История офисной леди

- Милая, я тебе принесу на выписку все что пожелаешь. Договорились? – говорит мне муж в трубку телефона, стоя сейчас напротив окна моей палаты в роддоме и улыбаясь.

Первый снег, медленно кружась в воздухе, ложится вокруг стоящего с телефоном мужчины на деревья и траву. Каждая снежинка, словно крошечная звездочка, мерцает в свете фонарей. Белоснежное покрывало, опускаясь на землю, приносит с собой особенный аромат – свежий, чистый, с легкой ноткой морозной свежести. Этот запах, проникающий через открытое окно, смешивается с привычным больничным ароматом стерильности и создает необычное сочетание, наполняющее палату особой атмосферой.

А я киваю мужу с улыбкой. Завтра. Завтра я наконец-то встречусь с нашим маленьким ангелом. Мальчиком, которому так и не придумали пока мы имя. Но у нас же есть целый месяц, так что нам некуда спешить.

Снова больно пнув меня пяткой во внутреннюю часть живота, малыш заставил меня закончить разговор с мужем – Виталием, и прилечь на свою койку. Лежащие со мной девочки так же, как и я, ждут своего часа встречи со своими малышами.

- Инга, а он у тебя такой внимательный, – мечтательно произносит молодая женщина, почти девочка, но уже глубоко беременная. Сколько точно ей лет сразу и не понять, но вроде мы узнали от медсестер, что ей шестнадцать. Просто спрашивать ее напрямую про то, сколько ей лет, нам кажется как-то не очень красиво.

- Да, -киваю я, счастливо поглаживая живот. И тихо шепчу: – Мы скоро с тобой встретимся ангел. У нас бабушки купили тебе уже кроватку с одеяльцем.

Заглянувшая к нам медсестра, прикрикнув, чтобы не болтали, выключила свет. Все, время отбоя. Я же, поставив будильник на часах очень постаралась уснуть, вдыхая свежий зимний воздух, проникающий через окно, и представляя, как завтра впервые увижу своего малыша.

В палате воцарилась тишина, прерываемая лишь редким шуршанием снежинок о стекло и тихим дыханием соседок по палате. Мягкий свет ночника создавал уютное сияние, а запах первого снега продолжал наполнять комнату, даря ощущение чистоты и обновления.

А утром… Утром я проснулась от острой боли в животе. Не понимая, что случилось, я аккуратно встала и придерживая ходящий ходуном живот тихонько поспешила на пост к медсестре.

Не замечая, что на моей кровати виднелось кровавое пятно, расплывшееся по белоснежной простыне, словно зловещее предзнаменование.

Сохраняющая видимое спокойствие медсестра, выслушав все мои жалобы укладывает меня на каталку, а другая вызывает в родблок анестезиолога. Её руки двигаются быстро и уверенно, но я замечаю, как часто она бросает взгляды на мои ноги, а после и вовсе накрывает меня простыней.

Я же лежу на этой каталке укрытая от пяток до шеи, но у меня зуб на зуб не попадает! Пока едем к лифту, я прошу медсестру связаться с моим мужем и сообщить ему про мое состояние. Но она словно и не слышит мой дрожащий голос.

Лифт, гул лебедки, поднимающей меня наверх. Так как беременные лежат на втором этаже, а рожают на последнем – пятом. Вот туда-то меня и поднимают на лифте. Помимо сильной дрожи в теле, у меня начинают неконтролируемо бежать по щекам слезы. Я смотрю то в глаза одной медсестры, то второй и решаюсь спросить:

- Это же бывает? Ничего страшного не происходит? – а, недожавшись их ответа, продолжаю, говоря скорее для себя. – Меня сегодня же хотели кесарить. Предлежание у меня. Низкое предлежание плаценты.

Повторяю я диагноз, и чувствую, что не могу больше даже говорить. Тело трясёт так, что кажется, будто каталка ходуном ходит. И зуб на зуб не попадает.

Родблок. Врачи в стерильных халатах, их лица скрыты масками, но я вижу, как профессионально и быстро они готовятся к операции. Их тихие голоса мне слышны, но я почему-то не могу их понять. Свет операционных ламп, направленных на мой живот, который почему-то не занавешивают ширмой. Склоняющийся надо мной анестезиолог. Заставляющий считать от десяти до единицы с маской на лице, а после все. Я отключаюсь, погружаясь в темноту.

Мысли путаются. Я прихожу в себя от каких-то противных писков. И слышу словно сквозь толщу воды:

- Она очнулась. Позовите Людмилу Аркадьевну.

А у меня взгляд не может сфокусироваться. Я быстрее понимаю, чем вижу, что лежу в реанимации, а противный пищащий звук - это просто какие-то датчики выдают свои сигналы на монитор, стоящий возле моей койки.

Снова закрываю глаза и тут же со страхом распахиваю. Ребенок! Мой ангел, где он!

Руки мои резко устремляются к животу, но его нет! Привычного за последние месяцы большого живота нет. И это ощущение, что живот стал плоским вызывает новый приступ паники.

Я стараюсь повернуть голову в сторону медицинского персонала, и окликнуть кого-нибудь. Но меня не слышат. Вот вроде что-то говорю, но после наркоза не понимаю, что только выходит из моего рта шепот.

Сердце колотится где-то в горле. Где мой ребенок? Что с ним? Мысли крутятся в голове, как карусель, вызывая головокружение.

А после ко мне подошла пожилая женщина в белом халате, и приставив ко мне поближе стул села возле меня. Её руки слегка дрожат, когда она поправляет манжету халата.

- Здравствуйте, Инга. Как вы себя чувствуете? – ее тихий и заботливый голос немного успокаивает меня. Но не до конца. Её глаза смотрят с сочувствием, но я пока не понимаю почему.

- Сын, – стараюсь погромче сказать я. – Как мой сын? Где он?

- Насчет вашего сына… – снижает она голос и отводит от меня глаза.

А я стараюсь схватиться за что-нибудь и тем самым тереблю одеяло, прикрывающее мое тело. Чувствую, что что-то плохое произошло. Не знаю почему именно эта мысль у меня вертится в голове, но она меня не отпускает. Мои пальцы впиваются в одеяло до белизны костяшек.

- Прошу вас, скажите, что с ним все хорошо. – жалобно шепчу я, чувствуя, как слезы катятся по щекам.

- Во время беременности вам делали УЗИ? – уточняет она у меня, на что получает мой утвердительный кивок головой. Её голос становится мягче, но от этого мне не легче.

– Так вот, ваш малыш родился, и первые пару минут с ним все было хорошо. Но после…

- Господи, не томите меня. Скажите, что с ним! – я хватаюсь теперь не за одеяло, а за ее руки стараюсь схватиться. Она же, убирая свои руки подальше от меня произносит:

- У него наши врачи установили порок сердца, и, к сожалению, он не совместим с жизнью.

Её голос звучит как приговор, эхом отдаваясь в моей голове.

- КАК? – мой мир рассыпается в крошку, и вряд ли я его склею снова. Я чувствую, как сознание начинает ускользать, а комната кружится перед глазами. Последнее, что я слышу – это её голос, зовущий медсестру: «Срочно! У неё шок! Нужна помощь!»