Второй я не стану, любимый!

– С Марикой… всё чертовски запутано, – я отодвинул недопитый чай, будто обжёг им не губы, а саму душу. Горечь выплеснулась внутри, расползаясь по венам. – Я предложил ей… поехать со мной. Но она докопалась: “ Как кто?”… Сказал, как любимая женщина.

Не стал унижать её общепринятым “любовница”. Но она сама спросила. Ну, что я мог ответить? Подтвердил, что, да. Но, чёрт возьми, мы же взрослые люди! Что в этом такого? – я уставился на друга в ожидании поддержки.

– Ничего, – Фрол дёрнул плечами. – Если обоих устраивают свободные отношения, то ничего.

– То есть, ты считаешь, что если нет штампа в паспорте, то это свободные отношения? – возмутился я. – Разве не чувства – главное в отношениях?

– Чувства, конечно. Но женщины так уж устроены. Им нужны гарантии. Если не женишься, значит, не любишь, – проговорил Фрол, прихлёбывая горячий чай из бокала.

– Чушь собачья! – фыркнул я. – Сколько семей живут с этим прокля́тым штампом и ненавидят друг друга лютой ненавистью. И ровно столько же, особенно сейчас, живут душа в душу годами, растят детей и не спешат регистрировать брак. Во всяком случае, на первых порах. Что, бля@, в этом предосудительного?! Почему им так важен этот чёртов кусок макулатуры?

– Вольф, да я тебя прекрасно понимаю. Нисколько не спорю, – Фрол примирительно развёл руками. – Но я, вот, встретил Майю и, не раздумывая, повёл в ЗАГС. Сам этого захотел. А ты, значит, ещё не созрел.

– Фрол, не беси хоть ты! Я не фрукт, чтобы зреть или не зреть, – психанул я. – Я уже заявление на регистрацию брака с Лейлой подал. Что мне теперь, из-за капризов Марики всё рушить?

– Вольф, погоди, я не понял… Ты сообщил Марике, что женишься?

– Так, конечно, – меня передёрнуло от болезненных воспоминаний. – Думаешь, с чего мы так разругались?

– Понятия не имею. Потому и решил спросить, был ли честен с ней, – Фрол задумчиво почесал подбородок.

– Да, я был с ней честен, Фрол! Но я и представить не мог, что её так заденет сообщение о том, что женюсь. Знал бы, как-то по-другому, может, сказал. Видел бы ты, в кого превратилась эта хрупкая женщина! В глазах – неприкрытая злость, в голосе – яд… Настоящая фурия! Оказывается, как и всем, ей нужны были только мои деньги. Как я устал от этого! Какого чёрта мне попадаются одни охотницы за моим кошельком? Неужели я сам по себе ничего не стою?!

Фрол внимательно слушал не перебивая. А мне каждое слово давалось с трудом, словно я ковырял ножом незажившую рану. Мне было невыносимо вспоминать этот разговор с Марикой.

– Может, она просто обиделась? Мне показалось, что Марика искренне к тебе привязана. Ты не допускаешь мысли, что она в порыве ревности наговорила тебе гадостей?

– Хрен её разберёшь, – поморщился я, словно от зубной боли. – Теперь уже неважно. Жениться я в любом случае должен.

– Вольф, а ты сказал ей, почему женишься? – Фрол решил доконать меня своими вопросами.

– Когда бы я успел?! – фыркнул раздражённо. – Говорю же, едва услышала про свадьбу, вылила на меня ушат помоев. Видел бы ты, как она на меня смотрела при этом. До сих пор этот взгляд стоит перед глазами… – я сглотнул подступивший к горлу спазм. – Но, Фрол, ты-то понимаешь? Не могу я отменить эту свадьбу, – проговорил с болью в голосе. – Иначе мне с Гафаровым не совладать.

– Но ты… Сам… Ты любишь Марику? – осторожно спросил Фрол, словно боясь спугнуть что-то важное.

Я нахмурился. Его вопрос острой занозой вонзился в рану на сердце. Люблю ли я её?…

– Это уже не имеет значения, – устало вздохнул я. – Мы с ней расстались. Я должен разобраться с Гафаровым, и отступать не намерен. А со своими чувствами… справлюсь. Мне не впервой.

В памяти всплыли болезненные воспоминания. Ирина. Её я любил до безумия. Но когда начались проблемы с бизнесом, и я в любой момент мог оказаться за решёткой из-за грязных махинаций партнёра, она тут же отвернулась от меня. Вышла замуж за моего же конкурента, который, по всей видимости, и был зачинщиком всей этой подлой истории. Я потом долго гадал, а не она ли слила ему компрометирующие меня документы, которыми он потом шантажировал меня.

Этот шрам на сердце так и не зажил до конца, и саднил нещадно, когда мною пыталась воспользоваться какая-нибудь женщина.

Фрол поднялся.

– Ладно, Вольф. Мне пора. Майя там заждалась… Не хочу, чтобы волновалась. Она же у меня беременна… – друг проговорил это с таким лицом, словно в нём зажглась лампочка.

– Вот это новость! – я вскочил на ноги и крепко обнял его. – Поздравляю, дружище! От всей души! Очень рад за вас… – проговорил искренне, радуясь за его счастье. – Обязательно позови меня крёстным потом!

– Само собой, даже не сомневайся, – Фрол дружески похлопал меня по плечу. – Ты сейчас в город?

– Нет, останусь здесь. Переночую в твоём домике, если ты не против. А с утра поеду к отправлению "Ласточки". Завтра буду в Питере. А к ночи уже в Новороссийске. Кстати, регистрация брака у меня в марте. Но я тебя не зову. Сам понимаешь, эта свадьба лишь показуха для Гафарова.

Проводив друга, я вернулся в комнату отдыха. Пока стоял на улице, успел продрогнуть до костей. Подбросив поленья в топку, отправился греться. Вода на каменке возмущённо зашипела, наполняя парную обжигающим паром. Ополоснув веник в тёплой воде, взобрался на полок. Но париться внезапно расхотелось. Уселся в торце полка, прислонившись спиной к приятно горячей стене, и погрузился в свои мрачные мысли.

С самого детства я слышал, что должен быть сильным, уметь постоять за себя, защитить своих близких… И я всегда старался следовать этому негласному кодексу. Спорт был неотъемлемой частью моей жизни. С детства занимался борьбой, потом увлёкся боксом. В тренажёрном зале пахал как про́клятый. В том, что могу за себя постоять, я не сомневался ни секунды.

А за других? Смог ли я защитить тех, кто мне дорог? Мой близкий друг погиб из-за нашего с ним общего бизнеса, я был в этом абсолютно уверен. Теперь моим долгом было защитить его семью не только от разорения, но и от врагов. И у меня уже был готов чёткий план, чтобы провернуть это. Вот только в душе бушевала неутихающая тоска, словно шторм в море.

Как же я мечтал о настоящей семье. О детях, о сыне, которого бы учил быть сильным и мужественным. Учил бы его рыбачить и охотиться. Передал бы ему все свои знания и опыт. Когда встретил Марику, увидел в ней родственную душу. Что и говорить, она мне нравилась.

И потом, когда вернулся в Новороссийск, почувствовал себя мальчишкой, который безумно тоскует по любимой. Фрол прислал мне фотографии с новогодней вечеринки. Я вырезал её фото и поставил на заставку в телефоне. И на свадьбу к другу я летел с одной-единственной мыслью: увидеться с ней. Встреча превзошла ожидания. Я видел, что Марика искренне рада моему возвращению. Мне даже захотелось уговорить её поехать со мной.

Но всё пошло наперекосяк. Ей, как оказалось, нужен был не я сам, а мой кошелёк.

"Что за чёртова напасть меня преследует? – я в сердцах постучал затылком о стену. – Хоть к бабке беги!"

Вон, Фрол. После своей сумасбродной Ритки клялся и божился, что больше никогда в жизни не женится. Сторонился женщин как огня. А тут, раз – и уже снова женат, да ещё и ребёнка заделать успел. А я?

Вынужден жениться на девчонке, которая мне годится в дочери.

“Да кем я буду, если прикоснусь к ней? Она же любви хочет…”

Лейла была миловидная и совсем неглупая. Но в качестве спутницы жизни я её не рассматривал.

Я собирался уладить дела с бизнесом, прижать Гафарова, а там уже смотреть по обстоятельствам. Кто знает, может, и для Лейлы нашёлся бы нормальный муж. Развёлся бы и передал в добрые руки.

"Как складно ты всё придумал, Вольф, – зло усмехнулся я своим мыслям, ощущая камень на душе. – Только Лейла, кажется, искренне сияла от счастья, когда ты предложил ей выйти замуж за тебя. Что, если эта девушка ждёт от тебя большего, чем просто защиту? Ведь малолеткам свойственно придумывать себе кумиров и влюбляться в них. Готов ли ты дать ей то, на что она так наивно надеется?"