Каждое слово как удар ножа. Воздух снова покидает мои лёгкие. Тень шипит и выгибает спину, шерсть на её хвосте встаёт дыбом.

— Отдай документ, Элейра, — голос, к моему удивлению, звучит твёрдо.

— А ты его уже подписала? — она игнорирует просьбу, продолжая изучать бумагу. — Или всё думаешь, как бы выторговать побольше при разделе имущества? Хотя что ты можешь получить? Всё принадлежит ему. Ты просто человек, который случайно задержался в его жизни слишком долго.

Её жестокость обжигает. Я знаю, что Элейра всегда была проблемным ребенком. Знаю, что она предпочитает общество Кайндара мне. В нём она видит силу, власть, магию — всё, к чему сама стремится. Во мне же — лишь слабость, человечность, которую она презирает.

Но сейчас, когда моя жизнь рушится, её злоба кажется невыносимой.

— Достаточно, — говорю я, поднимаясь с кресла. Колени всё ещё дрожат, но я заставляю себя стоять прямо. — Ты не знаешь, о чём говоришь. Верни бумагу и уйди.

— Да ладно тебе, бабуля! — она делает шаг назад, размахивая документом. — Не будь такой занудой. Я просто говорю вслух то, что все давно думают. Ты должна быть благодарна, что он вообще терпел тебя так долго. Сколько тебе? Если бы не метка дракона, тебя бы и в живых уже не было? Как думаешь, может тогда драконьи боги позволят Кайну встретить другую истинную?

Каждое слово впивается острыми когтями в самое сердце. Но вместе с болью приходит и гнев — горячий, очищающий.

— Я сказала, хватит! — мой голос повышается, и Элейра на мгновение замирает, явно удивлённая. — Наглая девчонка. Думаешь, что если смогла стянуть корсетом грудь, то можешь учить меня? Смотри внимательнее. Чем ты отличаешься от меня?

— Может быть тем, что живу в современности, а не в прошлом веке, — ехидничает мелкая дрянь.

— Ты ничего не знаешь о любви, о преданности, о клятвах, которые дают друг другу мужчина и женщина в день свадьбы. И пока ты не научишься уважению, тебе нечего делать в моих покоях.

— И как? Сильно тебе это помогло? — она указывает взглядом на бумаги.

Тень встаёт рядом со мной, её глаза светятся опасным золотом. Тёмный пушистый хвост яростно хлещет по бокам, выдавая эмоции кошки. Я знаю, что она не причинит вреда Элейре — как бы ни хотелось — но её присутствие придаёт мне сил.

Что-то в моём лице, видимо, заставляет Элейру отступить. Она бросает документ на пол и поднимает руки в притворной капитуляции.

— Как скажешь, бабуля. Не хочешь поговорить — и не надо. Всё равно скоро этот замок перестанет быть твоим домом. И знаешь как удачно? Тебе даже есть куда пойти! На, почитай!

В её руках появляется ещё один конверт. Боги, сегодня мне положены только плохие новости, да?

Элейра держит конверт на вытянутой руке, но я не спешу забирать его. Поза такая, будто она направляет в мою сторону пистолет. Может так и есть. Я замечаю, что он уже открыт, так что девчонка точно в курсе содержимого.

— Что это?

— То, зачем я вообще тащилась сюда вместо своих обычных интересных дел. Хотела лично швырнуть тебе в лицо. Завещание. Тебе отписали какую-то дыру.

— Что?

— Глуховата что ли стала? — кривляется Элейра. — Хотя понимаю, ты-то забыть успела. В твоём возрасте людям уже положено помирать. Вот, бери пример! Нет, ну здорово же? Я сперва расстроилась, ведь ты с этой чокнутой даже не общалась, а она всё равно о тебе вспомнила. Но так лучше. Слушай, а метку вы сводить будете?

Я не выдерживаю и снова срываюсь на крик:

— Убирайся отсюда!

— Ой, да не ори ты, — хохочет Элейра, бросая письмо на пол. — Побереги крики, когда доползёшь до этого клоповника и займёшь место городской сумасшедшей. Тебе сейчас особенно подойдёт.

С этими словами она разворачивается и выходит из комнаты, громко хлопнув дверью. Я опускаюсь обратно в кресло, внезапно лишившись всех сил. Бумага о разводе лежит на полу — белый прямоугольник, перечёркивающий всю мою жизнь. Рядом конверт, из которого выглядывает ещё одна бумага.

Судя по всему, Элейра говорит о леди Серайз. Мне она приходилась матерью.

Вернее, она приходилось матерью Мариан. До того, как я заняла её тело много лет назад. Отчасти, поэтому мы не общались. К тому же женщина и сама вела затворническую жизнь и не спешила с кем-либо пересекаться. Я почти ничего не знаю о ней.

Тень запрыгивает мне на колени и прижимается к груди, её тепло слегка успокаивает бушующее сердце. Сейчас, когда мы одни, она тихонько мурлычет, пытаясь меня утешить.

— Не слушай эту маленькую гадюку, — её мысленный голос полон презрения. — Она ничего не понимает.

— Но что, если она права? — шепчу я, гладя мягкую чёрную шерсть. — Что, если я действительно задержалась в его жизни слишком долго?

— Бред. Он дракон. Таким, как он положено найти идеальную пару, с которой, по мнению драконьих богов, они будут счастливы. Почему твой ведёт себя так я не знаю.

— Должна же быть причина, — я с ненавистью кошусь на «свидетельство». — Всегда есть причина.

— Не всегда, — возражает Тень. — Иногда плохие вещи просто случаются.

Я ей не верю.

— Ты не заметила, что Элейра как-то странно обрадовалась тому, что мы разводимся?

— Забудь о ней. Там мука вместо мозгов.

— Я не про это. Она будто… — страшная мысль пронзает меня насквозь. — А что если они с Кайном…

Договорить я не успеваю, но эта догадка пугает меня настолько, что я радуюсь креслу, в котором сижу. Дышать снова становится трудно.