Отдай свое сердце

Светлана

  Паша не позволяет мне прервать звонок, и я понимаю, насколько важна для него эта незримая нить, которая связывает нас сейчас. Насколько она важна для меня. Всего парой фраз он даёт понять, что все переживания о моём «феерическом заблуждении» — ничего не стоящие мелочи.

  Мой хороший… спасибо!

  К разговору подключается Энджи, из-за чего мои губы моментально растягиваются в счастливую улыбку, причиняя боль.

  Губа… Чёрт!

  Не хочу, чтобы Павел заметил её. Это прямая претензия к Жене, а мне меньше всего сейчас хочется выяснения отношений. Зато очень хочется, чтобы они когда-нибудь стали друзьями. Нереально? Пожалуй… Два самых дорогих для меня человека.

  Паша сообщает, что они уже здесь.

  Прерываю связь, замечая, что Женя смотрит на меня с каким-то детским интересом.

  — Оказывается, я никогда не видел тебя по-настоящему влюблённой. Это завораживает! — делится своим впечатлением он.

  Смущаюсь. То, чего я никогда не смогла бы ему дать. Не то время, не то место, не те мы. Но я от всей души желаю, чтобы в его жизни появились такие же чувства, которые испытываю сейчас я. Ответные и взаимные.

  Крепко обнимаю, через футболку слыша гулкие размеренные удары

  — Не забудь о своём обещании, — напоминаю я и, передразнивая, добавляю: — Паша не заругает, не переживай!

  В качестве подтверждения показываю ему язык. Смеёмся уже вместе.

  Держась за руки, спускаемся в лифте. Женя выходит вперёд, прикрывая меня собой. Борюсь с желанием сделать то же самое для него. Эх, Светка, теперь тебя и на половину его не хватит, а всё туда же.

  Паша?..

  Паша!..

  Больше я не вижу ничего и никого, кроме любимого мужчины.

  Я реально думала от него отказаться?!

  Ныряю в надёжные, крепкие руки, мгновенно погружаясь в тепло, исходящее от его тела, синхронизирую стук наших сердец.

  Да, Паша, я люблю тебя.

  Смотрю в янтарные глаза, понимая, что никогда и ни в чём не смогу ему отказать, потому что он — мой мужчина. Только мой! До безумия хочется получить его страстный, тягучий поцелуй, выбивающий последние остатки разума из головы, но как только он склоняется, сближая наши губы, я отстраняюсь. Знаю, что след, оставленный мне на прощанье Егором, сейчас всё испортит, и из-за него же достанется Жене.

  Не хочу так!

  Позже… Я всё объясню позже.

  Паша поднимает меня на руки, усаживает в машину.

  Думать ни о чём, кроме как поскорее остаться с ним наедине, просто невозможно! 

  Застёгивает ремень безопасности.

  Родной, ты реально думаешь, что я захочу опять сбежать?!

  Боже, Паша, ты невероятен!

  И Энджи тоже! Пытаюсь хоть немного высвободиться из её стального захвата, чтобы сделать глоток воздуха.

  Паша садится в машину, одним взглядом избавляя меня от цепких объятий сестры.

  — Ты — к отцу, мы — домой! — И на протяжении всего пути ни он, ни я не отпускаем рук друг друга.

  Мне предстоит знакомство с Иваном Сергеевичем. Чувствую себя более чем неловко. Человек, в судьбы детей которого я так бесцеремонно ворвалась. Да, однозначно, байка для праздничных семейных встреч, если опустить детали нашего с Пашей знакомства.

  Дом Верова-старшего меньше, чем у Рудовых, но с первого шага, всего лишь переступив порог, я вижу разницу. Это не просто стильный интерьер, это место, где живут и наслаждаются жизнью. Масса мелких деталей, за которые хочется зацепиться взглядом. Здесь не боятся быть узнанными. Но и вход, как я понимаю, только близким.

  Да, в такой дом будет тянуть после рабочего дня, потому что он словно намекает, что не успел хозяин его ещё покинуть, а он уже скучает. Верный и надёжный. Хочу такой себе! 

  Моя неловкость перекрывается жгучим любопытством. И уже через минуту я его удовлетворяю, полностью зависнув.

  Иван Сергеевич шикарен… И это он в домашнем образе: рубашка поло и светлые хлопковые брюки. С Павлом они лишь частично похожи, а вот Энджи его точная копия с корректировкой на пол и возраст. Он в идеальной форме и чертовски… Да, именно чертовски красив! Назвать его отцом таких взрослых детей, а тем более дедом, язык у меня просто не поворачивается.

  Внимательно меня разглядывает. Не сомневаюсь, что ему уже всё обо мне известно. Род деятельности обязывает. А уж беспокойство за детей — тем более.

  Делаю чуть заметный шаг назад, плотнее прижимаюсь к Паше спиной. Он, в свою очередь, крепче обхватывает мою талию, касается губами затылка.

  Иван Сергеевич расплывается в улыбке, которой позавидовал бы сам чеширский кот.

  — Светлана Борисовна, наконец-то, имею честь… и удовольствие видеть вас!

  Руки Павла тянут меня куда-то вбок и назад.

  Хех… сыну ли не знать, какое впечатление производит отец на женщин… любого возраста. Но это не помогает, поскольку Веров-старший направляется прямиком к нам, берёт меня за плечи, разворачивая таким образом, чтобы на лицо падало больше света.

  Сопение Паши за спиной.

  Опять очаровательная улыбка…

  Не знаю, что там от Романа Свиридова у близнецов, но теперь я с уверенностью могу сказать, что и они точная копия деда.

  Его же глаза уже внимательно изучают мою губу. Несколько секунд, и…

  — Добро пожаловать в семью, Света! — по-доброму и очень искренне приглашает он.

  «Вот так сразу?! Ивану Сергеевичу, вообще-то, положено быть крайне осторожным! У этой семейки есть хоть какое-то понятие о безопасности?» — недоумеваю я, начиная нервно хихикать.

  Паша расценивает это, как сигнал к действию: несколько фраз о взаимном удовольствии, короткое прощание с Энджи, и меня буквально выносят на руках во двор, где нас уже ожидает машина.

  Выезжая из ворот, Павел, притворно извиняясь, выдаёт:

  — Прости, лисичка, но если бы мы задержались ещё чуть-чуть, я бы набросился на тебя прямо там. Но ты же помнишь? Хочу тебя ДОМА.