Я лежу на холодном полу, чувствуя, как жизнь медленно покидает меня. Жар разъедает тело изнутри, каждая клетка ноет от боли. Мне кажется, что я уже растворилась в этой пустоте, как будто стала частью безмолвного космоса за окном.

Но вдруг тряска. Сначала слабая, потом сильнее. Челнок содрогается, и я резко открываю глаза. Темнота космоса за окном вдруг начинает рассеиваться, словно кто-то разрезал ее лезвием света. Я напрягаю зрение, силясь понять, что это.

Свет — мягкий, теплый, серебристо-голубой. Он наполняет кабину, отражаясь на гладких панелях и делая пространство почти живым. Мой взгляд цепляется за иллюминатор. Вдали проступает силуэт корабля.

Это не человеческий корабль. Его линии изящны, словно он был выточен не руками, а самой природой. Органические формы — округлые, плавные, но мощные — светятся мягким, пульсирующим сиянием. Его корпус покрыт чем-то, напоминающим гибрид металла и стекла, которое переливается, будто перламутр под солнечными лучами. Кажется, что корабль дышит.

Тряска усиливается, челнок словно втягивает в себя мягкая, но непреодолимая сила. Свет становится ярче, обволакивает меня, как теплое одеяло. И тогда я слышу голос.

— "Аст'рин вах ор'таре."

Я не понимаю слов, но их звучание — глубокое, резонансное, вибрирующее в груди — заставляет мое сердце замереть. Этот голос кажется живым. Он говорит не с ушами, а с самой душой.

— "Каэлон, рхал'ан вара, на'мирон вах ке'тар."

Еще одна фраза. Она звучит, как обещание. Я не могу сказать, откуда знаю это, но каждое слово обволакивает меня, наполняя теплом.

— "Кто ты...?" — мой голос срывается на шепот. Я не знаю, что сказать. Моя голова тяжелая, мысли спутаны. Но голос повторяет снова:

— "Каэлон. Ка'руан ора'тар рхал'ан, на'ри варун."

Силуэт корабля становится ближе, огромные изогнутые крылья, словно сотканные из звездного света, тянутся к моему челноку. На корпусе мерцают сложные символы, похожие на живые узоры, которые плавно перетекают друг в друга. Эти знаки светятся, будто реагируя на мое присутствие.

Челнок снова трясет, затем резко успокаивается. Я чувствую, как невидимая энергия обволакивает корпус, поглощая его в мягкое, вибрирующее поле.

— "Ка'мирон, рхал'ан. Каэлон вару ах'тай."

Его голос раздается вновь. На этот раз он звучит совсем близко, как шепот в моем сознании. Я слабо улыбаюсь. Кто бы это ни был, он здесь. Я больше не одна.

Я закрываю глаза, позволяя себе утонуть в этом звуке, в этой мягкости света и уверенности, что меня спасут. Сейчас мне кажется, что в моей жизни больше нет тревог, ч пропадает злость, прорывающаяся сквозь агонию меняющегося тела. Ну же! Скажи еще что-то, позови, подари надежду. Ни о чем не прошу больше, только каплю надежды и покой. Пусть эта красота и голос будут сопровождать меня в последний путь.

Вдруг вокруг все сотрясается, словно мы налетели на какое-то тело. Меня по инерции протаскивает по полу. Челнок начинает все чаще вздрагивать, кажется, что по нему ударяет невидимый кулак. Я лежу на полу, укутанная в тени, слушая, как вибрация становится все сильнее.

Где-то за пределами стеклянного купола иллюминатора происходит что-то невероятное. Серебристо-голубой свет заполняет пространство, тонкие лучи света прорезают темноту космоса, как тонкие нити паутины. Я смотрю на корабль, пульсирующий мягким, почти живым сиянием. 

Свет обволакивает челнок, и я чувствую, как невидимая сила начинает тянуть нас к этой завораживающей машине. Обломки, разбросанные по кабине, начинают взлетать. Осколки стекла, куски пластика и металлические обрывки, которые я разметала в приступах ярости, теперь кружат вокруг меня. Паника накрывает, но у меня нет сил кричать, нет сил бороться. Только смирение.

Тонкий писк в ушах сменяется оглушительным треском, когда что-то ломается снаружи челнока. Я вижу, как один из защитных экранов трескается, и кажется, будто мир вокруг становится хрупким, как стекло. И тогда это происходит.

Сначала я слышу скрежет. Потом звук разрываемого металла. Глухие удары резонируют внутри корпуса, словно огромные лапы пытаются выцарапать путь внутрь. Сердце замирает. Ужас обволакивает меня, холодный и липкий. Даже уже почти потеряв себя, я ощущаю, что за обшивкой корпуса орудует кто-то очень мощный и сильный. Его сила наполняет пространство вокруг, прижимая к полу.

Свет вдруг проникает внутрь, тонкой линией прорезая полутьму. И я вижу его. Он не человек. Слишком высокий, массивный, его фигура покрыта чем-то, что кажется смесью живой брони и чистой энергии. Узоры на его теле светятся мягким синим светом. Его лицо скрыто, но в его движениях есть сила, грация, уверенность — и нечто чуждое.

Я не успеваю осознать, что происходит. Он делает рывок, разрывая остатки обшивки. Его взгляд— два ярких ледяных кристалла— пронизывает меня насквозь.

— Не подходи! — мой голос дрожит, я хватаюсь за ближайший кусок металла, который смогла поднять. Жалкая попытка защититься, но это все, что у меня есть. Он замер, затем медленно протягивает руку вперед.

Я чувствую, как что-то невидимое проникает в сознание, мягкое, но непреклонное. Гулкий голос раздается у меня в голове, не произнесенный, но отчетливый:

— Каэлон, - это тот самый голос, что баюкал меня последние дни. Такой красивый для такого пугающего создания.

Мир вокруг начинает расплываться. Металл выскальзывает из моих пальцев, и я уже не чувствую пола под собой. Только тепло, окутывающее меня, словно туман. Мое тело тяжелеет, и я погружаюсь в это странное забытье.

Перед тем как окончательно потерять сознание, я слышу его голос снова, но уже наяву. Он звучит тихо, почти ласково:

— Ты больше не одна.

Эйдриан Кал'Тар

Все началось с нападения на мою домашнюю систему. Рейдеры, отчаянные и жестокие, напали внезапно, надеясь захватить наши ресурсы и ослабить защиту планет. Как Верховный Архонт, я возглавил оборону, отбивая их натиск. Это сражение было жестоким, но моя решимость была сильнее. После того как угроза была ликвидирована, я почувствовал ее зов, едва заметный, словно отголосок далекой песни. Это был не просто сигнал бедствия, это было нечто глубже — импульс, который задел самые основы моего существа. Впервые за много лет я услышал зов моей звезды. Я обшарил три системы в поисках источника этого сигнала.

Первая — Халион, с ее сверкающими кольцами и облаками метанового льда, которые искажали мои сенсоры. Здесь я нашел лишь остатки старых обломков, погибших судов, ни одно из которых не было ее. Вторая — Риак’тар. Опустошенный регион, где отравленные планеты и разъяренные бури несли смерть. И наконец, Эрет’маар. Темная система, где свет звезд словно гаснет среди холодных туманностей. Здесь, в тишине, я уловил его — ее зов стал сильнее, будто она сама направляла меня. Я чувствовал, как утекает время, как ее силы покидают ее. Мой разум, натренированный на стратегию и расчет, больше не мог игнорировать, что речь идет не только о долге. Это была моя звезда. Моя. И если я потеряю ее, то потеряю себя.

Политические интриги, которые на протяжении десятилетий были сутью моей жизни, перестали иметь значение. Я больше не думал о договорах, альянсах и границах. Единственное, что осталось — ее спасение. Когда я обнаружил ее дрейфующий челнок на окарине планетной системы, развитие которой было еще очень мало, сердце сжалось от страха. Это был последний шанс.