Она молчала. Пока мы сидели на треклятом ужине, пока прощались с ее родными. Вот уже минут двадцать в дороге, а она все молчит.

Мне это ни черта не нравится. Я чувствую, что накосячил, но я и сам в шоке от своих слов. А теперь что пеплом голову посыпать! Сделанного не воротишь, нужно думать, как из сложившейся ситуации выходить будем. А она молчит. В детстве, когда Малая дулась была похожа на обиженного маленького ангела, а сейчас больше на ведьмочку походила. Глаза горят и метают молнии. Ну точно – Ведьма.

— Ты так ничего и не скажешь? — не выдержал я.

— Просто молчи, Рэй, — прошипела Дженни, и я понял, что она не расстроена, а просто в ярости. Чуть облегченно не выдохнул. Ну с яростью-то я могу справиться, а вот от женских слез боже упаси.

— Да ладно тебе. Я знаю, что напортачил, — начал я.

— Ты, — сквозь зубы прошипела она, — ты подписал нам приговор. Они теперь ни за что не отстанут. Ты хоть понимаешь, что натворил?

Не знаю, что она заметила на моем лице, но, кажется, разозлилась еще сильнее.

— Конечно нет! — взорвалась девчонка, будто спичку к пороху поднесли. — А зачем? Можно говорить что вздумается, когда вздумается и кому вздумается. Если бы ты хоть на секунду задумался, прежде чем открыть свой рот, то никогда бы не сказал ни слова, ни полслова о свадьбе. Я почти на грани, чтобы тебя просто придушить, так что лучше помолчи, Рэй, — выдала мелкая на одном дыхании, — Помолчи.

— Это Маркус виноват! — не нашел я ничего умнее. А что? Это было правдой, ну частично. — Если бы он не пригласил Рози, зная, что меня это заденет, я бы и рта не открыл. Ты бы просто призналась. Мы бы все посмеялись и разъехались.

— Если бы твое высокомерие не взыграло и не заставило тебя нести всякую чушь, и все только для того, чтобы задеть чувства девушки, которую ты, кстати, бросил, то всего этого не было бы, — отрезала она. — И не стоит валить с больной головы на здоровую.

— Я ее не бросал, — разозлился я, но, увидев взгляд, которым она меня наградила, решил сменить тон. — Ее мой дед подослал, так что она сама виновата.

— Как легко богатым мальчикам играть жизнями других людей, — холодно бросила Дженни, вводя меня в ступор.

— Ты действительно думаешь, что я с ней играл? — удивился я.

— А разве нет? — ее спокойный тон злил меня все больше. — Ты мечтал жениться на ней и создать с ней семью? — с ехидством в голосе спросила она.

— При чем тут это? — возмутился я. — Она знала правила игры и сама на них согласилась.

— Какие правила? — делано удивилась Мелкая. — Где прописаны эти самые правила? Вы, парни, так решили, потому что вам так удобно. Чтобы совесть не мучила, — столько издевки в ее словах и тоне.

— Это не так! Ты просто ничего не знаешь, по себе их судишь, но они не такие, как ты, — припарковавшись, развернулся к ней.

— Это ты ничего не знаешь, — не сдавалась эта малахольная. — Ты бы видел, как после ваших с Маркусом споров на девочек, они плакали в туалете, — у меня аж рот от изумления открылся. — Что, не думал не гадал, что можешь ранить чьи-то чувства?

Злая ухмылочка растянулась на ее губах.

— Если и было такое, то не потому, что они не знали правил, а потому, что выиграли не они. Думаешь, они на нас не спорили? — сказал я спокойно. — И вообще, я не собираюсь перед тобой оправдываться.

— Да уж, зачем тебе! Но учти, за сегодняшние свои слова отдуваться будешь сам, — ткнула она опять пальчиком в мое плечо. — И правду говорить им тоже будешь сам. Понял!

— Еще чего! Это ты все начала, я всего лишь продолжил, — возмутился и я. — Так что за все вместе отдуваться будем.

Зазвонил мой телефон. Маркус.

— Ну что тебе, смертный? — бросил я в трубку, не отрывая от нее взгляда.

— Хватит совращать мою малютку, дуй в клуб, — кажется, он опять не в себе. Что с ним вообще происходит?

— Ну кто без пяти минут мужа своей сестры зовет в клуб? — громко заявил я, у Дженни от моего заявления чуть дым из ушей не повалил. Она резко открыла дверь. — Так, я перезвоню, — бросил Маркусу. И уже его сестре: — Подожди! Мы еще не договорили.

— Был очень длинный день, и вечер просто безумный. Я устала, так что иду домой. А по оскорблять мы друг друга и в другой раз можем, — Мелкая, не останавливаясь, шла к своей двери, а я за ней.

— Просто давай потерпим несколько дней, и потом признаемся твоему отцу, — придумал я выход. — Твой отец человек понятливый. Он поможет с этой проблемой.

При этих словах резко остановилась и наконец повернулась ко мне лицом.

— Папа? — Дженни удивленно вытаращила на меня свои глаза. — Мой папа? — уточнила она, увидев мой кивок. — Окей! — пожала плечами. — Только я за этим буду со стороны наблюдать, и, поверь, там будет на что посмотреть, — снова развернулась в сторону своего дома.

— Хорошо, тогда твои варианты, — предложил я.

— Боже! Ты просто невыносим, — она зажала переносицу кончиками пальцев. — Завтра. Нам лучше завтра все рассказать, и желательно начать с Дэниеля. Он, конечно, всыплет тебе по первое число, да и мне достанется, но он точно подскажет, как выпутаться из этого бедлама.

— Не думаю, что он подходящая кандидатура, — несмело предположил я. — У него кулаки потяжелее Маркуса будут.

— А ты к Миранде подмажься, она заступится, и ты, конечно, с синяками, но жить будешь, — бросила несносная у самого порога.

— А что, по-другому никак? — спросил я, придерживая ее за локоток. — Можно же как-то по-другому? — чуть руки в мольбе не сложил.

— Конечно, — мило улыбнулась она мне. — Женись!

И захлопнула перед моим носом дверь, оставив меня одного.

Жениться?! Нет уж, увольте. Дед меня со свету сживал, подсовывая мне подходящих, по его мнению, девушек. Хорошо хоть, родители не особо концентрировались на этой теме. Возможно, потому, что после их переезда я редко наведывался. Да и отмазка у меня была в лице брата. Дэвид старше, если уж он никого еще не встретил, то куда уж мне с моим-то характером.

Всю дорогу до клуба прокручивал в голове разговор с этой несносной девчонкой. Мысль, что Дженни права и я врал сам себе, думая, что девушки знают правила игры, не давала мне покоя. Нет уж! Сколько их было на моем веку, этих охотниц за деньгами, за престижем и много чем еще! Они что, в мою постель от великой любви прыгали? Ха, и еще раз ха! Ими двигали меркантильные соображения, и они знали, на что шли, когда соглашались на все, лишь бы рядом быть.

Так что отогнал навеянные маленькой сестренкой друга мысли подальше.

Маркуса нашел на его обычном месте.

Что же ты с собой творишь, мой друг! Сколько ни спрашиваю, он молчит как рыба и медленно, но верно разрушает себя.

— О, мой друг, — протянул он, увидев меня. — Нет, теперь уже не друг, а зятёк, — ухмыльнулся он, поднимая стакан с непонятной жидкостью.

— Лучше друг, чем зятек, — попробовал я прощупать почву.

— Нет уж! Только зятек, — отрезал он. — Заставишь мою младшую сестренку плакать, я тебя… — пригрозил он мне кулаком, — сам знаешь.