– Как же, со мной! – со злостью выпаливает Рома и вскакивает со стула. Люба чуть не падает на пол. Парень в пару шагов оказывается рядом со мной, хватает за плечи и шипит мне в лицо: – Если бы тебе нужен был только я, ты давно бы согласилась! Целых шесть месяцев мне голову морочила! Признавайся уже, ты просто хотела затащить меня в Загс?! Расчётливая деревенская дура!

От всей души залепляю мерзавцу пощёчину.

От удара даже дёргается его голова. Он накрывает щёку ладонью и выплёвывает:

– Тварь!

– От твари слышу! – не сдерживаюсь я. Отвечать ругательством на ругательство – ужасно по-детски, но ничего не могу с собой поделать. Мне так мерзко, больно и противно, что другой ответ в голову не приходит.

Разворачиваюсь и бегу.

Поднимаюсь наверх, не заботясь о том, что ступеньки скрипят и стонут под моим весом. Не волнуюсь о том, что кто-то из ребят может услышать.

Плевать на всех!

Горло уже раздирают рыдания. Перед глазами ложится пелена. Слёзы стекают по щекам, попадают в рот, и я слизываю с губ их солёную горечь.

Как же он мог так со мной поступить? За что?

Бросаюсь на кровать и даю волю чувствам. Громко рыдаю в подушку. Чувствую себя преданной. Использованной…

В голове проносится осознание.

Не только Рома последний козёл, но и его брат Константин. Тот, с кем я провела эту ночь.

Каким надо быть мерзавцем, чтобы согласиться принять участие в подобной подставе?

Последним негодяем! Вот кем!

А ночью казался таким нежным, внимательным… Ночью я искренне верила, что рядом мой любимый мужчина. Первый и единственный на всю жизнь.

Кровать рядом со мной проминается под чьим-то весом.

– Ну, хватит так убиваться, Насть. Подумаешь, девственности лишилась не с тем, с кем хотела. Не ты первая, не ты последняя.

Резко поднимаюсь и сажусь на кровати.

Слёзы почти мгновенно просыхают. Смотрю на свою так называемую подругу.

– Я так понимаю, ты всё знала?

Люба выглядит помятой и, кажется, не до конца осознаёт происходящее. Хотя уже в следующее мгновение я меняю своё мнение. Лицо подруги превращается в озлобленный оскал.

– Знала? Да я сама всё это придумала!

Новая информация размазывает меня окончательно. Уничтожает. Превращает в ничто.

– Зачем, Люба? – еле слышно шепчу я.

Из меня вылетает вся злость. Испаряется негодование. Становится так больно и обидно, что я просто теряю способность чувствовать. Психика защищает себя от потрясения и просто выключает эмоции.

Как можно поверить, что с тобой так поступила подруга, которую ты знала со школы?

Мы знакомы с детства. Каждый год мы обе ездили в деревню на лето. Наши бабушки были соседками.

Мы дружили. Вместе играли в куклы. Обсуждали мальчиков. Ночевали друг у друга. После выпуска поступили в разные институты. Я проучилась целый год на учителя начальных классов, а потом погибли родители. Я бросила институт, переехала к бабушке в деревню, а через год она заставила меня вернуться в город, чтобы я училась. Продала дом и поселилась со мной – я не захотела жить одна.

Вместо того чтобы восстановиться в своём институте, я перевелась на факультет лингвистики и переводоведения. Стать переводчиком было моей мечтой с детства, но поступить я не смогла. Перевестись на специальность моей мечты оказалось гораздо проще, чем поступать на общих основаниях.

Так, мы с Любой оказались в одном университете.

– Зачем-зачем, а затем! – зло отвечает девушка. – Я влюбилась в Рому ещё на первом курсе! Он меня не замечал два года. Всё это время я наблюдала, как он крутит романы с другими, и тут, наконец, он бросил очередную свою шмару и у нас что-то стало наклёвываться. А тут ты к нам перевелась, и он как помешался! Цветочки, стишочки, шоколадки. Он ни за кем так не ухаживал, как за тобой! А ты его всё динамила.

Я молча слушаю признание подруги, ощущая, как внутри разрастается пустота. Понимаю, что не смогу верить больше никогда и никому в этой жизни не смогу. Ни мужчинам, ни женщинам. Никому.

– Я разозлилась, – продолжает Люба. – И убедила его в том, что ты мечтаешь затащить его в ЗАГС. Ты ведь с бабушкой в одной квартире живёшь. Родителей нет. За душой ни гроша. А он – парень из обеспеченной семьи. Вот и поверил.

– А брату его это всё зачем? – дрогнувшим голосом спросила я.

– Да по приколу. Мы рассказали о плане, он и согласился. Интересно ему было с девственницей попробовать, а то сейчас таких днём с огнём не сыщешь.

Я киваю. Что-то похожее и я думаю насчёт этого Константина.

– Насть, да ты не злись. Костик – хороший любовник, я узнавала. Тебе ведь наверняка приятно было. Так что всё нормально. Мир?

– Ты это серьёзно?! – хрипло спрашиваю я, не веря своим ушам.

Какой ещё мир? Она мне жизнь сломала и теперь мир предлагает?

– Ну, ведь ничего ужасного не случилось. Не изнасиловали тебя же в конце концов! Ты и сама девственности лишиться собиралась, а я просто подменила парня. Тебе без разницы, а я Ромку уже два года без памяти люблю!

– Пошла вон, – цежу я через силу – аж зубы сводит от напряжения. – Видеть тебя больше не желаю!

– Да ладно тебе, Насть… Мы же с тобой дружим с первого класса, а мужики – сегодня один, завтра другой – нет смысла из-за них ругаться.

Бывшая подруга даже пытается погладить меня по руке, но я отдёргиваю руку.

– Тварь! – короткое и ёмкое ругательство похоже на плевок. И, похоже, попадает в самую душу. Потому что Люба поджимает губы и отворачивается.

– Подумаешь, какая цаца! Не больно-то и хотелось!

С этими словами она выходит, оставив меня одну.