🍔Жена неверного инквизитора, или Фастфуд от попаданки

– Я не сумасшедшая!

Отчаянно дергаю плечами, пытаясь высвободиться.

Мое тело сковано.

Но вовсе не цепями.

Это одеяние сшито из прочной белой ткани, а длинные рукава, стянутые тесемкой на концах, запахнуты назад и зашнурованы на спине наподобие корсета.

Смирительная рубашка.

Меня запеленали в смирительную рубашку и хотят увезти в сумасшедший дом!

Слезы заливают глаза, застилают толстые стекла моих очков.

Головная боль – не сильная, но достаточно ощутимая, стучит в висок.

– Кайзер, что происходит? – не могу поверить я.

Стараюсь, чтобы голос не слишком дрожал, но не получается.

– Сегодня годовщина нашей свадьбы… – напоминаю, как будто он мог забыть. – Два года. Мы женаты два года! Два года нашей счастливой семейной жизни, Кайзер. Что, что ты делаешь?

Но взгляд мужа, который просто смотрит, как я дергаюсь в смирительной рубашке, остается таким же презрительным.

Он смотрит на меня, как на низшее существо – досадное, раздражающее и омерзительное.

Пожалуй, даже к нечисти, на которую он охотится, инквизитор Кайзер Роуэн испытывает больше уважения, чем ко мне – своей собственной жене.

Холодный красавец с синими глазами – он безупречен.

Черный френч с воротником-стойкой застегнут на все пуговицы, стрелки на форменных брюках ровные – без единого изъяна. Начищенные хромовые сапоги блестят, как зеркало. Темные волосы с четким пробором аккуратно зачесаны назад – ни один волосок не выбился из идеальной стрижки.

Весь он, инквизитор – олицетворение строгости, сдержанности и безукоризненности…

– Счастливой. Ты говоришь, счастливой, убогая? – бросает он и его голос – сам лед. – Это ты должна объяснить, что натворила.

– Боже, Кайзер, твоя жена действительно невменяемая! Она опасна для общества! Посмотри, что она сделала!

Эти слова принадлежат привлекательной девушке, которая прижимается к моему мужу, буквально виснет на его локте.

Помощница Кайзера, Бладина Левак.

Ее гладкие темные волосы струятся, как водопад – красавица постоянно откидывает их рукой.

Выпускница академии инквизиторов – ее прислали в наш городок по распределению год назад, и она уже успела стать правой рукой Кайзера, его приближенной. 

Она нередко ужинала у нас – я все кормила ее вкусностями. Я обожаю готовить, а девушка такая худенькая – кожа да кости.

Сейчас ее щеку пересекает царапина.

– Я пришла, чтобы поздравить вас с годовщиной свадьбы, от чистого сердца принесла подарок, а она просто на меня набросилась! – захныкала Бладина. –  Как хорошо, что ты появился вовремя! Твоя безумная женушка чуть не убила меня, Кайзер!

– Спокойнее, Бладина. Пусть говорит.

Муж кладет руку на руку своей помощницы, и они обмениваются взглядами.

Эти взгляды предназначены только друг для друга.

Почему он называет ее так неформально, по имени, а не леди Левак?

Почему?

– Так что же произошло между тобой и Бладиной, перед тем как я вошел сюда, Максимилиана? – бросил муж и добавил с нескрываемым презрением. – Или ты не помнишь?

– У нее провалы в памяти и уже давно, Кайзер, – прошептала Бладина, думая, что я не слышу. – Клушка внезапно напала на меня с ножом, а теперь ничего не помнит. Отдать ее в дом для умалишенных – лучшее, что ты можешь сделать для нее…

– Не надо в дом для умалишенных. Я все помню. Я не сумасшедшая! – ужаснулась я.

Мне хочется изо всех сил сжать пальцами виски – теперь уже оба начинают пульсировать болью, но смирительная рубашка не дает пошевелиться.

Я должна понять.

Надо вспомнить.

Что-то не так.

Я не безумна. Я точно это знаю.

Окидываю взглядом собственную кухоньку, которую обставляла с такой любовью и стремлением создать в холодном безликом доме Кайзера уют.

Эта большая старинная кухня с очагом и зеленой плиткой в мелкий розовый цветочек всегда была моим царством, моим островком спокойствия.

Просторные деревянные полки были заставлены разноцветными жестяными баночками с крупами и пряностями, глиняные горшки с полевыми цветами добавляли яркости красок, а розовые занавески я лично обшивала кружевами и рюшами.

На каждой поверхности моей кухни обязательно что-то лежало – вязаная салфетка или просто цветная тряпочка.

Всегда думала, что Кайзер гордится такой хозяйственной женой, как я.

– Я так ждала тебя сегодня со службы, любовь моя… – мой голос звучал очень тихо. – Думала, мы устроим романтический вечер. Смотри, я хотела приготовить сливовый пирог – твой любимый. Давай все это прекратим, пожалуйста, пошутили – и хватит. Развяжите меня, нужно сделать начинку…

На деревянном столе и впрямь были разложены продукты для приготовления пирога, а еще большая корзинка со сливами.

Услышав это, Бладина почему-то прыснула.

А Кайзер безжалостно сказал, глядя мне прямо в глаза:

– Я неоднократно тебе повторял, чтобы прекратила свои эксперименты с кулинарией, и перестала угощать своей отравой всех в округе. Ближе к делу.  Ты готовила, хотя видит бог, готовкой это назвать сложно. Потом пришла Бладина и подарила тебе цветы. А ты накинулась на нее, чтобы убить? Все так и было. Верно, Максимилиана?

– Нет, Кайзер, это неправда! Она принесла мне не цветы. Она принесла похоронный венок с надписью…. – у меня задрожали губы. – «На семейную жизнь Кайзера и Максимилианы Роуэн»…

– Что-о-о-о за бред? – закричала Бладина. – Кайзер, ты что, веришь этой поехавшей?

– Но это правда, ненаглядный… Это правда...

– Если это правда, то где он, этот венок?

Я посмотрела на пол и увидела, что там валяется вовсе не венок, а букет красивых желтых цветов, перевязанных зеленой подарочной лентой.

А еще я точно вспомнила, что с ножом я на Бладину не бросалась. Она оцарапала себя сама. И венок принесла.

Только, перед тем, как Кайзер зашел на кухню, привлеченный криками, она наколдовала из погребального венка подарочный букет.

– Она все лжет, лжет! – закричала я, захлебываясь слезами. – Мерзкая двуличная стерва! Она спит с тобой, Кайзер, да? Она – твоя любовница?

Я замотала головой, и папильотки, на которые я накрутила волосы, чтобы быть красивее к приходу мужа, растрепались, а некоторые разлетелись во все стороны.

И тогда мой муж подступил ко мне ближе, склонившись с высоты своего роста, и с усмешкой проговорил:

– Разумеется, я с ней сплю. Неужели ты думаешь, что своими тошнотворными пирогами за эти два года ты смогла купить хоть каплю моего уважения? Я тебя видеть не могу, не говоря уже о том, что приходится ложиться с тобой в одну постель.