Беременна от нелюбимого

– Какой клубники? – спрашивает Даня с недоумением.

– Ну, красной, спелой, сочной, сладкой. Хочу так, что умираю.

– Решетникова, ты издеваешься? – недовольно бурчит он. – Ты время видела? Где я тебе клубнику сейчас искать буду? Еще и зимой.

– Это все беременность, Кравцов. Твой ребеночек требует клубники, а ты ему отказываешь.

– Мой ребеночек размером с фасолину, ему пока ничего не хочется, – отрезает он и громко дышит в трубку. Зол.   

– Ты слышишь это? – тихо шепчу я после непродолжительной паузы. 

– Что? – так же шепотом напряженно спрашивает Даня.

– Папа, хочу клубнички! – я пытаюсь изобразить детский голос и не начать громко смеяться. – Клубнички. Хочу клубнички, папа!

– Мил, ты что, пьяна?

– С ума сошел? Ты ведь знаешь, что я никогда бы. Просто это все гормоны. Пытаюсь уснуть, а перед глазами клубника. А ты ведь отец ребенка, кому мне еще звонить?

– Мила, полдвенадцатого ночи. Ты не могла раньше захотеть ее?

– Я не могу контролировать желания ребеночка, – хнычу в трубку. – Алло, Дань, ты здесь? – зову его, а потом понимаю, что этот бесчеловечный мужчина просто взял и отключился.

Какой же он… гад.

Вот что значат его эти обещания-заверения: звони – и я примчу!

Обиженно соплю в темноте, поворачиваюсь на бок, пытаясь уснуть. Но Кравцов все настроение испортил. Ко всему прочему, мне и в самом деле начинает хотеться клубники. До безумия. Так, что живот скручивает голодными спазмами.

Ворочаюсь в постели, злюсь, потом снова набираю Кравцова. Нет, это абсолютно несправедливо: я здесь мучаюсь, а он дрыхнет. Но Даня, как и следовало ожидать, на мои звонки не отвечает.

Черствый сухарь!

Ну, погоди, я тебе еще устрою!

Проходит где-то час, я наконец-то успокаиваюсь, прикрываю глаза, и тут по всей квартире разносится трель дверного звонка.

Я напрягаюсь.

Глаза расширяются от страха.

Может, почудилось?

Но нет, к раздражительной мелодии присоединяется стук в дверь.

А на часах начало второго, на минуточку!

Я осторожно поднимаюсь с кровати и тихонько крадусь к двери. Трусиха я еще та. Почти не дышу. А в дверь кто-то стучит и стучит.

Смотрю в экран домофона и не верю своим глазам. Кравцов. Собственной персоной. Посреди ночи. За моей дверью.

– Что тебе надо? – спрашиваю недовольным голосом.

Динамик хрипит, Даня хмурится, находит взглядом камеру, смотрит на меня прямо из небольшого экранчика.

– Ты же клубнику хотела. Или уже передумала? – Мне кажется или его голос и в самом деле звучит немного неуверенно?

Я распахиваю перед ним дверь, поздно соображая, что вообще-то в одной ночной сорочке. Очень короткой и с кружевами.

Но отступать поздно. Даня уже прямо передо мной, с пластиковым прозрачным контейнером с клубникой внутри. Смотрим друг на друга и не двигаемся.

Мне становится неуютно от его изучающего взгляда. Неужели в прошлый раз не все рассмотрел? Но стесняться мне нечего. У меня идеальное тело. Ни грамма жира. Правда, надолго ли? 

– Держи. – Протягивает мне желанные ягоды, не дожидаясь приглашения, переступает порог моей квартиры и закрывает за собой дверь.

Мы оказываемся близко-близко. Кравцов приносит в мою квартиру прохладу, а еще аромат того самого парфюма, который мне так нравится, но я никогда не признаю этого вслух. Поэтому придерживаюсь истории, что меня от него тошнит.

– Снова ты переборщил со своей туалетной водой. – Морщу носик и не понимаю, какого черта Даня сейчас снимает с себя верхнюю одежду, вместо того чтобы отчалить домой.

Он громко втягивает в себя воздух, удивленно вскидывает брови.

– Да я вроде бы перед выходом ничем не пользовался.

Мне кажется или он и в самом деле немного смущен?

– Значит, пропитался, – с раздражением произношу я, не зная, куда себя деть. – Где ты взял клубнику? – кивком указываю на контейнер с ягодами. Если честно, выглядит клубничка не очень, явно не первой свежести.

– В морозилке, – холодно отвечает Даня. – Моя бывшая девушка с фанатичностью замораживала на зиму фрукты и ягоды, как видишь – пригодилось, – отвечает на мой вопросительный взгляд.

— Пф-ф-ф, ты привез мне клубнику, которую морозила твоя бывшая?

– Ну, это единственная клубника, которая находилась поблизости. Если тебя что-то не устраивает, могу выбросить, – с вызовом смотрит на меня, а я же вдруг понимаю, что Даня сорвался посреди ночи по моему звоночку и сразу же бросился исполнять мою просьбу. Вот это поворот. Что ж, возможно, быть беременной от него не так уж и плохо. Клянусь, отыграюсь за все обиды и унижения, которые мне достались от него в школьные годы.

– Она холодная, – морщусь я, когда моя рука становится ледяной. – Хочешь, чтобы я заболела?

– Так подожди, пока разморозится, – с раздражением и каким-то разочарованием во взгляде.

Смотрит на меня как-то странно, словно и не было того Дани, который орал на меня утром. И вчера.

– Спасибо.

Неужели я и в самом деле это сказала? Ох, это точно все гормоны.

– Не за что. Всегда рад стараться, – его голос сочится сарказмом, он шутливо отвешивает мне поклон, а потом проходит вглубь квартиры, снимая на ходу свитер.

– Эй-эй-эй, ты что делаешь? – ошарашенно наблюдаю за тем, как он тянется к пряжке ремня.

– Спать собираюсь, – как ни в чем не бывало выдает он.

– Спасибо за клубнику, но спать ты будешь дома. – Хватаю со стула его свитер и бросаю в Даню. – Не смей снимать джинсы! Клянусь, если ты это сделаешь, накормлю тебя этой клубникой так, что всю жизнь не забудешь.

– Мне утром на работу рано вставать, пока доеду до дома, уже и рассвет наступит. Поэтому, Решетникова, сегодня мы будем спать как самая настоящая семья: папа, мама и фасолинка.

– Не-а, Кравцов, нам с фасолинкой будет тесно с тобой в одной кровати.

– Не волнуйся, я не займу много места. – Посылает мне нахальную улыбочку, стягивает с себя штаны и нагло заваливается на мою постель.

– Я предупреждала тебя, Кравцов. – Я осторожно вылавливаю из контейнера одну из оттаявших ягод, прицеливаюсь и бросаю в Даню. – Упс, – выпучиваю глаза, когда он с недоумением смотрит то на меня, то на клубнику, которая приземлилась на его грудь. А потом с непроницаемым выражением лица подносит ее ко рту и съедает.

– М-м-м, вкусно, – усмехается он, изображая высшую степень наслаждения.

– Я не шучу, возвращайся в свою пещеру плебея, эта мягкая кроватка не для тебя, – заявляю я, сама же пробую одну из клубничек и нарочито долго облизываю пальцы. Глаза Кравцова загораются. А еще он очень быстро накрывается по пояс одеялом.   Какой стеснительный мальчик. 

– К твоему сведению, Мила, плебеи не жили в пещерах. Плебеи – это представители низшего сословия в древнем Риме, которые не имели прав. Все же историк ставил тебе пятерки за длинные ноги, а не за знания, – тяжело вздыхает он, откровенно насмехаясь надо мной.

– Ты прекрасно знаешь, что все мои оценки были заслуженными, – гордо вскидываю подбородок. 

— Согласен. Двойка по географии и тройка по химии были заслуженными, — произносит серьезным тоном, в глазах же пляшут черти.  Я возмущена. Вообще-то, двойка по географии за первый семестр в десятом классе   была именно из-за него. Он спер мою тетрадь для контрольных и подменил атлас, который я сдала на проверку. И он об этом прекрасно знает! 

Очередная красная ягода летит в Кравцова, правда в этот раз я промазываю и она приземляется на подушку рядом с ним, оставляя пятно. Черт.

– Иди сюда, Мила, – протягивает в мою сторону руку, в один миг становясь серьезным. – Тебе уже давно пора спать.

Я недовольно поджимаю губы. Упертый баран. Но сама виновата, нужно было не открывать дверь. Я подхожу к нему, но лишь для того, чтобы убрать чертову клубнику с постели. Теряю бдительность, чем Даня и пользуется. Тянет меня на себя, и уже через мгновенье я оказываюсь под ним, прижатая к кровати и обездвиженная.

Мы оба замолкаем. Смотрим друг другу в глаза, не моргая. Я начинаю задыхаться от такой близости. Голова кружится от запаха мужчины. А еще оттого, что кожа к коже. Наверное, это из-за того, что внутри меня его ребёнок. Одна кровь, так сказать. Поэтому и чувствую странное притяжение, и сердце так часто грохочет. И язвить уже не хочется. Скорее уткнуться носом в крепкую мужскую грудь и...