Другая хината

Их поцелуи стали более настойчивыми, когда он просунул руку между ее бедер, обнаружив ее мокрой и готовой. Она ахнула, когда он окунул палец в ее скользкое тепло, дразня ее складки, прежде чем сосредоточиться на ее клиторе. Удовольствие было почти слишком сильным, и она извивалась под ним, отчаянно желая большего. Он мрачно усмехнулся, наслаждаясь ее реакцией. Он добавил еще один палец, сгибая их внутри нее, когда он начал качать их внутрь и наружу в устойчивом ритме, от которого ее пальцы ног согнулись.

Ее дыхание стало более поверхностным, ее бедра поднялись навстречу его руке, пока он играл на ее теле, как на прекрасном инструменте. Звук его пальцев, движущихся внутри нее, наполнил ночной воздух, свидетельство их общей потребности. Его большой палец обвел ее клитор, крепко прижимая, когда он почувствовал, как ее стенки сжимаются вокруг него. Стоны Хины стали громче, ее голос превратился в сладкую симфонию, которая подстегивала его. Он знал, что она была близко, ее тело балансировало на грани освобождения.

С последним сильным толчком ее оргазм обрушился на нее, и она выкрикнула его имя, ее тело сотрясалось от интенсивности ее удовольствия. Он смотрел, завороженный, как лунный свет играл на ее раскрасневшейся коже, ее глаза были зажмурены в экстазе. Когда последняя дрожь утихла, он расположился над ней, его член подталкивал ее вход.

Ее глаза резко открылись, сфокусировавшись на его. Он не спрашивал разрешения; ему это было не нужно. Молчаливое понимание между ними было ощутимым. Одним мощным толчком он снова заявил на нее права, зарываясь по самую рукоятку. Она ахнула, ее ногти впились в землю, когда она почувствовала, как растягивается вокруг его обхвата. Боль была восхитительной, сладкая агония, которую она жаждала.

Его толчки становились медленнее, более осторожными, пока он смаковал ощущение ее тугой киски, сжимающей его член. Он наклонился, захватывая ее рот поцелуем, который был одновременно нежным и собственническим. Их тела двигались в безмолвном балете страсти, их бедра встречались в ритме, который был таким же старым, как само время. Она чувствовала, как напряжение скручивается в ее животе, ее мышцы напрягаются, когда она снова приближается к пику удовольствия.

Ее ноги обвились вокруг его талии, ее пятки впивались в твердую плоть его задницы, когда она побуждала его глубже. Он застонал ей в рот, его собственная потребность становилась все более настойчивой. Его толчки становились сильнее, более требовательными, когда он заявлял, что ее тело принадлежит ему. Дыхание Хины сбилось, ее глаза затрепетали, когда она отдалась ощущениям. Мир вокруг них исчез, пока не остался только звук их тел, движущихся вместе, запах их возбуждения и ощущение кожи о кожу.