Отдай свое сердце

Павел

  Ещё немного, и осуществится мечта моих двух последних недель. Лисичка со мной. Дома. Мы вместе… живём долго и счастливо.

  Довольно растекаюсь по сиденью. Все проблемы и дальнейшие планы завтра. Сегодня только ты и я.

  Любимая…

  Осознаю это с такой лёгкостью, без лишних размышлений, сомнений, просто факт и никакого страха потери свободы. Наоборот, счастье, что могу разделить со своей лисичкой все свои интересы, узнать её лучше, а вместе мы сможем заняться чем-то совершенно новым.

  Вижу, что ей тоже хорошо: едва заметная улыбка на губах, глаза прикрыты. Но по тому, как сжимает мою ладонь, я понимаю, что она не спит. В подтверждение, ресницы взмывают вверх, и меня затягивает в мистическую зелень её глаз.

  — Только не засыпай, Свет, я понимаю, что день был не из лёгких, но ты мне сейчас нужна больше, чем когда-либо! Рядом и в сознании, — уговариваю её я. — Так мне легче поверить, что все происходящее — правда.

  — Я здесь. Веришь? — меняет положение, устраиваясь на боку, чтобы мне удобнее было видеть её лицо.

  — Верю, но для убедительности не отказался бы от поцелуя.

  — Хороший способ! Но щипок надежнее, — и она со смехом, довольно ощутимо, щипает меня за бок.

  — Све-е-ет, ты же понимаешь, что играешь с огнём? — уточняю я.

  Томный, зовущий взгляд теперь уже из-под полуприкрытых ресниц. Она всё понимает. «Нам ехать ещё десять минут», — напоминаю я себе о необходимости не отвлекаться от дороги. А лисичка своё получит и сегодня, и завтра, и… у меня на неё очень много планов.

  Взлетаю к себе домой с любимой на руках. Открываю дверь. Переступаю порог.

  Света одним грациозным движением соскальзывает на пол и делает несколько неуверенных шагов по квартире. Полное ощущение первых шагов кошки в новом доме, в нашем случае, лисички. Родная, он теперь тоже твой.

 — Паш, а можно в душ? — интересуется она, расстегивая пуговичку на джинсах, поворачиваясь ко мне спиной и неторопливо их стягивая.

  Зависаю, потому что что-то опять не сходится.

  Откуда… на ней… новое бельё? На моей… Свете!!!

  Откуда, на хрен, бельё?!

  Один миг, и кровь уже кипит так, что не поможет и ванна, полная льда. Пелена ревности застилает глаза. Мозг отказывается соображать, а требует немедленно избавиться от раздражителя и подтвердить право на свою женщину.

  МОЮ женщину.

  Шаг, и кружево трусиков рвётся под моими пальцами. Срываю их. Но это ещё не всё. На очереди рубашка и лифчик, чтобы ничего не напоминало о времени «до». Теперь оно только моё!

  Света, которая расценивает мой первый порыв, как безудержное желание, сейчас пытается что-то объяснить, но я не слышу её. Моё животное начало требует, чтобы она принадлежала только мне. Сейчас же! Ты в моих руках, и уже никуда не сбежишь. Целую грубо, яростно, с напором, в котором никогда не видел никакой необходимости.

  Ты должна запомнить: Никто кроме меня! Никто. Кроме. Меня. 

  Вкус железа…

  Почему у поцелуя вкус железа? Я не…

  Мозг с трудом возвращает себе способность соображать.

  Кровь? Откуда?

  Фокусирую взгляд. Губа моей лисички в крови…

  Это сделал я?!

  — Теперь я знаю, как возвращать тебя в реальность. Несколько капель крови на язык, и ты опять со мной! — обиженно сообщает Света, с силой ударяя своими кулачками мне в грудь и заставляя выпустить из своей хватки. — Умоюсь и всё расскажу. С самого начала нужно было, — ворчит она, подбирая с пола клочья одежды.

  Ветров, что это было?! Ты поранил лисичку?

  Бросаюсь к ней, поднимаю с пола. Вглядываюсь в лицо и внимательно осматриваю повреждённую губу.

  — Свет, прости! На меня нашло…

  Прерывает меня:

  — Веров, тебе очень повезло, что я такая понимающая. Но в ответ я рассчитываю на взаимность. Это, — её палец указывает на губу, — на прощание от Егора. Ничего больше. То, — рука смещается в направлении остатков одежды, — от помощницы Жени. — Почему? Сейчас расскажу.

  Если так пойдёт дальше, я стану заядлым курильщиком. Достаю сигарету, выходя на балкон.

  Лисичка в ванной.

  Закуриваю. Набираю номер. Сохранил на всякий случай, не думал, что когда-нибудь воспользуюсь.

  — Жень, если я могу быть тебе чем-то полезен в делах с отцом, звони.

  Молчание. А потом вкрадчиво:

  — А если с Анжелой, можно?

  — Мелкий… Не искушай судьбу… У меня не то настроение.

  — Понял. Как Света?

  — Хорошо.

  — Она стоит каждого потраченного нерва, — снисходительно поясняет он.

  — Знаю. — И я разрываю связь.

  Не могу до конца успокоиться, прокручивая и прокручивая рассказ Светы у себя в голове. Она изложила всё кратко, без лишних эмоций, но моё воображение подбрасывает варианты того, что на самом деле могла испытывать лисичка в тот момент. А потом ещё я… со свой ревностью. Идиот!

  Тянусь за третьей сигаретой.

  — Хватит, — льдинки в голосе.

  Заставляет меня повернуться и, обхватив за талию, прижимается к груди.

  — Ненавижу сигаретный дым, — утыкается носом в мою рубашку, чтобы не вдыхать едкий запах.

  — Я сейчас.

  Хочу пойти смыть с себя последние полчаса и переодеться.

  — Нет, — она упирается в пол ногами, не позволяя сдвинуться с места. — Пообещай, что мы всегда будем говорить друг с другом. Неважно, что мы видим, слышим или воображаем. Сначала — разговор!

  — Обещаю, Свет! — Надеюсь, кто-то не будет вынужден повторять мне это в третий раз после отца и лисички. — Я отвратительный подопечный? — Жду её ответа, как приговора.

  — Нет, бывало и хуже. Но есть над чем работать, — она ещё теснее прижимается ко мне.

  Родная моя… Обхватываю так, как будто единственной задачей для меня сейчас является не выпустить лисичку из рук. 

  — А теперь иди, и чтобы вот этого я больше не видела, — она кивает на пепельницу и произносит это всё тоном училки, поймавшей учеников-курильщиков в школьном туалете.

  Возвращаюсь.

  Спит, свернувшись калачиком на кровати.

  Устала, моя девочка. День был адским… 

  Как можно тише ложусь в кровать, притягиваю к себе мою лисичку. Она чуть фыркает, но не просыпается, а удобно устроив голову у меня на плече, вновь погружается в глубокий спокойный сон. 

  Завтра я только начну оправдывать твои ожидания, моя хорошая. А ты уже оправдала все мои…