Волны памяти

Открываю глаза снова в палате. Здесь всё не так безупречно, как в тайской клинике, но мне нравится. Моя палата больше напоминает жилую комнату, чем та, в которой я хотела умереть, всыпав в себя всю пачку прописанных мне препаратов. 

Урывками помню, как надо мной суетились люди в белых халатах, среди которых я различала лишь одно лицо. Перед глазами постоянно стояло лицо Игоря. Может, это были галлюцинации от интоксикации, я не знаю, но он был единственным, кого мне хотелось видеть. А самое главное – он смотрел на меня совсем иначе, чем обычно. В его глазах было беспокойство и… боль? Или страх? Неужели, он не хотел моей смерти? Или я всё это себе придумываю?

- Эленочка, как вы нас напугали! – скалится Татьяна, которая сидела у моей кровати.

- Замечательно, что вы пришли в себя, - говорит незнакомый мужчина, который, по-видимому, был священником: на нём черная риза, поверх которой надет священнический крест.

- Здравствуйте, батюшка, - цепляюсь за него взглядом, боясь, что он уйдёт. – Вы ко мне пришли?

– Я приходил в соседнюю палату, больную причастить и вот услышал, что с вами произошло, - скромно говорит чернобородый пастырь, будто оправдываясь. – Если хотите, могу вас исповедовать…

Он говорит тихо, словно стесняясь Татьяны, на лице которой выражено презрительное недовольство. Но я тут же даю ответ.

- Хочу! Пожалуйста, останьтесь!

Батюшка счастливо улыбается, будто я сделала для него большое одолжение,  кладёт на стол свой чемоданчик, достаёт из него маленькую книжечку и крест и подходит ко мне.

Татьяна замечает, что батюшка не может подойти ко мне из-за неё, некоторое время сидит, делая вид, что не понимает, но потом фыркает и встаёт со стула. Она отходит на несколько шагов и становится у стола в двух метрах от нас и демонстративно наблюдает за каждым нашим шагом.

- Исповедь – это таинство, - кротко, словно самому себе даёт наставление батюшка. – На ней могут присутствовать только тот, кто кается, и священник, принимающий исповедь.

После этих слов он поворачивается и назидательно смотрит на Татьяну. Видно было, что ей хотелось сказать ему что-то язвительное, но, видимо, моё присутствие её останавливало.

- Я в туалет схожу, - словно между прочим говорит женщина и наконец оставляет нас с батюшкой наедине.

- Как вас зовут? - спрашивает священник.

- Елена.

- А меня можно называть отец Иоанн. Ну, или отец Иван, если вам так будет удобнее.

- Отец Иоанн, - говорю поспешно, словно боюсь опоздать. – Я скоро умру... – мне действительно очень плохо, сил нет, и кажется, что нахожусь на грани. – Я выпила таблетки... – мне трудно говорить не из-за состояния, а потому, что стыдно признаваться в том, что хотела совершить.

- Я знаю, Елена, - батюшка успокаивающе похлопывает по моей руке своей теплой ладошкой. – Не волнуйтесь, Вы с Вами всё будет хорошо. Ваш муж вовремя вызвал скорую, и врачи смогли спасти вам жизнь.

Я ничего не отвечаю, но по щекам текут слёзы. Получается, я не умираю. Мне дали второй шанс. Или третий?

- Елена, Господь видит наше сердце, Он знает о нас даже больше, чем мы сами знаем о себе...

Эти слова прошивают насквозь.

- Вам рассказали о моей амнезии?

- Нет, простите, я не то имел ввиду, - говорит отец Иоанн. – Порой мы не знаем, на что способны, не видим своих истинных возможностей. Нам кажется, что наша ноша не по силам...

- Батюшка, - прерываю его, - я хотела умереть, потому что я ужасный человек! Вы даже не представляете, насколько я низкая, падшая женщина!

- Елена, послушайте. Когда ко Христу пришла блудница, её хотели побить камнями. Люди видели в ней только грех. Но она искала в Боге спасение. И нашла его. Он заслонил её Собой и сказал всем находящимся там: «Кто без греха, пусть первый бросит в неё камень». Это слова всем нам. Мы не можем считать себя лучше других, только Господь знает, что у человека внутри.

- А если я сгнила внутри? Если у меня ничего хорошего не осталось? – говорю сокрушенно.

- А вот здесь вы не правы, - по-доброму улыбается священник. – Если человек осознаёт, что поступал неправильно, если он раскаивается и хочет исправиться, значит не сгнил он внутри. Наоборот! Ваша жизнь только начинается! Сейчас. В этот самый момент. Вы можете всё исправить, всё изменить. Бог дал Вам этот шанс.

Удивительно, но батюшка повторил ту же мысль, которая крутилась у меня в голове. Неужели, это действительно «шанс»?

- Но как я смогу исправить то, чего даже не помню? – вырывается у меня отчаянный всхлип.

- Постепенно. Начните с того, что знаете, а потом вспомнится и всё остальное. Главное, не отчаиваться, не опускать рук. Давайте-ка я вас исповедаю, и вам станет легче.

Батюшка объясняет мне, что делать и что говорить. А когда заканчивает исповедь, то я задерживаю его.

- Отец Иоанн, - говорю, когда он уже собрался уходить, - я ничего не помню из своей прошлой жизни. Не помню ни одного человека, ни одного события, не узнаю себя в отражении зеркал. Но у меня в голове часто всплывают слова какой-то молитвы. Может, вы подскажете, что они значат.

Я произношу ему «Отче наш! Иже еси на Небесех», а батюшка очень проникновенно улыбается.

- Это молитва Господня. В народе её называют «Отче наш». Я дам Вам текст, - и он, покопавшись в своём чемоданчике, достаёт оттуда маленькую ламинированную иконку, на которой изображен Иисус Христос с открытой книгой, а на обратной стороне написана молитва.

 - Елена, - окликает меня священник уже у самой двери, когда я простившись с ним уже начала жадно вчитываться в слова, - Если вы так и не вспомните чего-то из своей прошлой жизни, не огорчайтесь. Может быть, Господь не просто так скрыл это от Вас. Ему виднее, ведь возможно, Вам чего-то лучше и не знать...

Я внимаю каждому слову. Чувствую, что это важно для меня и хочу запомнить, чтобы, когда он уйдёт, поразмышлять над всем, что услышала.

- И еще... – батюшка будто волнуется, прежде чем сказать последнюю фразу. – Вы забыли всё, но не забыли Бога. Это ваш самый главный маяк. Идите на Него, и всё будет хорошо.