Танцуй со мной в темноте

Чемодан бренчит мелкими колесиками, готовыми вот-вот отпасть, по плитке небольшого аэропорта. В сравнении с теми, где мне уже удалось побывать, Рощино и правда выглядит довольно крошечным. Но выбирать не приходится. Особенно сейчас, когда я уже здесь. Поэтому продолжаю идти по этой ровной плитке, стучу своими демисезонными ботинками с небольшим каблучком и чемоданными колесиками.

Останавливаюсь, только чтобы поправить съехавшую сумку с ноутбуком, и еще раз посмотреть, приехало ли такси. Приложение уведомляет, что машина совсем близко, и я довольно улыбаюсь, так как сама уже стою почти у выхода. Еще шаг — и я на улице. За спиной остаются двери аэропорта, а в нос ударяет запах приближающейся весны. Вдыхаю его полной грудь, ощущая, как он приятным обещанием тепла оседает где-то на кончике языка.

Для многих весна ассоциируется с чем-то романтичным. Любовь-морковь вкупе со страстью — лозунг и маршрут, которого придерживается большинство. И я ничего не имею против. Но для меня весна — это, в первую очередь, возможности. Исключительно мои собственные.

Я окидываю взглядом новый город, который мне предстоит узнать, и улыбаюсь. Делаю очередной глубокий вдох, прикрывая глаза, и понимаю, что это не только аромат подступающей весны. Это запах новых приключений, нового места, где я оказалась совершенно неожиданно и, мне очень хочется верить, так вовремя.

Телефон вибрирует, сообщая о входящем незнакомом номере. И я понимаю, что слишком долго стою: меня потерял таксист. Быстро отвечаю, что уже подхожу, краем глаза замечая на гаснущем экране, как ведется отсчет уже платного ожидания, и ускоряю шаг. Машину нахожу быстро. Дожидаюсь, когда из нее вылезет тучный водитель, потому что маленькие колесики несут на себе далеко не маленький чемодан, а целую громадину с кучей вещей и всего необходимого на первое время. Все же путешествие в Тюмень — это далеко не первое мое путешествие в принципе.

— Многовато вещей для отдыха, — водитель заинтересованно улыбается, погружая чемодан в недры багажника.

— А я и не отдыхать.

— Работать что ли?

— Именно, — ловлю его взгляд и улыбаюсь в ответ.

Багажник тихо хлопает, закрываясь, и мы рассаживаемся по местам. Я пристегиваюсь и никак не реагирую на усмешку, выскользнувшую изо рта водителя. Он заводит мотор, и мы покидаем аэропорт.

— Впервые у нас? — мужчина пытается начать диалог.

— Да, — сухо отвечаю я и тут же прошу: — Можно, пожалуйста, мы дальше поедем молча? Я устала и не настроена на разговоры.

— Как скажете, — тут же соглашается водитель.

Я благодарно киваю, обещая себе поставить ему хорошую оценку и ловя его быстрый взгляд в зеркале заднего вида. Почти сразу отворачиваюсь к окну. Пока едем, наблюдаю за пейзажами нового города и отмечаю, что в нем неожиданным образом переплелось несколько лет и несколько эпох.

Мимо проносятся панельки, частные дома, мелькает историческая часть города, открываются взору новостройки. Внутренний урбанист просит бросить чемодан в отеле, который мне сняли на первую неделю пребывания здесь, пока ищут квартиру, и тут же рвануть изучать местность. Но здравый смысл вовремя затыкает непоседу.

Мы едем минут тридцать, и последние десять из них я начинаю бороться со сном, что с каждой секундой наваливается все сильнее и просит побыстрее закрыть веки, провалиться в приятную темноту усталости. Тихая музыка, которую водитель включил фоном, ни капли не помогает в этой битве и, кажется, вообще встает на сторону сна. Из полудремы вырывает очередная вибрация телефона. В голове мелькает, что надо бы вернуть звук, но пока хочется еще несколько часов побыть отрезанной от внешнего мира. Хватит и едва ощутимых вибраций от него.

Большой палец привычно ложится на кнопку разблокировки, на экране высвечивается фотография Москвы, где я была последние полгода. Типичный кадр Красной площади перекрывают два уведомления. Первое — от мобильного оператора, который приветствует в новом городе и предлагает очередные новые тарифы.

Второе уведомление уже немного бодрит. Потому что это уведомление об авансе. И он значительно выше того, на котором мы с клиентом сошлись в наш последний разговор. Бросаю взгляд на часы: семь утра. Вряд ли в воскресенье в семь кто-то захочет разговаривать. Но в то же время этот кто-то только что перечислил мне огромную сумму денег.

И этот кто-то, судя по всему, решает тут же объясниться. Так как следом приходит новое уведомление с сообщением: «Я знаю, что сумма больше. Не пугайтесь и не напрягайтесь. Просто я навел справки. И понял, что вам можно довериться».

Уголок губ предательски ползет вверх, и я, сдавшись, ухмыляюсь. Интересно, что за справки он такие навел, что вдруг решил увеличить сумму аванса едва ли не в два раза? Да еще посчитал, что мне можно доверять, хотя я еще толком ничего не сделала. Лишь запросила данные за последние полгода для анализа.

Но все это потом. Потому что мы наконец-то подъезжаем к отелю. Таксист останавливается прямо напротив входной двери и помогает вытащить чемодан.

— Желаю удачи, — бросает он напоследок. — И добро пожаловать в нашу деревню.

— Спасибо.

Мы прощаемся, и в уши снова врезается стук колес, которые теперь стучат об асфальт и остатки снежно-ледяной корки. В этом году, говорят, в Тюмени выпало много снега. И это ощущается. А еще ощущается, что мне сняли номер в очень престижном отеле, который, как я узнаю позже, соединен с аквапарком.

— Приходите расслабиться вечером.

— Обязательно, — вежливо отвечаю я молодой девушке-администратору.

Забираю ключ-карту и качу чемодан к лифту, чтобы подняться на нужный этаж, пройти еще один коридор и оказаться в номере с двумя кроватями, застеленными белоснежными простынями. Оценить все остальное в комнате и за ее пределами — конкретно окном — уже нет сил. Взгляд прочно прицепляется к кровати и не собирается отпускать ее, пока я не окажусь прямиком в точке назначения, куда просилось уставшее от перелета тело.

На автомате ставлю сумку с ноутбуком на стул, расстегиваю чемодан, выуживаю предусмотрительно брошенный наверх комплект пижамы, спешно переодеваюсь и, не умывшись, падаю в накрахмаленную постель.

Как же мягко!

И чертовски удобно.

В голове еще пытается биться мысль о том, что стоит ответить заказчику. Но я оставляю ее на потом, как и все, что уже успела на это потом оставить. На каких-то последних остатках энергии ставлю будильник и наконец-то проваливаюсь в сладкий сон.