Тайны поместья Бэйли

Мужчина замер, будто не ожидал кого-либо застать здесь в такой поздний час, но, как это обычно бывает, быстро взял себя в руки.  

— Мисс Миалия, — произнёс он, слегка наклоняя голову.  

— Мистер Бэйли, — не зная отчего, я сжала книгу крепче. — Вы не возражаете, если я здесь посижу?  

— Нет, — он сделал шаг вперёд.  

Хозяин дома вошёл, и дверь за ним закрылась с тихим щелчком. Его чёрный сюртук сливался с тенями, и только бледность лица выдавала присутствие в полумраке.  

— Вильмарт? — Он бросил взгляд на книгу в моих руках. — Неожиданный выбор.  

— Вы не одобряете?  

— Я не одобряю многое, но это не значит, что я запрещаю.  

Он прошёл мимо меня к камину, взял кочергу и разгреб угли. Оранжевые искры вспыхнули на мгновение, осветив резкие черты его лица.  

— Вы считаете его слишком страстным? — я провела пальцем по золочённому обрезу страниц.  

— Скорее... опасным, — он приблизился, и теперь я могла разглядеть тень усталости под его глазами. — Его герои слишком часто переступают границы приличий.  

— Возможно, именно поэтому они так интересны, — я не удержалась от ответа, наблюдая, как его брови чуть приподнялись.  

— Что ж, увлечение Вильмартом многое объясняет в вашем поведении, — он отвернулся к камину, но я прекрасно поняла, о чём речь.  

Не знаю, хотел ли мужчина меня задеть этим или просто высказал мысли вслух, но я решила не зацикливаться на всей этой истории. В конце концов, даже если наша ночь в доме садовника станет достоянием общественности, я сделаю всё, чтобы последствия не коснулись Лили.

Ничего не ответив и вернувшись к чтению,  спустя пару глав я вспомнила, что обещала сестре поговорить с мистером Бэйли о бале. Кто знает, когда снова выпадет шанс с ним увидеться.  

— Я хотела поговорить с вами, — начала я, откладывая книгу.  

— О чём? — Он продолжал смотреть на огонь.  

— Лили узнала, что в Фидлтоне скоро состоится бал. Мы хотели бы туда поехать.  

— Почему именно Фидлтон? Там бывает... своеобразная публика.  

Я отложила книгу на стол.  

— Лили слышала, что там будет весь свет общества. А мы... — я запнулась, подбирая слова, — мы нуждаемся в знакомствах. Вы ведь понимаете.  

Он замер, затем медленно повернулся ко мне.  

— Фидлтон — не место для легкомысленных развлечений.  

— Но мы не ищем легкомыслия. Мы ищем… возможности.  

— Какие возможности может дать бал? — Его голос стал тише, но от этого только жёстче.  

Я не отвечала. Он знал.  

— Вы ищете женихов, — утверждение, не вопрос.  

— Это естественно для нашего положения, — ответила я, внезапно ощутив ком в горле.  

Мистер Бэйли сделал шаг ближе, и свет от свечи теперь падал на его лицо, подчёркивая глубокие тени под глазами.  

— Вы действительно думаете, что брак с кем-то из этих людей решит ваши проблемы?  

— А что ещё нам остаётся?  

Он задержал взгляд на мне, и в его глазах промелькнуло что-то нечитаемое.  

— Быть осторожнее.  

— Это всё, что вы можете посоветовать?  

— Это всё, что я могу вам сказать.  

Он повернулся к выходу, но у двери остановился, не глядя на меня.  

— Если вы всё же решите ехать — я вас сопровожу. Не потому, что одобряю, а потому, что обещал вашему отцу.  

И прежде чем я успела ответить, он исчез в коридоре, оставив за собой лишь лёгкий шорох шагов и ощущение, будто в комнате стало холоднее.  

...  

Прошло несколько дней. Неспешных, будто нарочно растянутых, в течение которых всё в поместье продолжало своё обыденное течение — как будто ночная прогулка, разговоры в заросшем саду и та странная напряжённость, что витала между мной и хозяином дома, были всего лишь вымыслом, сном, пригрезившимся на фоне ливня и одиночества.  

Он почти не появлялся. Раз или два я мельком видела его силуэт на лестнице или слышала голос вдалеке — обрывок фразы, сказанный кому-то из слуг, но каждый раз, когда я поднимала голову, он уже исчезал, будто намеренно избегая прямого контакта. Или... просто не считая нужным продолжать наше внезапное сближение.  

Лили тем временем развлекала себя как могла. Все рассказанные мной истории и поведение мистера Бэйли она, по-видимому, сочла довольно необычными, поэтому долгие прогулки по дому с блокнотом в руках стали её ежедневной обязанностью.  Сестра записывала туда все «странности», которые удавалось подметить: подозрительно молчаливую экономку, внезапную перемену в расписании обедов, а также тот факт, что дверь в западное крыло теперь постоянно закрыта на ключ.  

— Но ведь раньше она была открыта! — настаивала Лили, заговорщически шепча, словно кто-то мог нас подслушать в пустом коридоре. — Я уверена, там что-то прячут. Возможно, коллекцию ядов или старую гувернантку, которую забыли выпустить.  

— Или, может быть, просто заколоченную дыру в крыше, через которую поддувает, — спокойно предположила я, уже привыкшая к её теоретическим построениям.  

Однако, если быть честной, и во мне жила непреодолимая тяга к разгадкам. Особенно с тех пор, как накануне вечером, заглянув в библиотеку, я случайно наткнулась на открытую книгу на столе. Не мой стиль — заглядывать в чужие записи, но страница была развернута слишком демонстративно: ровно посередине лежал тяжёлый перочинный нож, словно кто-то намеренно оставил книгу в таком положении.  

Это был старый атлас — не географический, а исторический. Страница, на которой он был открыт, содержала схему поместья... но не современной планировки, а гораздо более древней. Судя по подписям, часть строений, обозначенных на схеме, давно перестала существовать. Или... была скрыта?  

Ни одного имени, ни одной даты. Только пометка внизу страницы — «восточная галерея, нижний коридор». Я обвела её взглядом несколько раз, прежде чем отложила книгу обратно, сделав вид, что ничего не заметила.  

С того момента внутри поселилось странное ощущение — как будто дом дышит в другом ритме. Как будто есть этаж, о котором никто не говорит. Комната, которую никто не посещает. История, которую решили забыть.  

Пока Лили строчила в блокноте новые версии происходящего, я старалась как можно лучше изучить поместье, расспрашивая слуг обо всём, что приходило на ум: о семье мистера Бэйли, о матери, о его отношениях с братом, о запертых дверях, в конце концов. Но никто, абсолютно никто не давал чётких ответов. Всё, что удалось выяснить, — это то, что мать Томаса скончалась, когда ему было всего пятнадцать, а отец спился и умер в последующие пять лет.  

Оставшись вдвоём с братом, Бэйли, теперь уже старший, взял всю работу по поместью на себя, постепенно отдаляясь от всех. Младший же, в свою очередь, от нечего делать начал увлекаться играми и женщинами, а в двадцать пять и вовсе решил не появляться в родовом гнезде, переехав в Фидлтон.  

Мне было их в какой-то степени жаль. Они остались вдвоём, но не поддержали друг друга, а отдалились ещё больше. Единственные родственники, которые делают вид, что их ничего не связывает.