Развод. Ты будешь вспоминать о нас

Михаил

— Мама сказала, что у тебя теперь другая женщина. Это правда? — начал допрос Артём.

Я забрал их в понедельник после занятий, чтобы посидеть в нашем любимом кафе и всё обговорить. Настя набросилась на меня со слезами, Артём же вёл себя более сдержанно.

— Я хочу вам кое-что пояснить. — Сделав заказ, мы сели за столик. — Какие бы отношения ни сложились у нас с мамой, вас это не коснётся.

— Значит, это правда. Почему? Разве мама плохая?

Дочка жалась ко мне, а сын сидел, сложив руки на груди. Нам принесли заказ, и дети немного приободрились.

— Правда. Мы с вашей мамой взрослые люди, я очень её уважаю и благодарен за годы любви и заботы. Но иногда случается так, что кто-то из пары влюбляется в другого человека. Это не означает, что супруг или супруга плохие. Нет. — Я замолчал, подбирая слова. — Просто такова жизнь.

— Кто она? — хрипло спросил Артём. — Мы её знаем? Это кто-то с твоей работы?

— Да, — подтвердил я. — Это кто-то с моей работы, и вы её знаете. Это Элла Вениаминовна.

— Ух ты ж! — присвистнул сын и осёкся, заметив мой сердитый взгляд. — Она же мне в сёстры годится.

— Эля уже совершенно взрослая, ей двадцать шесть лет, — возразил я. — И вообще, я не стану её с вами обсуждать. Скоро я приглашу вас к нам домой, как только мы обустроимся, и вы поближе познакомитесь с Элей.

Я не стал сообщать им о скором рождении их братика или сестрёнки. Пусть сначала от этой новости в себя придут, успокоятся, поймут, что ничего страшного не произошло. Понятно, что ситуация не из приятных, но не катастрофичная же. Мы провели вместе несколько часов, я даже отложил все дела на работе, а вечером отвёз детей домой. Внутрь проходить не стал. Поцеловав дочку и похлопав по плечу сына, взглядом проводил их до крыльца.

— Пап, ты придёшь на летние соревнования? — спросил Артём, прежде чем успел скрыться за дверью.

— Конечно! — подтвердил я.

Встретив детей, Лида с грохотом захлопнула дверь, даже не махнув рукой в знак приветствия. С ней нам тоже предстояло ещё встретиться, но уже в зале суда, чтобы обсудить бракоразводный процесс. Эля если и выказала недовольство моим намерением оставить таунхаус детям и бывшей жене, то теперь помалкивала, поняв, что я не собирался отступать от задуманного. Я на неё не сердился. Да и разве можно сердиться на женщину, носящую твоего ребёнка? Так-то она добрая, но, видимо, гормоны совсем крышу рвут, нельзя её за это винить.

«Милый, — пришло СМС от Эли, когда я уже подъезжал к дому, — ты скоро? Извини, я ничего не приготовила, токсикоз замучил. Давай закажем что-нибудь?»

«Конечно, — ответил я, — моя карточка у тебя, закажи на свой вкус».

Вкус у Эли оказался неожиданно специфичным и в последние дни меня сильно удивлял. Из-за токсикоза она не могла есть ничего, кроме устриц или омаров. В самом крайнем случае Эля соглашалась на роллы, приготовленные в лучшем японском ресторане города.

Лида

Выходные тянулись бесконечно. Запертая в четырёх стенах, я не знала, куда себя деть. В субботу Настя позвонила папе, но тот сообщил, что заберёт в понедельник после школы, и они все обговорят. Артём, в отличие от сестры, проявлял сдержанность. Закрывшись в комнате, он бренчал на гитаре, спокойно ожидая предстоящую встречу с отцом. Мне же хотелось реветь, уткнувшись в подушку, и по ночам я не отказывала себе в этом сомнительном удовольствии. Проходя мимо камина и посматривая на совместные фотографии, я боролась с желанием вынести на помойку те снимки, где был изображён Миша, предварительно изорвав их на мелкие кусочки, но что-то меня останавливало. Стоило взять в руки одну из фотографий, как на меня накатывали воспоминания: вот мы в ЗАГСе в свадебных нарядах, вот впервые отдыхаем на Кубе, вот отмечаем новоселье, вот в нашем доме появились Артём с Настей, вот мы празднуем их дни рождения. Нас с Мишей связывало слишком многое, и мне было очень больно от того, что это имело значение только для меня.

В голове настойчиво билась навязчивая мысль: а ведь я могла прожить иную жизнь. Я могла выйти замуж за другого мужчину, тем более у меня были поклонники и во время учёбы, и когда начала преподавать, родить ребёнка, но я предпочла хранить верность Мише, поддерживать его в болезни и здравии, в горе и радости. А он нет. Он своими клятвами пренебрёг. Обида накрывала с головой.

Я бросила взгляд на ближайшую фотографию: в центре украшенного шарами кафе сидели нарядные Настя и Артём, дочка задувала свечи на торте, их было семь. И я помотала головой. Случись всё иначе, их бы не было у меня, и ещё неизвестно, как сложились бы их судьбы. Нет, я никогда от них не откажусь. Артём и Настя — мои, и они неотъемлемая часть моей жизни. Они — моя семья. А Миша... Неужели, прожив вместе столько лет, он сможет так легко всё разорвать и перекроить? На этот вопрос только время даст ответ.

— Ох, подруга, — возмутилась Маша, когда я в понедельник рассказала ей последние новости. — Сочувствую! Нет, ну надо же, какой гад! Ты для него всем пожертвовала, а он, козлина такая, ничем ради тебя! Вот все мужики сволочи, но от твоего я такого не ожидала! А она? Эллочка эта! Вот змея какая!

Мы сидели в студенческом кафетерии и пили чай, пользуясь «окном» в расписании.

— Потише, пожалуйста, — попросила я и огляделась по сторонам, чтобы убедиться, что нас никто не подслушивал.

— Что делать будешь? — спросила Маша. — Тоже замути с кем-нибудь! Вон, Степан Иванович на тебя поглядывает! Ну и пусть он постарше твоего Миши, зато точно тебя ни на кого не променяет. Для него ты молодухой будешь.

— Ну спасибо, поддержала! — фыркнула я. — Степану Ивановичу сколько лет-то? Кажется, семьдесят? Недавно его юбилей отмечали.

— Тю! У него до сих пор много поклонниц, чувствую, в молодости он ого-го был! — отмахнулась Маша. — И вообще, старый конь борозды не испортит!

— Но и новую не вспашет, — закончила я за неё известную поговорку.

— Тебе новая зачем? — прыснула в кулак Маша.

— И что мне с ним делать? На дачу каждые выходные мотаться, помидоры подвязывать? Бродского по вечерам читать?

— Ну не хочешь постарше, попробуй помоложе. Вон, по тебе все парни на последних курсах сохнут! Сними какого-нибудь студентика. Он тебе какую хошь борозду вспашет и семенами засадит.

— Да ну тебя! — Я не выдержала и хохотнула. — Ну ты и пошлячка!

— Ну а кроме шуток, ты женщина красивая, видная! Фигура как у балерины. Только пальцем помани, мужики у твоих ног штабелями падать будут.

— Да зачем они мне нужны? — удивилась я.

— Ну не только же Мише можно личную жизнь устраивать. Тебе тоже. Вон, на сайте знакомств зарегистрируйся, сразу предложения встретиться повалят, хоть время весело проведёшь, развеешься.

В тот день я не восприняла слова подруги всерьёз, но дни следовали за днями, и я всё чаще и чаще мысленно возвращалась к нашему разговору.