Неувядающая Роза песков🥀

Я рассказала Онеру все как есть, без утайки. Он король и должен знать о происходящем в его собственном дворце. Шер меня поддержал и подтвердил все мои слова. Также я добавила, что если нужны доказательства губительных свойств аконита, то их может дать Чоно Эльмир как эксперт по растениям.

— Этот рисунок тоже он дал. — Я положила уже изрядно измятую бумагу на стол перед братом.

Выслушивал он меня с хмурым лицом, с таким же выражением он уточнил, будто не веря:

— И ты все это выяснила за сегодня?

— Наши жизни в опасности. Во дворце есть враг, и надо что-то делать! — провозгласила я.

Онер даже не изменился в лице:

— Почему со мной не посоветовалась?

— Потому что я поначалу была не уверена, но теперь получила доказательства, так что можно не сомневаться.

— И ты ходила в поместье Чоно? — продолжал хмуриться брат.

Я взяла Шера за локоть и подтащила ближе:

— Он ходил со мной, так что я была в безопасности. Так ведь, Шер? — я ткнула его в плечо, требуя, чтобы он озвучил, что я хочу.

Шер не подвел:

— Могу уверить вас, Ваше величество, что никакой опасности не было.

Лицо Онера разгладилось спокойствием, но взгляд по-прежнему оставался тяжелым:

— Ты меня удивляешь. Но наложница Хун… — Онер явно в это не верил. — Она же мать Нояна. Зачем ей плести против нас интриги?

— Пока не притягиваем факты к теориям. — Мне пока тоже не хотелось зазря обвинять наложницу Хун.

Онер тяжело вздохнул. Я заметила под его глазами темные круги — выглядел он ужасно уставшим. Казалось, все несчастья мира свалились на его плечи. Может, так и было. Он объявил себя королем и в этот же день умерла наша мама. У Онера не было возможности как следует предаться скорби из-за королевских дел, потому что хоть наш собственный мир и остановился, но мир вокруг продолжал крутиться и бушевать. Наверное, поэтому брат какое-то время меня будто бы сторонился. Не стоило обижаться на него за это… А тут только мы успели чуть успокоиться после утраты, как выясняется, что Нин была беременна и потеряла ребенка. Известия об отравлении вскрывают раны не только от смерти матери, но и застарелые, от смерти отца. Не знаю, что случится с Онером: он с отцом был куда ближе — с наследником тот пусть и был строг, заставлял многому учиться, но души в нем не чаял и нередко баловал.

Я положила ладонь поверх руки брата и ощутила, насколько она холодна — прямо как лед. Мне это не понравилось. Такие же холодные руки были сегодня у Нин.

— Брат, ты себя хорошо чувствуешь? — уточнила я, стараясь не показывать своего беспокойства.

— Я просто устал.

— Тебе в еду тоже могли подмешивать яд. Как сказал Эльмир, из-за отравления могут быть холодные конечности, а еще смерть от него схожа с сердечной болезнью. У тебя не болит в груди?

— Все в порядке, — отрезал Онер. — Если меня и травили, то пока это не смертельно.

— Тебе и Нин нужно снова провериться у лекаря.

— Вам тоже, принцесса, — вклинился Шер. При Онере или Нояне он всегда обращался ко мне на «вы».

— Действительно, Айсель, — Онер повернулся ко мне, — у тебя нет похожих симптомов?

Я опустила взгляд:

— Не знаю. После… того, что случилось, мне в принципе было плохо. И мне плохо до сих пор. Но похожих симптомов я, вроде, не ощущаю.

— Все равно всей семьей проверимся у лекаря, — подвел итог брат.

— Как скажешь, — согласилась я.

Шер мрачно заметил:

— Только если этот лекарь не окажется отравителем.

Онер с интересом на него взглянул. Шер тут находится в роли слуги, так что не должен часто высказываться. Тем не менее, брат от этого не разозлился.

А вот меня высказывание Шера возмутило:

— Я же говорю, что не надо пока притягивать факты к теориям!

— Не обращайте внимания, принцесса, — отмахнулся Шер. — Это просто мои мысли вслух.

Онер никак не отреагировал на нашу небольшую перепалку.

— Боги, во всем стоит разобраться немедленно. — Брат приобнял меня за плечи, накрыв спину широким рукавом, точно крылом. — Как ты вообще до этого докопалась, Айсель?

— Просто мне кажется странным, что на Нин повлияло какое-то лекарство, которое она даже не пила, — ответила я.

Некоторое время мы сидели молча в глубокой задумчивости.

Онер вдруг спохватился и пригласил Шера сесть рядом за стол на табурет, после чего любезно угостил нас чаем. В этом мой брат: он мог запросто почаевничать со слугой и не видел в этом ничего предосудительного. Кто бы что про него ни говорил, каким бы грозным он ни казался, Онер на самом деле добрый и справедливый. Чего стоят его художества на ненужных листках, которые он рисует, когда скучно: цветочки, завитушки листики — думаю, это о многом говорит!

— Эти травы из моих личных запасов, — сказал брат, пододвигая нам чашки. — Я сам заваривал, так что ничего лишнего тут быть не может.

Он вообще ценитель лучшего чая. В том, что он сам его заваривает, тоже не было ничего вопиющего. Я вам скажу больше, мой брат, король Лючжоу, порой сам ходит по дворцовым садам и собирает травы, а после моет их и высушивает у себя дома! Приготовление чая — настоящий ритуал, тонкое искусство, и Онер соблюдает каждый этап.

Мы выпили по пиале чая в ожидании Цзыи. У моей служанки, наверное, ушел добрый час, чтобы что-то выяснить. Я немного разозлилась и даже хотела отчитать ее за нерасторопность, но быстро рассудила, что это, вообще-то, довольно быстро: слуг у нас много, так что опросить всех — целая работа.

Цзыи ворвалась в кабинет короля, волоча за собой одну из служанок чуть ли не за шкирку.

— Ваше величество! — провозгласила Цзыи. — Извините, что так врываюсь, но вы должны это срочно услышать. А ну, повтори в лицо королю все то, что только что мне сказала!

Моя милая, задорная Цзыи с внезапной жестокостью зашвырнула девушку вперед, да так, что та не удержала равновесия и упала на колени перед столом Онера. Я вскочила на ноги — слов не находила, просто хлопала глазами. Лицо служанки было все залито слезами, а вид ее был такой несчастный, будто ее жестоко истязали. Боги, Цзыи ведь ее не била?.. Я даже не подозревала, что моя служанка может быть такой властной!

— Ну?! — рявкнула Цзыи.

— Простите меня, король, — служанка пуще прежнего разразилась слезами. — Я виновата! Но я правда не знала! Если бы я знала, то ни за что бы не стала этого делать… Но я не знала! Ничего не знала! Помилуйте меня, пожалуйста. Молю о вашем снисхождении! Я просто служанка и делаю только то, что велят, я ничего не знала!..

Цзыи толкнула ее в плечо, обрывая поток раскаяния, и приказала:

— Говори, что ты сделала!

— Наложница Хун приказывала мне выкапывать корень того цветка, — прорыдала служанка. — Она говорила, что это лекарственное растение. Я несколько раз копала корень! Она просила делать это незаметно, потому что это был цветок княгини Минчжу. Я копала поздно вечером, чтобы меня никто не заметил. Я не знала, что это растение ядовитое… ну откуда мне было знать?

Цзыи слезы девушки нисколько не трогали, и она настойчиво спросила:

— Ты относила этот корень наложнице Хун?

— Да.

— И что она потом с ним делала?

— Не знаю. Она говорила, что заваривает его в чай, потому что он помогает от боли в горле.

— Сколько раз ты копала этот корень? — Цзыи вела допрос подобно главе дворцовой стражи. А еще Нояна боялась…

— Король… — служанка посмотрела на Онера полными раскаяния глазами, будто ища у него защиты.

Брат не повел бровью и приказал:

— Отвечай на вопрос.

Служанка резко поникла, опустив голову и плечи, и сдавленно сказала: