Танец Феникса

К дому я подъехал уже в приподнятом настроении. Вызов с незнакомого номера привлёк внимание тем, что чересчур настойчиво, уже в третий раз пытается призвать меня к общению. И я призвался. Кто ж там такой упёртый?

– Да, – рявкнул я в трубку

– Жек, вот скажи, с кем можно базарить в такую рань? – оглушил меня Геныч. – Ты вообще-то спать ещё должен!

– А какого ж… ты звонишь, когда я сплю?

– Дружба, Евгений, – это понятие круглосуточное. Не слыхал о таком? 

– Да-а – что-то такое было… Я пару часов назад тоже пытался с тобой задружить, но твоя мобила была в отключке. Ты откуда звонишь, кстати?

– Да хер его знает, Жека, забери меня отсюда, а то меня какие-то фрики в плен взяли.

– Они тебя не обижают, маленький? – развеселился я.

– Жек, они принуждают меня к сожительству, но я уже проспался и… не смогу. Они ведь типа бабы, но какой-то очень страшной породы и это… их много.

Человеку, не знающему хорошо моего друга, бывает обычно сложно определить, в какой момент он шутит, а когда серьёзен. Но я один из немногих близких Генычу людей, и всегда способен услышать его грусть даже сквозь искромётный юмор. Сейчас в его голосе сквозила паника, что само по себе странно.

– Геныч, скинь мне координаты, я уже еду, – я сделал круг почёта, объезжая свой дом, и выехал со двора.

– Да какие координаты, я мобилу похерил…

– Ну, ты же звонишь с чьей-то трубы… – растерянность Геныча начинала подбешивать.

– Да с этой трубы ещё дедушка Ленин звонил… Непонятно вообще за счёт каких ресурсов она фунциклирует. Жек, сдаётся мне я где-то на «камчатке», но не уверен, я плохо этот район знаю.

«Камчатка» – был и остаётся одним из самых неблагополучных и криминальных районов нашего города. И именно там выросла Диана. Уж она наверняка отлично знает эти дремучие трущобы. Подумать только, самая роскошная женщина появилась из такой отстойной дыры. Однако в своём бандитском закутке она двенадцать лет была в безопасности, пока по воле судьбы не очутилась в престижном культурном районе, в семье облизанных интеллигентов. Пути господни…

– Э, Жек, ты там что – передумал меня спасать? – напомнил о себе Геныч.

– Да думаю я! Ты адрес спросить можешь? Кто-то же дал тебе трубу?

– Никто не дал, я сам взял, пока оно спит, и вышел на балкон позвонить. 

– А оно – это кто? – в голову полезли страшные предположения.

– Это хозяйко трубы и, чтоб ты там не думал, оно с сиськами! – приглушённо просипел друг, развеяв мои опасения. – Жек, тут дома все такие… короче, очень страшные, двухэтажные, на фашистские бараки похожи, а адресов вообще не видно.

– И откуда ж в таких домах балконы?

– А я в самом козырном доме – четырёхэтажном небоскрёбе и тут есть маленький балкончик, опасный, правда. Слышь, брат, мне кажется, я за переездом, потому что таких домов я в нашем городе больше нигде не видел.

– Геныч, я, конечно, уже мчу, но прикинь, если не в ту сторону… Ты на улицу можешь выйти? Осмотрись там…

– Жек, я не могу, я это… как бы, голый, – хохотнул Геныч, но в голосе послышалось смущение. 

Смущённый Геныч!.. Чё-о-орт! Я прибавил газ.

– Держись, братан, ты сам-то как – в порядке?

– Да башка трещит, – прогудел Геныч и вдруг как заорал: – эй, мужик, это какая улица?.. Да-а? А дом какой?.. Сам туда иди, колдырь е*учий!

Несмотря на тревогу за друга, я заржал. Успокаивало, что если он на ногах, то с ним уже вряд ли что-то случится. И всё же, я торопился, как мог. Генычу редко требовалась чья-либо помощь, и игнорировать его просьбу я не имел права. Почему он голый-то? И во что мне его одевать?

– Жека, я всё узнал – это улица Паровозная. Точняк она – я недавно слышал гудок. А дом – не знаю какой… Но я думаю – первый, и он же последний. Все остальные на дома вообще не похожи. Ты это… ищи четырёхэтажку и смотри по балконам – как увидишь голого мужика – это я.

– Ты ох*ел? Зайди в хату – простудишься.

– Не могу, Жек, там воняет… А я тут себе коврик под ноги постелил.

Бля-а-а… Я вдавил газ в пол. Воскресенье перестало быть грустным.