В поисках солнца

Они все молча сидели в комнатушке при больнице и ждали появления врача.

«Это всё из-за меня», — отстранёно думала Руби. Если бы она не свалилась, Олив не полезла бы защищать её и не пострадала бы. Руби никак не могла справиться с осознанием этой мысли: как так, обычная мирная прогулка — и вдруг, в один момент, за несколько секунд — человек чуть не умер. И, возможно, искалечен навсегда.

При ней никогда никто не умирал, и никого не калечило, и она не могла вместить в себя тот факт, что это не понарошку, что это вправду произошло, что это уже невозможно отменить.

«Это всё из-за меня», — тихо всхлипывая, сжималась в уголочке Кайтэнь. Если бы она не настояла на совместной прогулке, четверо подготовленных к бою друзей справились бы с любой непредвиденной ситуацией. А она ещё так настаивала, так требовала, так кричала!

Она чувствовала себя так, словно своими руками толкнула Олив на волка.

«Это всё из-за меня», — закрыв лицо руками, холодно думал Райтэн. Если бы он знал, как убивают волков, он бы справился со своим раньше, а не ждал бы Илмарта. В конце концов, он был коренным анжельцем, он родился и вырос в городе, где степные волки являлись общепризнанной бедой, и где несколько раз в год устраивались целенаправленные облавы на них. Райтэн никогда в этом не участвовал — как ему теперь казалось, из-за того, что был сперва слишком молод, а потом слишком оторвался от общества. Ему думалось, что, если бы он был нормальным наследником правителя, который ответственно подошёл бы к делу своего обучения, то он бы, конечно, знал о степных волках всё — и умел бы с ними справляться, и сумел бы защитить Олив.

Он, разумеется, упускал из виду тот факт, что правители городов не умеют убивать волков своими руками, потому что не участвуют в облавах лично, и что, ежели бы он и впрямь был образцово-показательным наследником, ныне он вообще находился бы в Аньтье и даже не был бы знаком с Олив.

«Не уберёг. Опять», — думал сам в себе Илмарт, то садясь, то вставая, то начиная нервно расхаживать по небольшому пространству — комнатка была тесновата для их компании. На него волнами находили воспоминания о других людях, когда-то близких и родных, но ныне безнадёжно мёртвых.

Дерек ничего не думал. Он пытался спланировать, что делать дальше, чтобы облегчить положение и для всех вообще, и для каждого в частности.

Когда вышел врач, все они вскочили.

— Опасности для жизни, скорее всего, нет, — вынес тот вердикт. — Крови потеряно немало, но она справится. Вы сделали всё правильно, госпожа Тогнар, — повернулся он к Кайтэнь, которую помнил по практике. — И нам, полагаю, теперь удастся зарастить веко... — дальше он замялся и признал: — Не могу ничего обещать со зрением. Конъюнктивита не избежать, и...

— Конъюнктивита? — резко повторил незнакомое слово Райтэн.

— Воспаление глаза, — отстранёно пояснила Тэнь, болезненно сжимая бледные губы.

— Мы будем использовать укропную воду, — заверил врач, но голос его не казался обнадёживающим — он явно назвал это средство только потому, что от врачей ждут, что даже в безнадёжной ситуации они что-то попробуют сделать.

Всплеснув руками, Тэнь горестно воскликнула:

— Но она совсем не дезинфицирует!

Врач тихо вздохнул и отметил очевидное:

— Спиртом мы ей глаз сожжём.

— Тэнь, — вдруг вмешалась Руби. — Сульфат меди.

— Ну! — отмахнулся врач. — Яд, пожалуй, ещё хуже спирта, — и ушёл обратно к Олив.

— Мы не проверяли его на глазах, — между тем, покачала головой Тэнь. — Действительно, только отравим её.

— Я же не предлагаю неразбавленный сыпать! — всплеснула руками Руби.

Тэнь скривилась, отметая идею.

— Кто-нибудь объяснит нам, о чём речь? — холодно вмешался в разговор Райтэн, складывая руки на груди.

Сжав перед собой ладони, Кайтэнь расшифровала:

— У неё от ран пойдёт воспаление на глаз, а мы не можем его остановить, потому что дезинфицировать глаз спиртом невозможно. В таком случае используют укропную воду и некоторые другие отвары, но это помогает только при небольшом воспалении, а у неё... — голос Тэнь дрогнул. — Там всё раскурочено, чудо, что сам глаз ещё цел. Но, — её голос замер, и с трудом, сдавленно, она закончила: — Даже если мы теперь, несмотря на воспаление, его спасём, зрение уже не восстановится, скорее всего.

Илмарт грязно выругался и сел.

— А что сульфат меди? — вмешался в разговор Дерек.

Тэнь нахмурилась.

— Мы тестировали его на кожных покровах, — уклончиво ответила она. — Но глаз слишком деликатный орган...

Они снова уныло расселись по своим местам и не заметили, как Руби выскользнула наружу.

Спустя некоторое время — все они так и сидели неподвижно, лишь Илмарт иногда вставал и начинал расхаживать, — она вернулась с профессором Линаром.

— Рассказывайте, — велел он, и Кайтэнь пересказала всё то же самое, но уже на научном уровне.

Профессор слушал внимательно, время от времени задавал уточняющие вопросы и, наконец, вынес вердикт:

— Почему вы полагаете, что дезинфекция глаза с помощью сульфата меди представляет опасность для организма?

— Но это же яд! — всплеснула руками Тэнь.

— Всё на свете — яд! — отмахнулся от аргумента профессор и сурово напомнил: — По вашим же собственным расчётам, представленным, ежели моя память мне не изменяет, в вашей дипломной работе, выходит, что мы вполне можем попытаться.

— Или попросту угробим её! — с отчаянной жёсткостью возразила Кайтэнь.

Ей было безумно страшно, что сейчас эта идея будет реализована, — она боялась стать причиной смерти Олив.

— Да ладно вам, госпожа Тогнар, несколько грамм даже при приёме внутрь никого не убьют! — раздражённо отмахнулся профессор, достал из кармана склянку, и прежде, чем Тэнь успела понять, что он делает, намочил в ней платок и протёр собственный глаз.

Она громко вскрикнула; в ужасе прижала ладонь ко рту; глаза её моментально наполнились слезами.

— Вы с ума сошли!.. — истерично выговорила она. — Вы с ума сошли! — вцепилась в его руку, рыдая, и сквозь рыдания продолжая повторять: — Вы с ума сошли, вы с ума сошли, вы с ума сошли...

Профессор, у которого глаз даже не щипало, смотрел на неё с полным непониманием причин такой истерики. В той концентрации, в какой он использовал сейчас этот самый сульфат меди, тот, совершенно точно, не мог никого отравить даже при внутреннем употреблении — что уж говорить про протирание глаз!

Тэнь же, очевидно, полагала, что только что по её почину молодой гений химии отравил сам себя.

— Сколько планируете ждать, чтобы убедиться? — любезно переспросил «отравленный», пытаясь прервать эту истерику.

Дёрнувшись, Тэнь отвернулась, жалобно плача. Нервное напряжение, которое она пережила сегодня, оказалось слишком тяжёлым, и столь смелых экспериментов она не могла уже вынести.

— Ну что же вы, лаборант Тогнар, — совсем смутился профессор и неловко обнял её за плечи.

Всхлипывая, она внесла новое возражение:

— Эф-фект на-накапливания.