🏰 (Не) Пара для дракона. Отборочные игры в академии магии📚

На похоронах моего отца ни у кого из присутствующих не было скорбных лиц. Мачеха стояла по ту сторону могилы и взирала на нас с чувством собственного превосходства, а траурный наряд выглядел как торжественный. 

Её мерзкий младший брат тоже ни разу не взглянул на могилу усопшего. Сладострастный взгляд этого мерзавца нагло шарил по моему лицу, задерживаясь на губах и то и дело опускаясь к шее. Хорошо хоть у моего платья не было декольте. От подобного внимания становилось противно, будто кто-то провёл грязной тряпкой по моим щекам.

Бабушка, опиравшаяся на мою руку, просто негодовала вполголоса: 

— Я так и знала, что эта профурсетка сведёт моего дурака-сына в могилу. Поделом ему идиоту! Хотел он, видите ли, сына. Наследника. Да какой сын от змеюки выйдет?

Бабушка тяжело вздохнула, вытащила из недр кармана мундштук, щёлкнула пальцами, выбив искру, и сделала глубокий вдох. Облако густого дыма расползлось в воздухе, насыщая его ароматом табака. Присутствующие тут же начали обмахиваться руками и осуждающе на неё коситься.

— Бабуль, — тихо шепнула я. — Ты ведёшь себя… 

Я запнулась. Не буду же я её учить манерам.

— Неприлично? Или неуважительно к покойнику? — продолжила мою невысказанную мысль бабуля. — Твой отец — мой сын. И я буду скорбеть о нём всю оставшуюся жизнь. Родители никогда не хотят хоронить своих детей. Даже таких престарелых и бестолковых, как мой Джесси. — Она сморщила лицо, словно проглотила что-то кислое. — Зато я хотя бы ему правду говорила. А эта, — бабуля кивнула в сторону мачехи, — только шептала сладкие обещания на ушко, пока не вытянула из него все соки. Конечно же, ради наследства.

Я вздохнула. Бабушка, как всегда, была права, но говорить об этом на похоронах папы всё же не стоило. Впрочем, что ещё ожидать от неё? Она всегда отличалась своим прямолинейным характером. Но, глядя на то, как мачеха вытирала платком сухие глаза и прятала охватившее её торжество, я не могла не признать: бабушкина прямота была в данном случае отрезвляющей. Даже необходимой.

Внезапно тишину церемонии нарушил тихий, но отчётливый звук флейты. Музыкант, стоявший в тени плакучей ивы, заиграл грустную и тягучую мелодию, и только сейчас с первыми звуками, разлившимися над кладбищем, я начала осознавать проблемы, свалившиеся на мои плечи. Из глаз тихо закапали слёзы. Теперь у меня кроме бабушки больше никого нет.

Ища и даря поддержку, я сжала тёплую шершавую ладонь бабули, моля Великого, чтобы даровал ей много лет жизни.

Священник начал читать молитву, но его монотонное бормотание казалось пустым и формальным. Казалось, никому нет до них дела. Ни малочисленным гостям, ни родственникам, ни даже флейтисту, чья игра заглушала часть слов священника. 

Я смотрела, как опускается в могилу гроб, усыпанный цветами, и пыталась вспомнить отца таким, каким он был раньше, до того как попал под влияние этой женщины. Весёлым, жизнерадостным, любящим… Но в памяти всплывали лишь последние годы: его уставшее лицо, потухший взгляд и натянутая улыбка. Да и характер, ставший вспыльчивым не прибавлял в наши отношения тепла.

Спустя почти вечность, подошла очередь бросать горсть земли в могилу. 

Я следила за тем, как мачеха медленно и грациозно подходит к яме с землёй. Как приседает и медленно опускает ком земли с каким-то театральным изяществом, словно исполняла заранее отрепетированную роль. Её брат наблюдал за этим с усмешкой, будто насмехаясь над всей этой церемонией. 

Прикрыв на секунду глаза, чтобы злость на "родственников" хоть на время затихла, я взяла в ладонь комья чуть влажной тёмной земли, почувствовала её неожиданно тяжёлый вес и прошептала:

— Покойся с миром, папа.

Бабушка же, чья очередь была следом за мной, вместо земли вытащила из кармана початую пачку сигарет. Посмотрела на неё и бросила в могилу.

— Кури там, старый дурак, — прохрипела она, смахивая слезу. — И помни, я всегда тебя любила, даже когда ты был невыносим.

После этого, люди, пришедшие на похороны, стали расходиться. Перед тем как уйти, они подходили к мачехе и выражали ей свои соболезнования. Она с неуместно широкой улыбкой их принимала. Когда же поток гостей иссяк, мачеха, высоко подняв голову, направилась к ожидающей карете, бросив нам:

— Не стоит здесь задерживаться. Нам ещё предстоит выслушать завещание. Нотариус ждать не любит.

 Её брат, напоследок окинув меня оценивающим взглядом, последовал за ней.

Бабушка хмыкнула. Я же стояла и глупо смотрела ей вслед.

— Что теперь с нами будет, ба?

— Подозреваю, что ничего хорошего, девочка моя.