Гадалка и скептик

Штольцев решил взять такси, чтобы заехать за Анной, справедливо полагая, что голову на сегодняшний вечер лучше иметь не трезвую, иначе когнитивный диссонанс ему обеспечен. 

     Анна ровно в восемь показалась на крыльце. Как сказочная принцесса, она чуть приподняла подол платья, чтобы не испачкать его о ступеньки и спустилась. Наблюдая, как девушка шла к машине, Штольцев, зачарованный «чудным виденьем», еле успел выскочить и открыть пассажирскую дверцу, аккуратно придержав ее нежный локоток.

        Ехали молча, так как Яков Платоныч никак не мог вид Анны структурировать, как информацию, и переместить в раздел «Прочитанное». 

      Простого кроя платье лавандового цвета закрывало ее ноги, оставляя на виду только изящные щиколотки и такого же цвета, как и платье, туфли на высоком каблуке. Спереди вырез платья подходил к горлу, а сзади….глубоко  открывалась идеально ровная спина. Любоваться этой красотой не мешали и волосы, убранные в высокую прическу, из которой небрежно выбивался один локон. Довершали это великолепие маленькие сиреневые цветочки, искусно прикрепленные к волосам, и жемчужное ожерелье на нежной шее.

    Подавая даме руку при выходе из машины, Штольцев лихорадочно соображал, о чем завести разговор. Первое, конечно, еще раз озвучить свою благодарность. А потом? Он же ничего не знает о ней. Вот уж незадача! Дожив без малого до сорока лет, он никогда не предполагал, что ему когда-нибудь, перефразируя фразеологизм, «придется за словом лезть в карман». 

     Галантно отодвинув стул, помог даме сесть. Дальше?! Выручил официант.

«Интересненько, барышня сейчас, щадя кошелек спутника, закажет три корочки хлеба или, заказав тарелочку какой-нибудь ботвы, будет весь вечер изображать нимфу, которая не ест после шести?»- начал ерничать Штольцев II, искренне забавляясь растерянностью первого.

Ничего подобного. Анна выбрала стейк семги с овощами и салат с копченым угрем. 

     - Что будете пить?

      Штольцев обрадовался. Спиртное всегда способствовало оживлению разговора, и он , обращаясь к Анне, полуутвердительно- полувопросительно произнес: 

     - Шампанское?

      -Нет, благодарю. Я не люблю шампанское. Пожалуйста, сок апельсиновый.

     Ну вот, опять разрыв шаблона. С ней все не так. Заказав себе коньяк, бравый сыщик почувствовал, что идет медленно и верно ко дну.

       В зале появились музыканты, зазвучала приятная мелодия, и Штольцев, наконец, облегченно вздохнул. Ну конечно, как он мог забыть? Музыка. Самое первое, что его поразило до глубины души, это музыкальные пристрастия этой девушки! Они слушают одно и то же! Это было так удивительно! Но до того он должен озвучить официальную, так сказать часть. Вдохнув поглубже, будто собираясь нырнуть в ледяную воду, произнес:

      - Анна Викторовна, разрешите принести извинения за свое поведение в нашу первую встречу, поверьте, до моего прихода к Вам, я видел совершенно другие обстоятельства дела. И поблагодарить Вас за спасение моей чести и достоинства. Это я про документы.

     «Надо же, вспомнили, Яков Платоныч, что и шутить умеете?» - не преминул вставить словечко извечный комментатор.

      Анна ответила с легкой полуулыбкой: 

     - Ничего, все в порядке. Я воспринимаю это как издержки профессии. 

      Решив, что лед тронулся, Яков, уже без опасения вступить на скользкую почву, спросил:

    - Анна Викторовна, знаете, что меня удивило до глубины души при нашей первой встрече?

    «Ну-ну, скажи ей, что ноги, дерзко закинутые на стол»,- попытался испортить торжественность момента Штольцев II. Эта некстати подкинутая двойником мысль так разозлила Штольцева, что он почувствовал, как задергался глаз.

   - Яков Платоныч, с Вами все в порядке? –встревоженно спросила девушка, чуть коснувшись его руки.

   -Да, да, простите, сейчас пройдет.

   - Так что Вы хотели спросить?- пришла на выручку Анна. 

   - Музыка, которую Вы слушаете. Несколько нетипично для девушки Вашего склада. Тяжелый рок и Вы, такая хрупкая, утонченная!

Лицо Анны омрачила легкая тень, и она тихо ответила:

   - Ее любил мой папа.

   -Простите ради Бога, если причинил Вам боль!

   - Мой папа был адвокатом. А Вы сами знаете, что не всегда приходится защищать белых и пушистых.

     Это Штольцев знал не понаслышке. Сколько дел было развалено, благодаря ушлым адвокатам.

     - Но работа есть работа. Конечно, убийц и насильников он никогда не защищал, но хватало других дрязг. Поэтому он считал, что от грязи нужно периодически избавляться. Ему помогала увлеченность горами. Именно там были настоящие человеческие отношения, без подлости, двойственности, лицемерия. Он уезжал летом на два месяца. В последние годы уже занимался не восхождениями, а работал в спасательном отряде. Разумеется, на добровольных началах. 

      Анна, справляясь с нахлынувшими эмоциями, на несколько секунд замолчала.

     - Восемь лет назад они спасали группу туристов, которых накрыло лавиной. Еще не всех удалось извлечь из снежного плена, как появилась угроза схода другой. Нужно было уходить. Но папа понимал, что вторая, более сильная лавина уже наверняка похоронит оставшихся. Он не смог бросить людей в беде….

     Смахнув слезу, Анна тихо добавила: 

- И всегда папа с Кавказа привозил лаванду…

     Яков потрясенно смотрел на Анну и не мог понять, каким образом девушка, которую он видит второй раз в жизни, так отзеркаливает его.

       - Я себе налью, с Вашего позволения?- хрипло спросил Яков, мысленно похвалив себя, за то, что привез Анну не на собственной машине.  Коньяк был сейчас просто необходим. 

     Не успел Яков справиться с одним потрясением, как второе уже стояло у их столика и протягивало Анне руку.

- Прошу прощения, могу я Вашу очаровательную спутницу пригласить на танец?

     Нет, конечно!!!!! Хотелось рыкнуть Штольцеву, но скрипнув зубами, он сдавленно произнес:

    - Ну, если дама не против…

    Так. Посидели. Такого поворота событий Яков не предвидел. Хорошо бы Анна запросилась домой после этого танца. Потому что пригласить ее на танец он точно не сможет. Уж слишком много эмоций на сегодняшний день..

      Мрачнее тучи Штольцев наблюдал, как рука наглеца легла на тонкую, изящную талию Анны, как ее рука невесомо опустилась на плечо кавалера.

    Яков не мог вспомнить, когда он испытывал что-то подобное. Сердце колотилось так, будто готовилось выпрыгнуть из груди. Он нервно сжимал и разжимал кулаки. Горящим взглядом он следил за рукой на талии Анны. Как заправский портной, он отмерил двадцать сантиметров на спине девушки, от края выреза до той части, за прикосновение к которой можно получить оплеуху. Это те двадцать сантиметров, по которым без риска для жизни мог бы перемещать свою конечность этот наглец. 

   Вдруг Якову показалось, что рука потенциального смертника придвинулась вплотную к вырезу на спине. «Не дай Бог хоть один твой палец коснется кожи, я размажу тебя по стенке», - подумал новоявленный Отелло, при этом так сжав рюмку с недопитым коньяком, что та не выдержала и с жалобным звоном треснула.

     Впившееся в палец стекло немного привело Якова в чувство. К тому же танец закончился, и несостоявшийся покойник подвел Анну к столику, при этом поцеловав  ей руку и поблагодарив.

     Увидев кровь на руке Штольцева, Анна встревожилась. 

    - Ну как это Вы умудрились порезаться? 

     - Да пустяк, сейчас салфеткой замотаю, и все пройдет.

     - Ничего не пройдет. 

   Анна, как настоящая сестра милосердия, смочила чистую салфетку в коньяке и, взяв своей нежной ручкой руку Штольцева, аккуратно приложила к ране.

   - Это для дезинфекции.

    Надо ли говорить, что грудь Анны находилась на уровне глаз Штольцева, а ее непосредственная близость вскружила голову почище коньяка! 

     И будто собираясь окончательно добить этого волка-одиночку, она поднесла его руку к губам и легонько подула. Затем она достала из сумочки пластырь, крепко замотала палец и смущаясь, сказала: