Я снова кивнула.

- Непорочное зачатие, — снова подтвердил врач и подкатил отцу стул, что оставил по другую сторону от себя. – Да ты сядь, Паш, выпей воды. Не хочется для тебя реаниматолога вызывать.

- И когда ты успела? Постоянно же либо на учёбе, либо дома. Отец кто-то из охраны? — неожиданно спросил он и снова побледнев, опустился на стул. — Или повар?

И бледнеть было отчего, даже инфаркт недолго заработать. Повару шестьдесят лет, он готовит нам только по праздникам. А охрана не моложе сорока лет дяденьки.

- Папа! Я девственница! — возмутилась и хлопнула ладошками по кушетке. Что он вообще обо мне думает?

- Ну да, ещё лучше, — отец смял справку и выбросил в мусорное ведро. — Девке двадцать два года, а она ещё девственница. Где это видано в наше время? Беременная девственница! — воскликнул он и повернулся к врачу, что всё ещё рассматривал как развивается мой малыш. Отец присоединился к другу, придвинув стул ближе.

ПРОДА от 29,06,22

- Это мой внук? — неожиданно прильнул к экрану. Он не выглядел расстроенным или злым. Он был скорее растерян, но постепенно взгляд его светлел, а на губах расцветала улыбка. — Или внучка? — уже с энтузиазмом спросил он, посмотрев сначала на меня, а потом и на друга.

- Рано говорить, обычно пол видно после двенадцати недель, а у вас только пять-шесть, — усмехнувшись, ответил крёстный и протянул мне салфетку, чтобы вытерла гель. — Ещё через шесть недель сделаем узи и посмотрим, как развивается плод. А пока надо сдать необходимые анализы, встать на учёт и радоваться будущему материнству. Ведь я правильно понял, ребёнка ты оставишь? — крёстный посмотрел на меня, но ответить я не успела.

- Совсем рехнулся, такие вопросы задавать? — отец пихнул друга в плечо. — Это мой внук вообще-то, прояви уважение.

Крёстный засмеялся, снимая перчатки и выстреливая ими в мусорку

- Вот видишь, Марго, я же сказал, что он всё поймёт.

- А вот тут ошибочка, — возразил отец и повернулся ко мне. — Я, безусловно рад будущему внуку, но вот если ты девственница, скажи, душа моя, как он был зачат?

- А я бы тоже хотел знать, кто отец, — вставил свои пять копеек крестный. — Его анализы нам понадобятся. Да и, кроме этого, мне как акушеру с тридцатилетним стажем очень любопытен твой случай. С непорочным зачатием я не сталкивался на практике, — крёстный придвинул стул поближе к кушетке, где, уже приведя себя в порядок, сидела раскрасневшаяся двадцатидвухлетняя беременная девственница и не знала, как рассказать о чём её просят.