Доверяя свою душу

– Хорошо, – говорю в пустоту.

Я не знаю, как зачитывают приговор осужденному. Но думаю, что именно так, как сейчас слышала свой я.

Холодный отчужденный голос и такой же взгляд. Ведь я была уверена, что мне поверили тогда в ресторане. Но вот понять поведение Айяза я не могла.

Я хотела найти в его взгляде мягкость, какой-то намек, что это все неправда. Что хотя бы он мне верит, но этого не произошло.

Слезы застилали глаза, но пролиться им я не позволила.

Равнодушно собрала свои вещи, мне чужого не надо и вышла. Охранники шли за мной как будто я преступник. Подчиненные выглядывали со своих мест, и это добивало меня с каждым новым взглядом.

Мне было стыдно и обидно, что я ухожу отсюда при подобных обстоятельствах. Обвиненная в том, чего не делала. Униженная.

Останавливаемся возле лифта и когда он открывается на нашем этаже, из него вылетает Света и сразу же бросается ко мне.

– Ася в чем дело? Все этажи гудят о том, что тебя увольняют. Даже уборщицы обсуждают это.

– Свет, давай мы созвонимся с тобой вечером, – если начну говорить сейчас, не выдержу.

Охрана прокашливается, придерживая лифт.

– Так значит все правда?

– Я не виновата.

– Да знаю я, - визжит. - Я про то, что тебя увольняют?

– Нет, меня отстранили на три дня. Потом уже скажут, что и как. Ладно я пойду.

Подходит и обнимает меня.

– А что Айяз? Не заступился? – шепчет в ухо.

И тут меня накрывает.

– Даже не хотел смотреть в мою сторону, – говорю ей также шепотом и вхожу в лифт, вытирая чертовы слезы.

Света стоит в шоке, а створки отгораживают нас друг от друга.

Хорошо, что я на машине и мы спустились на парковку, иначе я бы сошла с ума, выходя в главные двери офиса.

Ехала домой разбитой. Поверить в такой исход никак не хватало сил.

Закрылась в ванной и погрузилась в воду. Сегодня не стану ни с кем говорить. Да и вряд ли кто позвонит. Мой телефон в принципе не привык голосить.

Не знаю, как долго лежала в воде. Если бы она не остыла я, наверное, продолжила утопать в ней.

Четыре часа дня, понедельник. Я ни разу за последние четыре года не была в это время дома. Не брала больничные. Я даже не знаю, чем себя занять. Погода отвратительная не погуляешь, значит, пойду готовить.

Запекла картошку с мясом, поела и включила ноутбук. Рабочая почта была полна сообщениями, но открывать их я не имела права, поэтому закрыла окно и решила полистать кинотеатры и афиши.

Выбрала один, отказалась. Выбрала другой, отказалась.

Черт! Нужно себя занять чем-нибудь. Иначе изведусь.

Включила какую-то игру, и это сработало ненадолго. Прилегла, так как устала сидеть. И уснула. Было девять вечера, когда мне позвонил Айяз. Мне не хотелось говорить с ним. И я могла поступить как маленькая девочка, но не сделала этого. Я обижена и безумно злюсь. Но еще больше я не понимаю, что же произошло. Конечно, он не мог встать и заслонить меня грудью ото всех, но его холодный взгляд был так же жесток.

– Алло, – охрипшим голосом ответила.

– Айсель? Ты заболела? Почему такой голос?

– Я спала. Иногда безработные люди не знают, чем себя занять, и засыпают от безделья. Ты что-то хотел? Может быть, проверить мой дом на наличие офисных карандашей? Я все оставила в офисе, проведи инвентаризацию.

– Перестань, – холодным тоном произнес он. – Я сейчас приеду.

– Айяз, скажи все что хочешь по телефону. Не нужно ехать. Не сегодня, пожалуйста.

– Я приеду сейчас. Через двадцать минут, и ты откроешь мне чертову дверь, – чуть ли не криком говорит он.

– Не говори со мной так. И хватит мне уже указывать.

– Все сказала?

– Да.

– Приеду и повторишь мне это в лицо. Ты меня услышала?

Вздыхаю.

– Еще как повторю.

– Жди.

Только закончили разговор, я тут же вскочила и побежала наводить порядок на голове, переоделась в спортивные штаны и футболку. Умылась. Прибралась в квартире и сделала вид, что не ждала его и не хотела видеть.

Звонок в дверь. Подхожу, открываю.

Смотрю на него и понимаю, что я сильно обижена. Все понимаю, и маленькая девочка внутри меня была сильно задета его холодными глазами. Вот они наши отношения? Когда я буду нуждаться в защите, мне придется стоять одной? А потом он будет приезжать как ни в чем не бывало?

Отодвигаюсь в сторону, не произнося ни слова. Переступает порог и тут же хватает за шею, жестко целует в губы, припечатывая в стену. От неожиданности впиваюсь ногтями в его руки, но потом ослабеваю вся. Я злюсь на него, на ситуацию, и не отвечаю.

Откуда взялась эта слабость перед ним? Почему я обезоружена?

Сдаваясь, отвечаю на поцелуй с каким-то отчаянием, словно пытаюсь передать ему свою боль. Кусает за нижнюю губу, оттягивая, касается ее языком. Упирается своим лбом в мой.

– Айсель… – с горечью в голосе протягивает он. – Я скучал по тебе.

Эти слова отзываются тоской внутри меня. Я тоже могла скучать, а вместо этого я тут ломала голову о том, что произошло. И ведь не позвонил, не объяснил ничего сразу же после. Может быть, сейчас все встанет на свои места?

Стою в ожидании.

– Будешь держать меня на пороге?

– Это ты меня держишь. Пойдем на кухню. Ты голоден?

– Ужасно, – улыбается так широко и открыто, но я в ответ нет.

Разогреваю приготовленную картошку и накрываю на стол.

Пока он ест, завариваю чай и сажусь к нему с чашками.

– Спасибо за вкусный ужин нежная, – целует в щеку.

Слабо улыбаюсь в ответ.

– Обиделась? – заглядывает с легкой виной на лице.

– Это было унизительно, – голос немного срывается, но мне удается держаться. – Но ты... Понимаю, что ты должен был так себя вести и… Я не могла понять, ты поверил им или нет? Да и что вообще произошло? Что ты нашел в моем компьютере?

Устало вздыхает. Запускает руку в волосы.

– Все схемы откатов. Все махинации. Суммы, которые получалось снять со счетов компании. Каждую сделку, прокрученную таким образом, что остаток был внушительный. Короче, там было все. Только это было спрятано и изменено. А еще подано так, будто это учет операций. Как если бы это все записывал человек, который сам это проворачивал.

Бред. Чушь полная. Как Воронцов мог добраться до моего рабочего компьютера? Ведь программа работает без сбоя.

– Айяз, я не понимаю, как все это оказалось там. Господи. Только скажи, что мне веришь?

Он встал и подошел ко мне вплотную. Присел на корточки перед моими ногами и обнял, упираясь лицом в живот.

– Милая, прости, что пришлось все это сделать. Отец настоял. А я пока что сам разбираюсь с моими ребятами в этом всем. Я знаю, что он поселил те папки в компьютер пару дней назад. Потому что твой мы полностью прогнали еще в первый день в компании.

– Что? Но когда? Этого не удалось бы сделать удаленно. Я же рассказывала вам в ресторане…

– Ну, вообще-то, я связался с теми людьми, кто делал программу. Они знают обходной коридор. Но это не доказывает ничего, пока что.

– Ну хорошо. Это понятно, что ты смог. А Воронцов?

Айяз облокотился локтями на мои ноги.

– У него есть ключ от твоего кабинета.

– Пфф… Это бред. Ты же знаешь, что там не просто ключ нужен.

– Значит, у него есть доступ и свой человек в IТ. Или ты не знала, что для твоего кабинета система подразумевает второй отпечаток как аварийный?

Ступор. Оцепенение. Непонимание. Вот каким образом и главное, почему меня обошла данная информация?

Заглядывает в лицо.

– Вижу, что не в курсе. Видимо, тебя специально не проинформировали при повышении.

– Ладно. А компьютер? Пароль меняется раз в две недели, строго.

– Это тоже легко устроить.

– Если все так, как ты говоришь, то лишь у одного человека есть доступ ко всем ресурсам – это Лукьянов. Он глава отдела. Потому что у нас везде камеры, а их периодически подчищали и грамотно монтировали.

Какой-то странный клубок змей. Я в шоке от того, что все происходит у нас в компании. Рядом со мной. Словно какой-то детектив.

Айяз встал на ноги и потянул меня за собой.

– Пойдем в душ со мной? Я ужасно устал сегодня, – проговорил он мне в висок целуя.

– А я сегодня, два часа отмокала в ванной, еще больше воды, мое тело не выдержит. Так что иди пока, а я приготовлю постель, – целую в ответ его в щеку.